Тайная связь его величества - Дарья Донцова

– Почему же воспитавшие вас люди не пошли в загс? – задал неудобный вопрос Воронов.

Фаина положила ногу на ногу.

– На моей памяти папа несколько раз предлагал маме расписаться, но она отказывалась.

– По какой причине? – удивился я.

– Не знаю, – ответила Фаина. – Мы с ней на эту тему никогда не разговаривали. Зато папа однажды рассказал, по какой причине перестал куролесить. Попав в больницу с корью, он оказался в одной палате со священником, стал от скуки с батюшкой беседовать, и тот перестроил образ мыслей Виктора. А еще отец, когда выздоровел, узнал, что у Адели родилась от него дочка. Вот так все вместе и сложилось. Виктор Петрович начал жить по-другому, увлекся чтением духовной литературы, хотел иметь семью, детей, но у него после кори какое-то осложнение было, мама так и не смогла забеременеть.

Фаина отвернулась к окну.

– В детстве я понятия не имела о существовании Сони. Как-то раз, когда отец вернулся из рейса, я без спроса в его чемодан залезла, ища подарки, и обнаружила две одинаковые куклы, одежду для девочки, не подходящую мне по размеру. Очень, помню, удивилась: платьица для кого? И зачем одинаковые игрушки? Не удержалась, спросила папу, а тот не рассердился, объяснил: «Я привожу из-за границы разным людям вещи по заказу. Но об этом никому рассказывать нельзя». Я ему поверила. И только позднее поняла: это были презенты для Сони.

Бокова помолчала, а затем продолжила рассказ.

…Ее родители погибли в один год. Сначала исчез Виктор. А через какое-то время мама вернулась из города заплаканная, ее прямо трясло. Фаина испугалась, спросила, что случилось, и лишь тогда узнала правду про Софью.

Абрам оказался удивительным человеком. Он не выгнал из дома беременную от другого мужчины жену. Более того, не протестовал против встреч Виктора с дочерью. Биологического отца девочке представили как родственника мамы, живущего в провинции. У Сони никогда не возникал вопрос, почему она так похожа на дядю Витю, ясное дело, у родни всегда есть сходство. Домой к Вайнштейнам Горелов не заявлялся, наедине с Софьей не встречался, при всех свиданиях, кроме одного, присутствовала Адель. Взрослые и девочка шли гулять в парк или в кафе-мороженое. Виктор не надоедал Вайнштейнам, появлялся в жизни Сони пару раз в год – перед днем рождения девочки и тридцатого декабря.

Конечно, Фаина была удивлена услышанным, но это ее не шокировало. Она не испытала чувства ревности к незнакомой Софье. Девушка прекрасно знала, как любил ее папа и как он о ней заботился. Когда Фае исполнилось восемнадцать, Горелов подарил ей свой дом в Авдеевке и сказал:

– Твоя мать вредничает, не хочет штамп в паспорт ставить, не думает, что будет, если я вдруг умру. Вас же на улицу отсюда выставят! А теперь я спокоен – ты владелица дома и участка. Я даже на всякий случай выписался из Авдеевки, зарегистрировался в московской квартире.

– Разве так можно? – удивилась Фаина.

Виктор Петрович рассмеялся.

– Деньги все решают. У меня есть хорошая клиентка, я ей давно шмотки вожу. Она с сыном живет в крошечной двушке, им более просторная площадь не положена. Вот мы и договорились: я прописываюсь к ней, квартира будет считаться коммунальной, соответственно, обоим соседям должны дать по отдельной жилплощади. Причем хорошего метража, намного больше, чем мы сейчас имеем. Нас поставят на очередь. Подожди, я тебе еще и однушку в Москве добуду.

– Папочка, – не успокаивалась Фаина, – но как же тебя на чужую, да еще маленькую площадь прописали?

Виктор погрозил дочери пальцем.

– Много будешь знать – скоро состаришься. Не приставай, не скажу…

Оборвав рассказ, Бокова посмотрела на Макса.

– Можно мне воды?

Воронов кивнул и вышел.

– Понятно теперь, почему по документам Горелов был одиноким человеком, проживающим в коммунальной квартире, – вздохнул я. – И почему у Лазаревой официально не было семьи.

