Чужое небо (СИ) - Логинов Анатолий Анатольевич

— Капитан, прошу разрешение на начало боевых действий, — продублировал голосом запрос, уже появившийся на дисплее консоли капитана, искин.

— Разрешаю, — ответил Андрей и приказал. — ИИ принять полный контроль и права командования кораблем на время боя.

— Внимание! Всем занять боевые посты надеть скафандры, включить индивидуальные капсулы. Десанту занять место по боевому расписанию номер один. Приготовиться к откачке атмосферы и разгерметизации внешних отсеков, — теперь искин передавал сообщения на приемники скафандров, одновременно публикуя их на голографических дисплеях консолей. Одновременно он включил все генераторы защитного поля и по кораблю пробежала волна вибрации. Почти не заметная в скафандрах высшей защиты, но весьма чувствительная без такой защиты. Тем временем корабль набирал скорость и на расстоянии примерно пятьдесят тысяч километров оба корабля выпустили стаи космических торпед. Три девятки более крупных ракето-торпед ящериц устремились навстречу тридцати пяти более мелких, но и более маневренных торпед «Неустрашимого». Но, в отличие от торпед лаймис, летящих строго на корабль землян, имперские частью сработали и как противоторпеды. Однако и лаймис оказались не промах, управляя своими торпедами. Они старательно маневрировали, так что часть смогла увильнуть от прямого столкновения с торпедами «Неустрашимого». Десяток торпед лаймис исчезло во вспышках аннигиляции, а часть, получив повреждения, все равно продолжали полет. Особой опасности для корабля большая часть из них не представляла, поскольку близкие взрывы боеголовок повредили их системы наведения. Но и не обращать внимания на них искин «Неустрашимого» не мог, из-за поставленной ему Андреем задачи защищать планету. Поэтому на перехват самых отклонившихся в сторону торпед он отправил беспилотные истребители. И слегка изменил траекторию, чтобы перехватить все летящие цели, даже те, что могли пролететь в стороне. Поэтому пришлось задействовать все лазерные спарки противоракетной обороны и до предела накачать энергией щиты. До щитов, впрочем, добралась только тройка торпед ящериц. Но рванули они мощно, сразу просадив щит в секторе попадания наполовину и заодно на несколько мгновений ослепив спарки самообороны в нескольких прилегающих секторах. Впрочем, лаймис досталось больше. Как не пытались ящерки ускользнуть, маневрируя и отстреливаясь, от торпед, имперские технологии оказались совершеннее. Оказалось, что их одиночные орудия имеют более грубые и медленные приводы, чем спарки имперского крейсера. А имперские торпеды, как выяснилось, отличались отличной маневренностью. В результате к щитам корабля лаймис прорвалось тринадцать торпед. И в результате синхронного взрыва всех тринадцати боеголовок щиты корабля ящериц потеряли как минимум половину энергии, а в нескольких местах практически обнулились. Лаймис начали маневр, стараясь прикрыть уязвимые места. Но не успели. «Неустрашимый» выдал залп из всех нацеленных на противника орудий, крутанулся вокруг оси и добавил еще несколько снарядов вслед облаку первого залпа. Часть снарядов была болванками, часть -фугасами. И практически все они попали в цель. Просадив щиты, повредив часть отсеков и самое главное — разбив нижнюю главную панель теплового излучателя «острова» и несколько вспомогательных. И это было действительно отлично.

