Женщины могут все - Нора Робертс

Полиция не сообщала ей ничего нового. Точнее, твердила одно и то же: следствие продолжается. Все версии активно изучаются.

Они обращались с Софией как с назойливым репортером. Или подозреваемым.

Рене отказывалась отвечать на звонки, и София начинала уставать от десятков посланий, фиксировавшихся автоответчиком. Сочувствующих, заинтересованных, вежливых, гневных и горестных.

Заупокойная служба по ее отцу состоится. С участием его вдовы или без оного.

Она извинилась перед матерью, привела несколько причин, требовавших ее присутствия в городском офисе, и подготовилась к поездке в Сан-Франциско.

Когда София вышла из дома, к крыльцу подъехал Тайлер.

— Ты куда?

— По делам.

— Куда?

Нервы у Софии были на взводе, но давать себе волю она не имела права.

— В город. У меня есть работа.

— Отлично. Садись в мою машину.

— Сегодня ты мне не нужен.

— Мы с тобой одна команда. Забыла? — Он видел, что София балансирует на краю пропасти, и не мог позволить ей упасть.

— Я справлюсь сама, Макмиллан. — Какого черта она не сказала, что собирается кое-что купить?

— Угу. Ты справишься с чем угодно. — Он взял ее за локоть, а другой рукой открыл дверь машины. — Садись.

— Неужели до тебя не доходит, что я хочу побыть одна?

— Неужели до тебя не доходит, что я на это чихать хотел? — Чтобы не затягивать спор, Тай взял ее в охапку и опустил на сиденье. — Пристегнись, — велел он и захлопнул дверь.

Она долго раздумывала, что пнуть ногой — дверь или Тайлера. Но испугалась, что не сможет остановиться. Гнев боролся с горем. И тут она вспомнила то, что поклялась не забывать. Тай был с ней в самый тяжелый момент.

Тайлер сел за руль. То ли потому, что он знал ее большую часть своей жизни, то ли потому, что за последние несколько недель уделил ей больше внимания, чем за предыдущие двадцать лет, но, как бы там ни было, думал Тай, он слишком хорошо знает это лицо и может читать по нему, как по открытой книге. Тем более без маски, как сейчас.

— Итак… — он развернул машину и посмотрел на Софию, — куда ты собралась на самом деле?

— В полицию. По телефону они не отвечают.

— Ладно. — Тай включил первую скорость и поехал по аллее.

— Тай, мне не нужна ни сторожевая собака, ни широкое плечо, ни жилетка, в которую можно плакаться.

— О'кей, — он не моргнул и глазом. — Список неполон. Могла бы добавить, что тебе не нужна подушка для булавок.

В ответ она сложила руки на груди и уставилась прямо перед собой. В тумане маячили холмы, покрытые снегом; панорама напоминала нечеткую фотографию. Но это зрелище не радовало Софию. Перед ее глазами стояла страница, вырванная из какого-то промышленного журнала и присланная накануне по почте.

Фотография самой Софии, ее бабушки и матери, сделанная несколько месяцев назад, была испорчена так же, как ангелы Джамбелли. Теперь воспользовались ручкой. На лицах женщин Джамбелли красовалась надпись, сделанная красными чернилами и называвшая их не только суками, но и убийцами.

Может быть, это был ответ на ее повторные звонки Рене? Неужели эта женщина считает, что ее можно отпугнуть таким детским способом? Когда София сжигала листок в камине, она чувствовала гнев и отвращение, но не страх.

Однако прошел день, а она все еще не могла забыть об этом.

— Это Эли попросил тебя присмотреть за мной?

— Нет.

— Бабушка?

— Нет.

— Тогда кто?

— Послушай, София… Когда я на работе, то могу выполнить чей-нибудь приказ. Если нужно. Но не признаю их в личной жизни. А это дело личное. Ясно?

— Нет. — Она оторвала взгляд от линии холмов на горизонте, повернулась и уставилась на не менее четкий профиль Тая. — Ты не любил моего отца и вовсе не сходишь по мне с ума.

— Я не любил твоего отца, — подтвердил он, не выказывая ни сожаления, ни радости, просто констатируя факт. И поэтому София не обиделась. — О присутствующих не говорят. Но я люблю твою мать и очень не люблю Рене. В частности, за то, что она натравила на вас копов.

— Тогда тебе будет приятно знать, что после полиции я собиралась к Рене. Мне нужно поговорить с ней насчет заупокойной службы.

— Замечательно. И как это будет выглядеть? Вы станете вырывать друг другу волосы или кусаться?

— Вы, мужчины, бросите все ради такого зрелища, правда?

— Ага. — Тай завистливо вздохнул, заставив Софию рассмеяться. Это был ее первый искренний смех за последние дни.

Вскоре Софи» вспомнила, что она никогда в жизни не была в полицейском участке. Он представлялся ей таким, как в книгах: длинные обшарпанные коридоры с протертым линолеумом, шумные и тесные кабинеты, рычащие субъекты с воспаленными глазами и дрянной кофе в бумажных стаканчиках.

В глубине души она предвкушала новые ощущения.

Однако полы в помещении оказались чистыми, а в широких коридорах слегка пахло лизолом. Здесь не было тихо, словно на кладбище, но когда София в сопровождении Тая шла в отдел сыска, было слышно, как ее каблуки цокают по полу.

Отдел был заставлен письменными столами, бывшими в употреблении, но совсем не такими исцарапанными и убогими, как представлялось Софии. В комнате действительно пахло кофе, но крепким и вкусным. Оружие здесь было, но в кобурах, свисавших с пояса или плеча, выглядело как-то необычно. Было странно видеть его в хорошо освещенной комнате со множеством компьютеров.

София осмотрела помещение и встретилась взглядом с Клермонтом. Тот покосился на дверь в соседнюю комнату, потом встал и пошел навстречу.

— Здравствуйте, мисс Джамбелли.

— Я должна поговорить с вами о моем отце. О распоряжениях и вашем расследовании.

— Когда я говорил с вами по телефону…

— Детектив, я помню то, что вы сказали мне по телефону. Практически ничего. Думаю, что я заслуживаю большего. В частности, заслуживаю знать, когда нам отдадут его тело. Хочу сказать, что буду действовать через вашу голову. Воспользуюсь своими связями. Можете мне поверить, у нашей семьи есть связи.

— Я это знаю. Не хотите пройти в кабинет лейтенанта? — Он сделал жест и чертыхнулся себе под нос, когда оттуда вышла его напарница с Рене.

Рене очень шло черное. Бледные щеки и собранные на затылке волосы, сверкавшие как солнце, делали ее идеальной вдовой из светского общества. София представила себе, как перед выходом Рене любуется на себя в зеркало и не может противиться искушению подчеркнуть роскошь черного наряда бриллиантовой брошью в виде сверкающей звезды.

София долго смотрела на брошь, прежде чем сосредоточилась на самой Рене.

— Что она здесь делает? — спросила Рене. — Я сказала вам, что она нарушала мой покой. Постоянно звонила и угрожала мне. — Она комкала в руке носовой платок. — Я хочу, чтобы ее подвергли предупредительному аресту. Всех их. Они убили моего бедного Тони!