Молот ведьм - Константин Образцов

Полицейский еще секунду смотрит на меня, потом поворачивается к своему напарнику и что-то ему говорит. Я замечаю на коленях у того автомат – короткий такой, с раструбом на курносом стволе.

Что он ему говорит? «Нет времени вызывать подмогу, дай-ка лучше очередь через окно, чтобы не рисковать».

Второй патрульный нагибается к открытому окну и говорит:

– Поезжайте прямо, спуститесь к широкой улице, поедете по ней до развилки и повернете направо, там будет Красивая.

– Огромное спасибо! – говорю я с облегчением в голосе. – Так бы и колесил тут до вечера, если бы не вы! Спасибо! Всего доброго!

– Счастливого пути, – отзывается полицейский.

Я закрываю окно и медленно трогаюсь с места. Автомобиль патрульных остается стоять, и я вижу в зеркало, как они о чем-то переговариваются.

Например: «Давай проводим его до этой Красивой и проверим?»; или «Запиши номера на всякий случай»; или «Это точно он, описание совпадает, вызывай подкрепление!».

Потом коротко вспыхнули красные сигналы габаритных фонарей, и полицейская машина тронулась с места, скрывшись из виду.

На всякий случай я доехал до Красивой улицы, 63. Никто не подъехал сюда за мной следом, никто не поджидал в засаде. Я немного посидел, глядя в окно на аккуратный, ухоженный дом, обшитый светлыми досками; снял шляпу и вытер платком взмокшую голову. Собственно, поэтому я и ношу шляпу. Нет, конечно, еще потому, что мне нравится этот головной убор, это да, но прежде всего по другой причине: в шляпе я среднего роста человек без особых примет; без шляпы моя особая примета будет блестеть от дождя или солнца, особенно, например, сегодня, когда я утром аккуратно побрил череп.

Жена говорила, что мне идет. Якобы придает брутальности, которой у меня явная нехватка. Лично для меня это приемлемая альтернатива обрамленной редкими чахлыми зарослями обширной ранней лысине, которой я обзавелся к сорока годам. Так что привык уже.

Я снова надел шляпу, развернулся и поехал обратно в город.

Очевидно, что про дачные поселки можно забыть. Теперь, когда пустующие дома более мне недоступны, нужен альтернативный план. Белладонна-Дарина-Даша ждет своего перспективного гостя, и лучше не заставлять ее ждать слишком долго.

И такой план у меня есть.

Разумеется, ни на какое задержание Алина не поехала. Когда после звонка Штольца Чекан сорвался с места и умчался, бодрый, как будто не отработал шестнадцать часов на ногах, она быстро закончила дела в Бюро и отправилась домой. Потому что, в отличие от Чекана, после шестнадцатичасового рабочего дня бодрой себя отнюдь не чувствовала.

В субботу у Алины был выходной. На улице посветлело, серая хмарь на небе на время сменилась бледной дымкой, что в Петербурге вполне могло сойти за погожий, солнечный день. Алина проснулась отдохнувшей, мысленно похвалив себя за то, что вчерашний вечер обошелся без визита в «Дрейк»; быстро позавтракала, уютно устроившись на диване и рассеянно щелкая пультом телевизора, подолгу не задерживаясь ни на одном канале. Разве что на Главном: две группы людей с невыразительными лицами, облаченные в пасмурно светлые и вычурно темные одежды называли себя белыми и черными магами и состязались в искусстве волшбы прямо в эфире, так сказать, на глазах у изумленной публики. Антураж студии напоминал нечто среднее между кулинарным поединком и ток-шоу о семейных проблемах.

Для новостей от Чекана было еще рановато. Алина в итоге оставила телевизор включенным на каком-то из так называемых познавательных каналов, и под негромкий рассказ о жизни североамериканских селений в конце семнадцатого века села посмотреть свои записи со вчерашнего вскрытия. В том, что они нашли первую жертву зловещего Инквизитора, она не сомневалась: об этом говорили явные следы на груди убитой девушки. Алину занимали другие вопросы: насколько спонтанным было это убийство и так ли уж сильно отклонился преступник от своего обычного образа действий. На первый взгляд, отличия были разительными, но…

Для начала Алина исключила импульсивность. Что бы ни произошло тогда, в роковой для студентки Лолиты день два месяца назад, воск и соль с собой прихватить убийца не забыл, и Алина думала, что это для него гораздо важнее молотка или клещей. Значит, все-таки готовился. Может быть, что-то пошло не так, как он задумывал, но неожиданным порывом это убийство не было.