Дело в том, что большой космический корабль, если следовать земным аналогиям, соответствует линкору времен Второй мировой. То есть сильно бронирован, даже без учета полевых щитов, и имеет многократное резервирование всех важных систем. Поэтому, подобно линкору тех времен, способен перенести множество попаданий снарядов, торпед, бомб и мин. В немецкий линкор «Бисмарк», потопленный во время прорыва в Атлантику, попало двадцать девять снарядов крупного калибра и семь торпед. И до сих пор неясно — затонул он после этих попаданий, или из-за кингстонов, открытых по приказу командира. Теперь можно себе представить, сколько потребуется попаданий огромному, защищенному от всех мыслимых видов воздействия, космическому кораблю, даже с учетом более эффективных снарядов и ракет. Если к тому же учесть, что боекомплект тех же торпед или фугасов на рейдере не безграничен, даже при условии сборки из имеющихся на складах компонентов, то перспективы боевого столкновения становились еще более туманными. Если бы не одно большое «но». Корабль лаймис, напоминающий огромную «летающую тарелку» из мифов о посещающих Землю инопланетянах, строился все же не как боевой, а как транспортный и жилой. К тому же технологии ящерок были похуже, чем у, похоже исчезнувшей, но более развитой Российской империи. Примерно так, как в Средневековье были утеряны многие технологии Древнего Рима. Поэтому защита «острова» была в некоторых отношениях хуже, чем у «Неустрашимого». Но самое главное — охладители. Действительно, в космосе одной из проблем для любого корабля является охлаждение внутренних объемов. Ведь вакуум, в сущности, идеальный теплоизолятор. А значит все лишнее тепло, которое возникает при работе механизмов, электроники и вычислителей, создается живым экипажем, надо как-то выводить. Например, в старых земных самолетах стояли двигатели внутреннего сгорания с водяным охлаждением. Такой двигатель охлаждался жидкостью, а затем жидкость охлаждалась потоком набегающего воздуха в специальном радиаторе. Примерно также работало охлаждение в космических кораблях и землян и ящериц. Только вместо радиатора стояли специальные панели, отбиравшие тепло от охлаждающей жидкости, преобразующее в излучение и выбрасывающее его таким образом в космос. Вот только на рейдере эти панели стояли по всей поверхности, могли быть быстро защищены выдвигаемой броней. Д а и количество их было вязто с огромным запасом. А на «острове» стояли обычные большие панели — две главные, на «верху» летающей тарелки на «днище» и примерно два десятка индивидуальных, для особо важных систем. В обычных условиях они легко справлялись с работой и даже имели некоторый запас на всякие чрезвычайные случаи. Но запас небольшой и, главное, завязанный на именно на главные панели. Так что, когда несколько болванок и фугасов превратили гигантскую панель в дырявое решето, парящее остатками охлаждающей жидкости, стало ясно, что шансы на победу резко возросли. Теперь оставалось только маневрировать и стрелять, дожидаясь, когда перегретая аппаратура лаймис начнет выходить из строя. А пока — держаться и драться. Что и озвучил Андрей искину, то ли по привычке, то ли из-за программных ограничений, а может быть в учебных целях, обратившемуся к нему за указаниями.

И, как выразился по связи Анатолий.

— Начались в деревне танцы!

Надо заметить, что за то время, пока рейдер вступил в бой и обменивался с противником первыми залпами, Анатолий нашел в списке режимов работы эмкона вариант частичного слияния. При котором оператор получал все ощущения, как от обычного слияния, но напрямую влиять на искина не мог, но мог подать ему совет. Учебный, можно сказать, вариант. Обычно, как выяснилось, включавшийся при ранении оператора, когда появлялись опасения, что он не сможет эффективно работать в обычном режиме. Поэтому весь экипаж уже подключился и внимательно изучал действия искина.

Тем временем бой продолжался. Действия обеих кораблей, если посмотреть со стороны, действительно стали напоминать некий танец. Причем более крупный «остров» двигался медленно и осторожно, словно прима-балерина, а рейдер носился вокруг нее, как партнер на подтанцовке. И если бы не рвущиеся время от времени в пустоте и на щитах кораблей торпеды и фугасы и не носящиеся вокруг мелкими мошками и плюющиеся огнем истребители, это действо действительно можно было принять за какой-то художественный перфоманс.

«Неустрашимый» долбил ящериц из артиллерийских орудий в основном болванками, экономя торпеды. А лаймис отвечали торпедами и плазмой. Но первых сбивали истребители, а шары второй летели слишком медленно. Рейдер, пользуясь преимуществами в маневренности, ускользал от прямых ударов, отбивая торпедные удары с помощью ближней противоракетной обороны. При этом, вращая корабль в разных направлениях, искин подставлял под удары прорвавшихся торпед каждый новый сектор обороны. Предыдущие тем временем восстанавливали боеспособность, переключаясь с пострадавших от взрывов сенсоров и эммитеров силового щита на запасные. А если позволяли условия — то ремонтировались. В противоположном от противника полушарии ремонтные дроны скручивали неисправные эммитеры и сенсоры, заменяя на их на новые из запасов. Неисправные тащили в ремонтные мастерские, чтобы потом собрать из нескольких один исправный.