Принц, Алёнушка и Волк (СИ) - Корсарова Варвара

Алёна улыбнулась в ответ. Хорошо, что получилось пошутить! Теперь она разговаривала с ним почти как раньше. До того, как случилось это внезапное откровение.

– Пойдем, посмотрим! Видишь, петли и косяк? А вдруг это выход?

Глава 16 Снежная королева

За ветхим лабораторным шкафом действительно торчал край железной дверцы. Увидеть ее можно было только под определенным углом, из щели, в которую был втиснут топчан. Поэтому во время обследования подвала дверца осталась незамеченной.

– Скорее всего, там старый электрощит или коммуникации, – предположил Жека.

– А вдруг подземный ход? Или замурован скелет? – пошутила Алёна, однако веселый тон ей не дался и голос прозвучал неестественно. Она все еще изнывала от неловкости, а смотреть Жеке в лицо вовсе не получалось.

Она попробовала сдвинуть шкаф; толстые доски скрипнули, но не шевельнулись.

– Тихо, надорвешься, –  Жека перехватил ее предплечье сильной рукой. Алёна посмотрела на его крепкие пальцы и затаила дыхание.

– Ну-ка, отойди!

Жека примерился, навалился, крякнул.  Ножки заскрипели по цементу, от мерзкого звука волоски на руках у Алёны встали дыбом. Шкаф сопротивлялся, но против сильного мужчины у него не было шанса.

Дверца показалась полностью. Ржавая, из толстого железа, она как будто врастала в стену. Намотанная на петли толстая проволока заменяла навесной замок.

– Интересненько, – сказал Жека. – Это не щит.

Он взялся аккуратно разматывать проволоку, а Алёна изнывала от нетерпения. Ящерицы наблюдали сквозь стекло с разочарованными мордами. Возможно, они рассчитывали, что забавные людишки останутся с ними навсегда.

Жека отбросил проволоку и сильно дернул за ручку. Раздался новый скрип, еще противнее прежнего. Алёна зажала уши, от звука у нее разом заломило все зубы. Дверца распахнулась. Жека сунул в образовавшуюся щель руку с телефоном и включил фонарик. Луч высветил узкий цементный коридор. Потянуло земляным, спертым воздухом.

– Что это такое?

– Похоже на старую котельную. Тут может быть проход в подвалы других корпусов или выход наружу. Попробуем исследовать?

– Конечно!

Алёна так горела желанием вырваться на волю, что сунулась первой, но Жека придержал ее железной ладонью за плечо.

– За мной иди, торопыга.

Он наклонился и нырнул в проход. Коридор был низким, и ему пришлось идти пригнувшись. К счастью, недалеко.

Коридор закончился квадратным темным помещением, в котором стояли пустые деревянные ящики и валялись обрезки труб и мотки проволоки. В противоположной стороне виднелись ступени наверх.

– Думаю, мы попали в подвал хозяйственной пристройки, – предположил Жека.

Они поднялись по ступенькам и наткнулись на запертую дверь, которая, однако, поддалась под сильным толчком. Снаружи громыхнул замок, Жека навалился плечом, петли затрещали, звякнули, и узники подвала вывалились в ночь.

– Ох ты! – возликовала Алёна. – Получилось!

Они стояли у глухой стены корпуса, кругом был темный парк, бурьян и горы строительного мусора. Вдалеке светил одинокий фонарь.

После заточения ночной воздух показался Алёне восхитительным на вкус. Она жадно хватала его открытым ртом.

– Ты знаешь, где мы?

– Хм... – Жека огляделся, потом показал рукой в сторону фонаря. – Там главный корпус. А вон дорожка. Туда к тебе домой.

Телефоны Алёна и Жеки ожили и наперебой запиликали, уведомляя о новых сообщениях и пропущенных звонках.

– Ага! – сказал Жека. – Так и есть. Побегаец ускакал домой, пишет, срочно пришлось вести дочь к зубному. Он ни сном ни духом, что с нами случилось. А заперли нас, видимо, строители. Что ж, – Жека усмехнулся. – Интересное было приключение.

Алёна потупилась, а Жека вдруг ласково обхватил ее подбородок, поднял ее голову и быстро поцеловал.

– Пошли! Отведу тебя домой, потом вернусь за мотоциклом.

Алёна включила свой телефон. От мамы было одно-единственное сообщение, короткое и грозное: «Ты где шляешься?»

