Мне и так хорошо - Яна Сибирь

– Ты могла сегодня не выходить, – сказал Аркадий Семенович, отпивая из высокого хрустального стакана какой-то холодный напиток. – Или тебе уже лучше?

– Мне нормально, – ответила я. – Ничего особенного, просто иногда меня тревожит сонный паралич. Вы извините меня за вчерашнее…

– Не извиняйся, – строго сказал старик, которому стало неловко после моей скомканной попытки извиниться. – Лучше принимайся за работу, а то вчера доставили книги, а раскладывать их не кому.

– Сейчас все сделаем, – ответила я и принялась за работу.

К моей большой удаче, доставили книги, которые требовали, чтобы их поместили в подсобку. Я вошла туда с замиранием сердца. Поставив новые книги на специальные полки, я решила, что не могу уйти отсюда, не убедившись, что сделанная девчонками находка и впрямь существует. Я прокралась в угол и наткнулась на тот самый ящик, о котором столько говорили «мои» подруги. Он и вправду был доверху набит газетами и газетными вырезками.

– Это правда, – шепнула я.

Больше я ничего не успела сделать, так как за спиной услышала знакомый мужской голос.

– Не хорошо рыться в чужих вещах.

Я содрогнулась. Потом вскочила на ноги и встала, как вкопанная. Прямо передо мной стоял Стас. Он как всегда был безупречно одет и улыбался своей блестящей улыбкой. В его спокойной, мужественной позе было что-то настораживающее.

– Я не имею привычки, лазить по чужим вещам, – робко ответила я. – Просто подумала, что это мусор. Хотела прибраться.

– Обычно сначала спрашивают у хозяина, чтобы удостовериться – мусор ли это? – сказал Стас и сделал шаг в мою сторону. – Лишь после того, как хозяин подтверждает ненужность вещей их можно «прибирать».

Я сделала шаг назад. Неожиданно я подумала, а что если дед с внуком заодно? Мне давно не было так страшно.

– Ты чего? – спросил Стас. – Я не кусаюсь.

– И, слава Богу,– ответила я, продолжая пятиться назад.

Он стоял с обескураживающим видом и явно не понимал моих маневров. Но, в данный момент меня меньше всего волновало то, что он обо мне подумает. Меня волновало мое спасение. Я даже представила на секунду, как эти двое тащат меня в какой-нибудь погреб и закрывают там со словами: «Любопытство сгубило кошку».

– Что тут у вас? – послышался голос вошедшего Аркадия Семеновича. – Уж не испортил ли я какой-то очень значимый момент своим появлением?

– Я не знаю, – ответил Стас. – Она сегодня не такая, как всегда. Слишком зажатая и подозрительная. И, по-моему, она меня боится.

– Что за чепуха! – удивился Аркадий Семенович. – С чего бы ей тебя бояться? Ты сделал что-то плохое?

– Нет, конечно! – возмутился Стас. – Я же не идиот!

– Тогда почему? – не унимался старик.

– Я застал ее над изучением твоих газет, – сказал Стас. – А потом она вдруг ни с того ни с сего насторожилась и стала пятиться к выходу.

Аркадий Семенович подошел ближе и наклонился над пожелтевшими и потрепанными газетами. На его лице отобразилась такая боль, что когда он заговорил, было слышно, что ему плохо.

– Ах, эти газеты… Когда-то давно, когда все это только началось в нашем городе, я был еще не так стар и мне казалось, что благодаря своему уму, я смогу помочь милиции в розыске этого дьявола. Я стал следить за всеми новостями, за всеми доводами и результатами, но так и не смог им помочь. Иногда мне казалось, что я настолько близко, что вот-вот лицо этого негодяя будет у меня перед глазами, но…

Я стояла, разинув рот и выпучив глаза. Аркадий Семенович не поднимал глаз. Ему было трудно вспоминать все это, но он хотел объясниться. Стас подошел к деду и взял его под руку.

– Пойдем, – сказал внук. – Пойдем наверх. Там ты сядешь, выпьешь свои таблетки и договоришь. Если захочешь.

Аркадий Семенович не сопротивлялся. Мы вместе поднялись наверх, и Стас повел старика в кабинет, где дал ему лекарства, а потом, оставив его отдыхать на диване, вышел ко мне.

– Если тебе по-прежнему интересно, то эту печальную историю могу рассказать я, – сказал Стас.

Мне было как-то не по себе. Откуда-то взялось чувство тревоги, которое становилось все больше и заполняло собой весь магазин. Каждое движение давалось мне с огромным усилием. Я как будто попала в смолу и чем больше я трепыхалась, тем становилось только хуже. Я поймала себя на мысли, что веду себя как пятилетняя девчонка, которую пугает буквально все. Я не могла успокоиться. Не могла, как не старалась.

– Да, что с тобой? Ты белая вся! – воскликнул Стас. Он подошел ко мне и взял меня за руки. – У тебя руки трясутся.

Он был не совсем прав. У меня тряслись не только руки. У меня тряслось все тело.

– Я в норме, – ответила я машинально и села в кресло. – Я в норме.

– Ну, до нормы здесь далеко, – сказал Стас. – Может тебе тоже таблеточку?

Я посмотрела на него исподлобья и сдвинула брови.

– Ну, нет, так нет, – сказал Стас. – Тогда, может кофе?

– Кофе было бы к месту, – ответила я.

Я подумала, что вполне возможно, что горячий напиток поможет мне унять дрожь в теле. Пока Стас делал нам кофе в кабинете деда, я думала. Мне отчаянно не хотелось, чтобы эти люди, а особенно Аркадий Семенович, были как-то причастны к делу о пропавших девочках. Когда Стас подал мне мою чашку кофе, вид у него был вполне спокойный, даже расслабленный.

– Дед вроде заснул, – сказал он и сел в кресло рядом со мной. – Так мне рассказывать о газетах или нет?

– Рассказывать, – ответила я, хотя мне было неловко. Кто я такая, чтобы приходить и требовать от людей ответов на свои вопросы (особенно от людей, которые так хорошо, а главное, по-человечески ко мне отнеслись).

– История, на самом деле, довольно гнусная, – начал Стас. – Мне тогда, наверно, было, как тебе сейчас. Однажды я гостил у деда и в один дождливый вечер я зашел к нему в кабинет. Он сидел там за своим рабочим столом, который был завален газетами и бумагами и нервно все перечитывал и переписывал. Я поинтересовался, что он такое делает и почему такой хмурый. Он мне ответил. Он всегда отвечает. Дед сказал, что хочет помочь в расследовании, а потом рассказал мне все, что ему удалось узнать об этих бедных пропавших девчонках. Он долго гонялся за этим гадом, но все было бес толку. У него было много теорий, но не одна из них, так и не дала результата.

Я внимательно слушала.