Ведётся следствие - Кира Измайлова

Дэвид вздохнул и понурился.

Ждать, пока поезд обработают, тщательно осмотрят — не прицепилась ли за время пути какая-нибудь гадость? — а потом еще раз обработают, пришлось довольно долго. Снаружи слаженно и четко работали сотрудники Института в защитных костюмах и масках, но смотреть на них быстро прискучило, и пассажиры первого класса разошлись по своим купе: переодеться в ожидании прибытия на здешний вокзал.

— А зачем вообще экспресс останавливается в Институте? — задал Дубовны простодушный вопрос, плетясь вслед за шефом к себе.

— Ну как зачем? — покосился тот с удивлением. — Не товарными же вагонами должны специалисты ездить! Да и некоторое оборудование иногда требуется доставить срочно… Дэвид, у меня такое впечатление, будто вы тесно пообщались с думаком! Сходили бы вы к доктору, что ли?

— Нет-нет! — поспешил отказаться стажер. — Со мной всё в порядке! Просто… просто не выспался!

— В таком случае выкиньте из-под подушки ту макулатуру, которую читаете на ночь, и положите туда третий том комментариев к Гражданскому кодексу, — распорядился Бессмертных. — Спать будете сном младенца!

— Откуда вы зна… — начал было тот, но за следователем уже закрылась дверь. Оставалось предположить только, что Бессмертных владеет даром телепатии…

…Снова лязг, грохот (на этот раз умеренный), плавное покачивание — и остановка.

— Выходите, Дэвид, — постучал ему в дверь следователь, — не то потом всю жизнь жалеть будете! Пойдемте, пойдемте, хватит дуться!

— Я не дулся, — буркнул стажер, поправляя галстук. — Я… хм… размышлял!

— Это занятие полезное, — согласился Бессмертных, — главное, не перестараться. Довольно болтовни, идемте!

Большая часть пассажиров отчего-то решила отсидеться по своим купе, и их можно было понять: Дэвид, раскрыв рот, осматривал колоссальную вокзальную палубу, напоминавшую, скорее, небольшой городок, нежели всего один ярус в глубинах Института.

В хвосте поезда царила какая-то суета, доктор с любопытством покосился в ту сторону, и Ян, обладавший способностью всё и всегда узнавать первым, поспешил сообщить:

— Это экологов наших сгружают. Ну, может, видели, с плакатиками они на станциях стояли.

— А-а, — припомнил Немертвых, — припоминаю, как же! Они еще в клетках на соломе ехали, если не ошибаюсь. А что с ними приключилось?

— Так ведь… — Ян развел руками. — Будь они поумнее, вернулись бы перед болотами в купе. А они совсем дурные, в клетках остались. Ну и… Комаров-то помните?

— О-о… — сочувственно протянул Дэвид. — Бедняги…

— Естественный отбор, — вздохнул Немертвых. — И куда же их теперь? В клинику?

— В виварий, — сообщила незаметно подошедшая сзади Каролина. — Тут, знаете, отличный виварий… с системой аварийного сброса, а то мало ли… Ну вот, сейчас из клеток их выпилят — и туда, как раз два блока пустуют. А что? Заодно действие комариного яда изучат… те, похоже, мутировали, раз экологи выжили!

— Да они просто плакатами отбивались, — сообщил Берт. — Поэтому их не вовсе насмерть закусали.

— Не всех, — отметил доктор, вглядевшись в живописную группу. — Кого-то, кажется, уносят отдельно.

— Его в ремонтную мастерскую, — пояснила Каролина, — так распух, что с ножовкой или там ножницами по металлу и не подберешься.

— И как же?..

— Там разберутся, — туманно ответила госпожа Кисленьких, а Дэвид невольно поежился.

Берт вдруг потянул носом. Ян тоже принюхался, оперативники переглянулись и расплылись в мечтательных улыбках.

— Мы это… — сказал Берт. — Отойдем ненадолго.

— Да, к отправлению вернемся, — заверил Ян и вдруг насторожился. — И заодно проверим кое-что…

Доктор посмотрел им вслед.

— Что это с ними?

— Видимо, заметили кого-то знакомого, — философски ответил Бессмертных, хорошо знавший своих подручных. — А вообще-то, судя по запаху, тут закусочная рядом.

Он был прав: судя по ни с чем не сравнимому аромату слегка пригоревшего мяса и жареного на неизвестного происхождения масле теста, где-то неподалеку действительно притаилась закусочная.

— Что с вами, дорогая Каролина? — встревожено спросил следователь.

На лице писательница отражалась глубочайшая тоска вкупе с ностальгией.

— Пирожки… — чуть не всхлипнула она и отвернулась.

Чем так расстроило госпожу Кисленьких сомнительного качества печево, осталось неизвестным. Некоторые, как люди многоопытные, поняли, что статус уже не позволяет ей запросто покупать пирожки в разных забегаловках, кто-то подумал о том, что женщины чрезмерно зациклены на красоте своей фигуры, а Дэвид немедленно решил, что с пирожками связана какая-то страшная тайна из прошлого Каролины, но спросить, какая именно, не осмелился.

— Пойдемте в кафе, — решила вдруг она и зашагала прочь от поезда.

— А почему все идут в ту сторону? — осмелился поинтересоваться Дэвид, указывая на красную вывеску в другом конце перрона.

— Потому что, — ответила Каролина, — это кафе для всех. А я проведу вас в заведение для служащих! И не говорите, что вы против! Господин Бессмертных?

— С удовольствием, — ответил тот, — там превосходная обстановка, да и поужинать можно отлично.

— Теодор?

— Не возражаю, — доктор был лаконичен.

— Пол?

Офицер суда молча кивнул, хотя, подозревал Дэвид, ему всё равно, что подают на стол, хоть жареные гвозди!

— Ну и отлично, — подытожила женщина, позабыв поинтересоваться мнением стажёра, из-за чего тот очень огорчился. — Идемте же!

По пути Дэвид с любопытством озирался, пока не спросил наконец:

— Госпожа Кисленьких, а что это за символ повсюду? И у вас на рукаве…

— Где? Ах это… — вздохнула Каролина. — Это эмблема Института. Как видите, перевернутая пирамида… ну, тут понятно, крылья, символизирующие полет мысли, а еще якорь, эту самую мысль… хм…

— Удерживающий в рамках, — пришел на помощь Бессмертных. — Кстати, который час?

— Вон вокзальные часы, — указала женщина. — Ой! А почему на них без четверти три? Неужто забыли завести?

— Гхм… — произнес следователь, с интересом глядя на циферблат своего брегета. Секундная стрелка с бешеной скоростью крутилась в обратную сторону.

— Н-да… — подтвердил доктор. У того часы показывали ровно полночь и стрелки, судя по всему, намеревались так и остаться в этом положении.

Топорны ничего не сказал, только вздохнул. Каролина же взглянула на свои часики, сверилась с вокзальными часами и удовлетворенно вздохнула.

— Признают за свою! — сказала она загадочно.

— Понятно теперь, отчего наш обер-кондуктор мечется по платформе с таким несчастным видом, — хмыкнул Немертвых. — Видимо, его хронограф тоже безбожно врёт. А отправление поезда задерживать нельзя…