«Скоро буду!» написала в ответ Алёна и отключила сигнал вызова. Семь бед – один ответ. Объясняться с мамой по телефону не было сил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Они двинулись по дорожкам парка. Было около полуночи, и ночной кампус с его пустыми аллеями, тусклыми фонарями и темными корпусами казался заколдованным. Алёна шагала, обхватив себя озябшими руками, словно во сне. Все случившееся за последние часы было совершенно невероятным.

Жека шел молча, сунув руки в карманы куртки, смотрел прямо перед собой, а на нее и вовсе не смотрел. Но он хмурился время от времени, а значит – думал о чем-то серьезном.

И Алёна думала. Она пыталась представить, как теперь все будет дальше, после того как она самозабвенно целовалась с этим уверенным в себе и насмешливым мужчиной, и даже полезла к нему под футболку и чуть его не раздела. Стоило вспомнить об этом, как ее ноги стали пластилиновыми, в животе что-то мелко и горячо задрожало, а в горле пересохло.

И что он сказал ей потом? «Я увлекся тобой. Серьезно увлекся». И вот что это значит? Он в нее влюбился? Или это все те самые примитивные инстинкты, и он просто хочет с ней переспать? Но в таком случае он, наверное, воспользовался бы ситуацией.

Или это все те самые взрослые игры? Мальчики, девочки, косички, подножки, поцелуйчики, нападения, отступления? Она совсем не умеет в них играть.

Он возился с ней эти дни, как нянька. Помогал, объяснял, вытаскивал из неприятностей. Заботился, потакал. Это было всерьез или притворство?

Ее мама сказала: «Они поначалу все стараются. Потом им это надоедает».

Может, Жеке уже надоело? Она ведь совсем не такая, как его отвязные кореша или бывшая девушка Василиса. У нее напрочь отсутствует то чувство внутренней свободы, которое определяет всю его жизнь. А когда она пытается поступать спонтанно, не оглядываясь на последствия, выходит ерунда.

– Доставай ключи, – велел Жека и Алёна вдруг осознала, что они давно покинули кампус, перешли дорогу, пересекли квартал и теперь стоят перед воротами во двор ее дома.

Она полезла доставать неловкими пальцами брелок от магнитного замка.

– Постой, – вдруг сказал Жека и перехватил ее руку с ключами.

Алёна глянула на него с недоумением.

– Мы завтра увидимся? – Не дав Алёне ответить, тут же решил вслух: – Да, нам обязательно нужно завтра увидеться. Есть о чем поговорить. Во сколько у тебя заканчиваются занятия? В четыре?

– Раньше, в два.

– Хорошо. Заеду за тобой.

– А о чем мы будем говорить? – спросила Алёна с трепетом.

– О нас с тобой, конечно.

И тут он положил ей ладони на плечи и притянул к себе.

– Ну-ка, посмотри на меня, – приказал он негромко, а когда она воровато глянула на него, заявил: – По твоим глазам вижу, что ты себя накручиваешь. Завязывай с этим, – он легонько и ласково тряхнул ее. – Не надо ничего придумывать. У нас с тобой все будет хорошо.

– Ничего я не придумываю,  с чего ты взял! – попробовала протестовать Алёна слабым голосом.

– С того, что я тебя уже неплохо изучил, как мне кажется. Хотя и недостаточно хорошо. Ты постоянно преподносишь новые сюрпризы. Но мне нравится в тебе все. Все, что ты делаешь, – Жека говорил медленно, как будто подбирая верные слова, а Алёна слушала его, затаив дыхание. –   Мне даже нравятся, когда ты ошибаешься. Потому что твои ошибки дают мне увидеть тебя с новой стороны. Мне нравится, как ты справляешься c проблемами. Как ты открываешь для себя новые вещи. Как радуешься им или пугаешься. Ты юная, неопытная, но цельная личность.

Он замолчал, потом усмехнулся и опять легонько тряхнул ее за плечи:

– Слушай, я сейчас заумные вещи говорю, да? Не то, что нужно. Должен говорить, какая ты красивая и что ты сводишь меня с ума. Ну, это само собой. Просто хочу, чтобы ты поняла, почему это все со мной…. с нами происходит. Ты для меня как открытие. Хотя я уже большой мальчик и неплохо разбираюсь в людях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

У Алёны от удовольствия закружилась голова, а в груди вспыхнуло жаркое пламя. Господи, да он, кажется, смущен! Неужели она и правда такая… необыкновенная в его глазах?