Трилогия о капитане Немо и «Наутилусе» в одном томе - Жюль Габриэль Верн

Сайрес Смит оказался прав. На шее Юпа висел крохотный мешочек, и в этом мешочке лежала записка, написанная рукой Наба.

Можно себе представить, какое отчаяние охватило всех, когда они прочитали следующие слова:

Пятница, шесть часов утра. Плато захвачено пиратами!

Не в силах произнести ни слова, поселенцы молча переглянулись и затем уныло побрели в дом. Что делать? Пираты на плато Кругозора — это означает бедствие, разорение, катастрофу!

Взглянув на озабоченные лица своих старших товарищей, Герберт сразу понял, что случилось нечто важное, а увидя Юпа, он уже не сомневался, что Гранитному дворцу грозит опасность.

— Мистер Сайрес, — взмолился он, — я хочу уехать! Я перенесу дорогу! Я непременно хочу уехать!

Гедеон Спилет подошел к Герберту. Пристально поглядев на юношу, он произнес:

— Что ж, поедем!

Колонисты быстро обсудили вопрос, нести ли Герберта на носилках или везти в тележке, в которой приехал сюда Айртон. Носилки имеют перед повозкой то преимущество, что больной при передвижении не страдает от толчков, но зато они требуют двух носильщиков, другими словами — в случае внезапного нападения в их маленьком отряде окажется двумя стрелками меньше.

И наоборот, при передвижении на тележке руки всех трех колонистов останутся свободными. И разве нельзя положить на дно повозки побольше матрацев и осторожно вести онагра под уздцы, чтобы уберечь больного от толчков? Конечно, можно.

Тележку подтащили к дому, и Пенкроф запряг в нее онагра.

Сайрес Смит с журналистом взяли матрацы, на которых лежал Герберт, положили их на дно повозки.

День выдался на славу. Сквозь сочную зелень деревьев пробивались веселые солнечные лучи.

— Оружие готово? — спросил Сайрес Смит.

Все оказалось в полном порядке. Инженер и Пенкроф вооружились двустволками, а Гедеон Спилет взял свой карабин. Можно было двигаться в путь.

— Тебе удобно, Герберт? — спросил инженер.

— Да, мистер Сайрес, не беспокойтесь, пожалуйста, не умру же я по дороге в самом деле, — ответил юноша.

Хотя Герберт бодрился, видно было, что он призвал на помощь всю свою энергию и только огромным усилием воли отгоняет слабость и дурноту.

Сердце Сайреса Смита болезненно сжалось. Он стоял в раздумье, он медлил давать сигнал к отправлению. Но отложить поездку — значило привести в отчаяние Герберта, может быть даже убить его.

— В путь! — скомандовал Сайрес Смит.

Ворота кораля отворились. Юп и Топ бросились на волю первыми, не подавая голоса, — в случае надобности они умели молчать. Повозка выехала за ограду, ворота захлопнулись; онагр, которым правил Пенкроф, медленно двинулся вперед.

Конечно, колонистам следовало выбрать не ту дорогу, которая вела из кораля в Гранитный дворец, но они опасались, что с тележкой им трудно будет пробраться сквозь лесную чащу. Поэтому волей-неволей пришлось избрать этот путь, хотя он и был известен пиратам.

Сайрес Смит и Гедеон Спилет шли по обе стороны повозки, готовые отразить любое нападение. Впрочем, вряд ли пираты ни с того ни с сего покинут плато Кругозора. Очевидно, как только Наб заметил врагов, он тут же написал и послал записку. Да и на записке значилось «шесть часов утра», а проворному орангутангу, не раз бывавшему в корале в качестве гостя, не потребовалось и сорока пяти минут, чтобы пройти пять миль, отделявших кораль от Гранитного дворца. Поэтому дорога была сейчас относительно безопасна, а если и придется открыть огонь, то, конечно, где-нибудь ближе к Гранитному дворцу.

Однако колонисты держались начеку. Топ и Юп (последний не выпускал из рук своей дубинки) то забегали вперед, то углублялись в лес, тянувшийся по обеим сторонам дороги, но вели себя спокойно.

Повозка, управляемая Пенкрофом, медленно двигалась вперед. Из кораля колонисты выехали в половине восьмого. Через час они благополучно, без всяких злоключений сделали уже четыре мили.

Дорога была пустынна, как и вся эта часть леса Жакамара, лежавшая между рекой Благодарения и озером. Все было спокойно. Лесные чащи казались столь же безлюдными, как и в тот день, когда колонисты высадились на остров.

Каждая минута приближала их к плато. Еще только одна миля, и покажется мостик, переброшенный через Глицериновый ручей. Сайрес Смит не сомневался, что мостик опущен; пираты либо уже прошли по нему, либо, перебравшись через одну из водных преград, позаботились заранее его опустить, дабы облегчить себе отступление.

Наконец в просвете между стволами деревьев блеснуло море. Но повозка по-прежнему тихо катилась вперед, и ее защитники вынуждены были замедлять шаг.

Вдруг Пенкроф осадил онагра и крикнул страшным голосом:

— Ах негодяи!

Дрожащей рукой он указывал на густые клубы дыма, подымавшиеся над мельницей, сараями и птичниками.

Какой-то человек то исчезал в клубах дыма, то появлялся снова.

Это был Наб.

Колонисты громко окликнули его. Наб услышал голоса и бросился навстречу друзьям.

Каторжники покинули плато полчаса тому назад, разрушив предварительно все, что могли разрушить.

— Как мистер Герберт? — спросил Наб.

Гедеон Спилет подошел к тележке. Герберт потерял сознание.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

О пиратах, об опасностях, угрожавших Гранитному дворцу, о разрушениях на плато Кругозора больше и речи не было. Важнее всего было здоровье Герберта. Что, если на юноше гибельно отразилась перевозка на тележке? Что, если это путешествие вызовет какое-нибудь серьезное осложнение? Гедеон Спилет не мог ручаться за исход болезни. И он сам и его товарищи были в отчаянии.

Тележку остановили у излучины реки, и там больного в бессознательном состоянии подняли на тюфяках, на которых он лежал, и переложили на носилки, наспех сплетенные из веток. Через десять минут Сайрес Смит, Гедеон Спилет и Пенкроф уже были у подножия гранитного вала, поручив Набу доставить тележку на плато Кругозора.

Привели в действие подъемник, и вскоре Герберт уже лежал на своей постели в Гранитном дворце.

Заботливым уходом больного привели в чувство. Он улыбнулся, увидев, что лежит в своей комнате, но от слабости едва мог произнести несколько слов.