Обрести надежду - Кэтрин Борн

Испугавшись за него, Джоанна бросилась по ступенькам вниз и выскочила из подъезда. Возле проезжей части она повернула голову влево и застыла на месте, не в силах поверить собственным глазам. На тротуаре, опрокинутый вверх колесами, лежал ее мотоцикл — лежал в страдальческой позе, как поверженный охотничьей стрелой олень. А Донни яростно пинал ногами, обутыми в моднющие винтажные туфли из змеиной кожи, бедняжку «Сьюзи», норовя попасть по панели приборов и по рулю. Двое прохожих — какая-то темнокожая женщина в черной кофточке и парень азиатской наружности в наушниках — остановились поодаль, не в силах пропустить такое зрелище.

— Донни! — крикнула Джоанна и бросилась к нему.

Завидев ее, Донни издал вопль ужаса и скрылся за углом дома. Прибежав к месту побоища, Джоанна склонилась над изуродованной бедняжкой «Сьюзи», поняв, что это был последний выплеск ярости Донни и теперь он наверняка сам ни жив ни мертв от страха.

Джоанна кое-как перевернула раздолбанный мотоцикл. В глазах ее стояли слезы, а сердце бешено колотилось от злости и огорчения.

30

— Теперь налево, — сказал Мэтт. — Вон туда, где красный знак. Видишь?

— Да, вижу, — прощебетала Грейс, в восторге от того, что сидит за рулем старенького «доджа» Мэтта, на котором он ездил еще со школьных времен и на котором Уэйд обычно возил всякое снаряжение на ранчо и обратно. Уже стемнело, но дорога была прямая, широкая, ровная и, самое приятное, длинная — миль двадцать они, наверное, проехали по ней. После катания на Тыковке у Грейс осталось какое-то совершенно новое, неизведанное доселе ощущение — ощущение высокого полета, что ли. Она ехала медленнее, чем местные жители, которые время от времени обгоняли их, бросая на нее любопытные, а порой и недовольные взгляды. «Извиняюсь, граждане, но мне спешить некуда», — бубнила она себе под нос, мысленно обращаясь к ним.

— Шикарно водишь, — нахваливал ее Мэтт, который сидел, развалившись на переднем сиденье и взгромоздив ногу в ковбойском сапоге на бардачок. В темно-синей бейсболке и с отросшей рыжеватой бородкой он мог не бояться никаких приставаний со стороны поклонников. Эти поклонники, встречавшиеся буквально повсюду, и Грейс были не нужны — она хотела побыть с ним наедине, хотя бы один вечер.

Она сбавила скорость и припарковала грузовичок на щебеночной стоянке на обочине. Здесь, под светящейся красной вывеской «Закусочная Багги», стояло еще несколько пикапов и пять-шесть мотоциклов.

Они с Мэттом вышли из машины и направились к дверям закусочной, которая когда-то была простой придорожной забегаловкой, но теперь доросла до ресторана с баром. Двухэтажное здание из светлого кирпича, двухскатная крыша, похожая на перевернутую раскрытую книгу, широкие окна со шторами, стеклянные двери — все как полагается. На крытой летней площадке, пристроенной прямо к зданию, за одним из столиков сидел оборванного вида пожилой мужичок в ковбойке. Неподалеку был припаркован старенький рефрижератор.

— Ты в пул играешь? Как у тебя вообще с бильярдом? — спросил Мэтт, открывая дверь.

— Ужасно, — сказала Грейс, входя в прокуренный зал и окидывая его взглядом. Длинная солидная барная стойка, с десяток деревянных столиков, танцпол (пока еще пустой) и в дальнем углу бильярдный зал и доска для дартса. Музыкальный автомат в конце стойки пиликал тихонечко какое-то кантри с заметным преобладанием гитары и скрипок и мужским вокалом — напевным и прямо-таки пронзающим душу голосом: «Вот мой бокал, его до краев налей, тоску мою развей, он первый сегодня пока». На стенах — светящиеся пивные ценники и зеркала.

— Что-то незнакомые все лица, — заметил Мэтт, обводя взглядом посетителей за стойкой. Почти все они выглядели так, словно только что оторвались от своих табунов или коровушек. Один даже пришел прямо в кожаных ковбойских гетрах. Женщины все поголовно были громко хохочущие грудастые блондинки. Мужчины постарше — всего несколько человек — сидели, уткнувшись в свои напитки. Бармен, коренастый крепкий дядька с бычьей шеей, в очках с роговой оправой и в техасской ковбойке с кожаным бантиком вместо галстука, разливал по стаканчикам виски для компашки молодых, приезжего вида парней в бейсболках и футбольных трусах.

Грейс с Мэттом уселись за стойку.