Кстати о молотке: отсутствие характерных для Инквизитора следов пыток на трупе тоже причислили к отличиям, которые могли бы указать на то, что преступление совершил некто другой. Но Алина была уверена, что истязание жертв не являются самоцелью. Пытки для него – инструмент, который применяется с целью что-то узнать или вынудить в чем-то признаться. С этой точки зрения факт, что у несчастной Лолиты перед смертью не были раздроблены пальцы на ногах, говорит только о слабости ее характера. Видимо, старая гадалка с интересной криминальной биографией и годами тюрьмы за плечами оказалась самой крепкой: выдержала все, ничего не сказала, и в итоге сгорела заживо. Портниха Оксана сломалась после того, как ей раздробили пальцы на одной ноге, после чего была милосердно удавлена проводом. Ну а двадцатилетней студентке хватило и нескольких ударов по лицу, чтобы сказать то, что требовалось. После этого ее тоже задушили, на этот раз руками – провода не нашлось? – а удар в висок был, скорее всего, средством оглушить жертву.

Оставался еще один вопрос: отсутствие печально известной надписи «ВЕДЬМА». Если уж Инквизитор все-таки готовился к этой, первой казни, и не забыл прихватить с собой свои странные приправы для сжигаемых тел, то почему обошелся без фирменной подписи? Явно не потому, что забыл: этому персонажу небрежность и забывчивость никак не были свойственны. Просто в случае с Лолитой он еще не хотел публичности, не собирался передавать некое послание, которое очевидно содержалось во всех последующих действиях – и тому должны были быть свои причины.

«Я думаю, это дело рук того, кто прекрасно знает, что делает», – вспомнила Алина слова, которые сказал некогда Гронский о других убийствах и совсем другом злодее. Ее напарник тогда провел несколько дней в поисках источников, которые помогли понять мотивы ночного охотника, оставлявшего за собой кровавый след в лабиринтах городских дворов. Значит, и ей сейчас нужно заняться тем же.

Алина включила компьютер, открыла чистую страницу текстового редактора и напечатала вверху листа: «Ведьмы». Потом подумала, добавила: «Матчасть», и открыла поисковую страницу в интернете.

Источники нашлись быстро, а чтение оказалось увлекательным. Количество страниц в документе «Ведьмы. Матчасть» быстро перевалило за десяток и продолжало расти. Некоторые цитаты Алина выделяла маркером.

«Прежде всего имеется три способа, коими демоны при посредстве ведьм совращают невинных и вследствие чего это нечестие постоянно растёт. Первый – посредством тоски из‑за тяжких временных несчастий. В отношении молодых, преданных более тщеславию и телесным удовольствиям, они пользуются вторым средством, а именно – их склонностью к телесным желаниям и плотским удовольствиям. Третий способ привлечения и соблазна бывают путём печали и бедности»[18].

«Бывают такие женщины, которые стали ведьмами вследствие нужды и лишений, сманенные другими ведьмами и потерявшие частью или полностью веру. Таких, ещё не полностью испытанных, ведьм, чёрт оставляет во время суда без поддержки. Поэтому они легко признаются».

«Как из недостатка разума женщины скорее, чем мужчины, отступаются от веры, так и из своих необычайных аффектов и страстей они более рьяно ищут, выдумывают и выполняют свою месть с помощью чар или иными способами. Нет поэтому ничего удивительного в том, что среди женщин так много ведьм».

День за окном сменился сумерками, небо снова затянуло плотными тучами, словно кто-то задернул грязно-серую занавеску; темный город засветился огнями: рыжими, синими, белыми, голубыми, которые с высоты одиннадцатого этажа казались зажигалками в руках сотен невидимых и недвижимых истуканов, сгрудившихся перед началом ночного концерта. Телевизор продолжал бубнить что-то на одной ноте, кажется, про Германию времен Ренессанса; раскрытому блокноту на столе у компьютера составили компанию две тарелки с крошками от бутербродов и кофейная чашка.

«Для предохранения себя во всяком случае надлежит носить у себя на шее соль, освящённую в вербное воскресенье, и освящённые же травы, а также воск».

«К вышесказанному надо прибавить, что допрос ведьм лучше всего производить в дни больших праздников – в то время, когда в церкви происходит богослужение. Далее, надо надеть на шею ведьме те освящённые вещи, которые были нами указаны выше. Опыт показал, что эти вещи весьма мешают ведьме действовать».