Полый мир - Майкл Салливан

— Ага, оно самое. Хиг у нас лучший работник на ферме, дока по части растений и животных. Первый Вед пиликает на скрипке.

— Я сочинял голо-симфонии, — объяснил Вед. — Но да, ещё я играю на скрипке.

— Второй Вед… не родня первому, — рассмеялся Уоррен. Остальные промолчали, но он, похоже, и не заметил. — Татуировки набивал.

— Я выражал внутренний мир клиентов в видимой форме искусства.

— И, наконец, Ял, наш новый последователь. Ял у нас за повара — если что не по вкусу, ругай его.

Эллис выжидающе глянул на Яла, но тот не стал ничего поправлять или добавлять к сказанному. Ял сидел за дальним концом стола и пытался — не очень успешно — есть левой рукой, опустив правую под стол. Только сейчас Эллис заметил, что еду передавали в строгом порядке: тарелка с мясом перешла от Уоррена к Эллису, затем к Дексу, Хигу, обоим Ведам и, наконец, к Ялу.

Еда обладала всем домашним великолепием, которое могла предоставить неравномерно прогретая печь. В подливке остались комочки, булочки снизу подгорели, а картошка не пропеклась. Морковка была вкусной, баранина — жёсткой, но сочной, а колбаса и квашеная капуста — которую Эллис никогда особенно не жаловал — оказались просто чудесными. В таких огрехах таилась своя прелесть. Как концертный альбом со множеством технических ошибок всегда кажется более живым, чем вылизанная в студии запись, так и Эллису казалось, что он впервые за многие годы ел настоящую еду. Вот о чём говорили герои фильмов, когда мечтали о домашнем обеде — до засилья «Макдональдсов», до того как символом Америки стал гамбургер в коробке.

— Четыре ягнёнка в этом году уродилось, — продолжал Уоррен. — Видел бы ты физиономии Хига с Ведами, когда перед ними на свет появилась новая жизнь.

— Это странное зрелище, — сказал первый Вед. — Больше на болезнь похоже.

— Понимаешь, с чем мне приходится иметь дело? — вздохнул Уоррен. — Ах, да. Молодец, Ял — отлично подпалил булочки.

— Простите. Я раньше работал только с Дарителем. Ещё не привык к печке.

— Мы извинениями сыты не будем. Кончай дурака валять — печка не космический корабль. И Дарители тебе больше не нужны.

— Я постараюсь в следующий раз. Обещаю, Рен Ноль.

— Рен меня зовут! — повысил голос Уоррен. — Просто Рен. Чёрт вас побери, мы здесь люди, а не цифры.

Несколько «людей» бросили взгляды на Ведов. Уоррен нахмурился.

— Я вам и так собирался дать другие имена. Нечего тянуть, а то старина Эллис совсем запутается. Значит, первый Вед отныне будет… Бобом, а второй… — он задумчиво скривил рот, — второй Вед будет Робом. — Уоррен утвердительно кивнул. — Вышьете новые имена сразу после ужина, поняли?

Оба одновременно кивнули, чем, похоже, пуще разозлили Уоррена.

На несколько минут беседа прервалась, слышалось только тиканье часов и скрежет вилок. Уоррен сверлил глазами близнецов, а те не отрывали глаз от тарелок.

— Так вас всего шестеро на всю ферму? — спросил Эллис: не из интереса, а только чтобы заполнить чем-то тишину. Ему нужен был какой-нибудь шум, поток слов, чтобы заглушить собственные мысли, роившиеся в голове — мысли о Пегги и фотографии с надписью «Прости». Уоррен сказал, что она написала это слово чёрным маркером, но в воображении Эллиса буквы истекали кровью. Надо было оставить ей записку. Надо было попрощаться.

— Да, здесь поселились только эти пятеро, — подтвердил Уоррен. — Приём строго по приглашениям, сам понимаешь.

— К нам скоро переедет Миб, — добавил Хиг. Эллис заметил, что у этого «лучшего работника» загар был слегка темнее, почти как у Уоррена. Тот как раз добавил:

— Что очень кстати, будет кому в стекольной мастерской работать.

— У нас из-за некоторых, — ткнул Декс пальцем в сторону Яла, — не хватает стаканов.

— Да, здорово будет, когда Миб переедет. — Ял поднялся из-за стола и, поджимая губы, принялся собирать пустую посуду.

— Ялу надоело самым новеньким быть, — сказал Боб. Или Роб?

— Что значит, только эти пятеро? — спросил Эллис.

— Всего нас семеро, но Пол больше не живёт с нами. Его выбрали Главой подземного Совета, и я разрешил ему занять этот пост. Свой человек, — Уоррен изобразил пальцами кавычки, — нам не повредит. Пол был среди той троицы, что нашла меня в лесу. Вечером сам с ним познакомишься. Толковый парень. Отбрось я завтра копыта, он продолжит моё дело.

— Какое дело?

Уоррен только ухмыльнулся.

Ял подошёл, чтобы забрать миску с картошкой, и Эллис заметил у него на правой руке красные от крови бинты на обрубках двух пальцев.

С наступлением ночи Уоррен зажёг керосиновую лампу у входа и, оставив Яла прибираться на кухне, направился с остальными в гостиную.

— Нелегко отбить у них старые повадки. Привыкли у себя под землёй, что жизнь даётся так просто, а здесь выясняют, что глубоко заблуждались. — Голос Уоррена снова приобрёл наставительный тон — прямо Далай-лама из Детройта.

Гостиная, казалось, сохранилась нетронутой со времён Гражданской войны. Напротив дивана стояли два вычурных кресла в стиле XVIII века с чёрной обивкой — Эллис не удивился бы, скажи ему, что в одном из них застрелили Линкольна. Светло-зелёные стены и тёмное дерево навевали какую-то похоронную атмосферу. Комнату заполнял старческий запах — ветхих книг и гнилых досок. Кроме того было очень жарко. Солнце весь день нагревало дом, и теперь камни, балки и штукатурка отдавали накопленное тепло. Декс и Хиг открыли окна, но вместо прохладного ветерка в комнату влетел лишь громкий стрёкот цикад. Такой была жизнь до появления кондиционеров, и потому многие дома строили с верандами.

Эллис хотел было предложить выйти на воздух, потому что у него уже рубашка липла к телу, но Уоррен сел в широкое кресло рядом с пустым камином. Положив босые ступни на скамеечку для ног, он спросил:

— Как тебе комнатка? Великолепна, скажи? Только заходишь, и, кажется, сейчас увидишь Вашингтона, Джефферсона и остальных отцов нашей великой страны.

— Которая, по-моему, уже не существует.

Глаза Уоррена просияли.

— То-то и оно, что существует. Слыхал про хранилища семян? Их создавали на случай конца света, чтобы выжившие могли заново отстроить мир. Эта комната, наша ферма — точно такое хранилище. Из этого побега снова вырастет Америка. У нас есть всё что нужно: ферма, кузница, стекольная мастерская и гончарная. Да что там, у нас даже лаборатория Эдисона есть. Это же самая душа Америки!

Хиг сел на диван, Эллис — рядом с ним.

— Наши дети начнут отсюда и расселятся по всему миру. Мы расчистим земли, построим фермы, отыщем заброшенные шахты. Глядишь, и плавильный цех пригодится.