— Закажи мне «Одинокую звезду», — сказал Мэтт, выкладывая перед Грейс двадцатку. — И себе чего-нибудь возьми. Хочу проверить, нормально ли я функционирую.

— Хорошо, — сказала Грейс. — Только не увлекайся.

— Не волнуйся, у меня все под контролем.

Это была правда. У Мэтта действительно все было под контролем с тех пор, как он выписался из больницы. И моторика, и память улучшались прямо на глазах. Он уже разговаривал почти полными предложениями, хотя и с жутким техасским выговором, который ему пришлось так долго изживать ради киношной карьеры.

Конечно, Грейс никогда и в голову не могло прийти, что она будет выпивать с Мэттом. После прогулки у водопада Мэтт снова как-то отдалился и за ужином почти не смотрел в ее сторону. Зато Уэйд Коннер с удовольствием заполнял пустое пространство. Он оказался не тихоней стоического типа, как поначалу представлялось Грейс, а болтуном и весельчаком, который потчевал Грейс историями про подавшиеся в бега табуны, усмиренные его мастерским кнутом и умением обращаться с лассо, и про обожженных солнцем конекрадов, которых могла остановить только его старая добрая винтовка. Он мог без умолку чесать языком, а Грейс внимательно слушала и думала, когда же Мэтт (она видела, как он украдкой посматривал на нее) снова начнет подкатывать к ней с предложением покататься на Тыковке или пригласит ее в кино, или на прогулку, или поиграть в карты (врач рекомендовал ему карты). Но он, похоже, был доволен тем, о чем говорил, — что она находится у него на глазах. Если так, и она не ошиблась и он не шутил, то как она может принять от него деньги? Лучше тогда уж разорвать этот чек на мелкие кусочки, забыть о том, что это якобы работа, и спокойно кокетничать с ним. Ведь ему не нужна постоянная сиделка. Ему, похоже, вообще ничего не нужно.

Поэтому она была весьма удивлена и даже как-то возбудилась, когда утром, войдя, как всегда, к нему в комнату, чтобы спросить, как он себя чувствует («Спасибо, хорошо» — был его обычный ответ, выкроенный от чтения очередного сценария), услышала ответ совершенно необычный: «Как-то странно я себя сегодня чувствую».

— Как это понимать? — спросила Грейс, подходя ближе к мужчине, имевшему привычку спать в спортивных трусах и не имевшему никакого чувства скромности.

— А так понимать, что я уже целый месяц не пил. Как насчет посетить «Багги»? Я могу устроить тебе увольнительную на вечер.

— «Багги»?

— Чертову кучу лет там не был.

— Ну пожалуй, да, — сказала Грейс, обрадовавшись предложению провести вечер вне дома и удивляясь, почему она до сих пор не подумала об этом раньше. Она не то чтобы запарилась на работе, нет, просто эта «увольнительная» давала ощущение свободы. Впрочем, было не только ощущение свободы, но и интрига — зачем Мэтту освобождать ее на вечер? Ответ на этот вопрос она надеялась найти.

— Привет! — раздался голос где-то рядом. — Ты у нас что, новенькая?

Грейс обернулась.

Рослый крепкий парень лет тридцати с рыжевато-каштановой бородкой и красным носом обращался к ней, пялясь на ее грудь, которую ей в кои-то веки удалось выставить с помощью уплотненного бюстгальтера и розового топика.

— Я здесь вообще-то с другом, — сказала Грейс, беспокойно поглядывая на туалет, где скрылся Мэтт. Она сразу заметила, что парень пьян.

— Меня зовут Хармон, — представился парень. — Всю свою жизнь я провел здесь. А байк ты мой знаешь? «Все в задницу, Харм едет!» Вот это я — Хармон Би Мэйфилд Третий. А тебя как звать? — Хармон протянул ей руку, такую же огромную и красную, как его рожа.

— А я Грейс, — ответила Грейс со всей учтивостью. — Приятно познакомиться.

— Блин, мне тоже! — Хармон плюхнулся на табурет за стойкой, который предназначался для Мэтта. — Ну и чем ты травишься, красоточка?

— Я же сказала, что я здесь с другом…

— С другом? А он хоть мальчик?

— Боюсь, что да, — сказала Грейс с улыбкой и вдруг заметила на поясе у Хармона рукоятку пистолета. По спине у нее поползли мурашки.

— Ну, я надеюсь, твой друг не будет возражать, если ты потанцуешь с мужчиной? — сказал Хармон и встал, приперев Грейс своим пузом. — Один только маленький танец, а?

— У тебя все в порядке? — спросил подошедший Мэтт, одной рукой обняв Грейс и глядя в упор на потенциального соперника.

— Это он, что ли, друг? — спросил Хармон и зашелся в грубом хохоте: — Ну здравствуй, «друг»! Симпатичная у тебя девчонка. Не возражаешь, если я с ней потанцую маленько, а?