– Вода из кулера, – оповестил Максим, возвращаясь в кабинет, – пока никто ею не отравился.

Фаина взяла стакан, сделала несколько глотков и продолжила повествование.

Глава 33

В тот день, когда Марина сообщила дочке о существовании Сони, она была в крайне подавленном состоянии, потому что вернулась с похорон дочери Вайнштейнов и испытывала самые разнообразные чувства. Она знала Софью, несколько раз вместе с Виктором приезжала на встречу с ней, была в курсе, что девушка очень талантливая скрипачка. Примерно за три месяца до исчезновения Виктора, накануне своего дня рождения, Соня завоевала второе место на конкурсе скрипачей. Горелов узнал о ее успехе почти сразу – встретился с дочкой, чтобы вручить ей подарок к празднику, и услышал про медаль.

– Почему серебряная? – удивился он. – Соня играет лучше всех!

Адель развела руками:

– У девушки, которая опередила Сонюшку, уникальная скрипка.

– Надо купить такую же! – засуетился Горелов.

– Витя, ты не представляешь, о каких деньгах идет речь, – грустно сказала Адель. – Мы с Абрамом думали на эту тему. Я могу продать украшения, доставшиеся мне в наследство от мамы, но вырученной суммы хватит только на смычок.

Через месяц Горелов позвонил Адели и попросил о встрече с Соней. Сказал: «У меня особый подарок, разреши нам наедине поговорить. Я купил Соне скрипку. Не спрашивай, где взял деньги, скажу лишь, что не украл. Я алиментов на девочку никогда не платил, вы с Абрамом ни разу от меня ни рубля не потребовали. Считай, я отдаю долг». И Адель отпустила дочь на свидание.

Рано утром, до того, как увидеть Софью, Виктор помчался к продавцу скрипки, тот упаковал инструмент в чехол, затем положил его в большую спортивную сумку. Горелову повезло – ему удалось слегка сбить цену, у него осталось немного деньжат. Взяв покупку, Виктор рванул в кафе на встречу с Соней, ему хотелось лично, без посторонних, вручить дочери инструмент, сделать ей сюрприз. Он сказал:

– Сонечка, вот мой подарок. Сейчас не открывай его, посмотришь дома, я позвоню тебе вечером, и тогда ты расскажешь о своих впечатлениях.

Соня удивилась, как всегда экспансивно замахала руками, стала гримасничать. Виктор Петрович выждал некоторое время, потом встал, положил на столик сэкономленную пачку денег.

– А это тебе на роскошное концертное платье. Не смей отказываться!

Сказав это, он ушел.

Увы, долго пользоваться скрипкой Софье не довелось, ее убили. Но еще раньше из жизни ушел Горелов…

– Милиция не особенно утруждалась, когда папа пропал, – тяжело вздохнула Фаина. – С мамой разговаривать не стали. В местном отделении ее просто отфутболили: вы Горелову не жена, да и прописан он в Москве, так что это не наша проблема.

Фаина поставила пустой стакан на подлокотник кресла и замолчала.

– В Авдеевку следователь Бабичев никого не послал, потому что выяснилось, что убитый был зарегистрирован в столице, а Лазарева в своей однокомнатной квартирке в Королеве, – протянул Макс. – Вы, Фаина, никогда у Марины прописаны не были.

– Верно, – согласилась та, – мне по наследству досталась двушка моего отца Леонида, я там зарегистрирована. Мама ее сдавала, я теперь тоже съемщиков пускаю, а сама живу в Авдеевке, в доме, который папа, то есть Виктор, на меня переоформил.

– В документах Виктора Петровича нет никаких следов Фаины, Марины, Софьи, – все не мог успокоиться Воронов. – Вот почему у нас не получалось связать Горелова с Вайнштейн и Лазаревой.

Бокова дернула плечами.

– Ну, мама-то сразу подумала, что отец погиб из-за скрипки. Больших денег у него на книжке на момент покупки инструмента не было, продать ему было нечего. Кондитерский магазин тогда уже в другие руки уплыл – убыточным оказался, вот мама от него и избавилась, две копейки выручила. Она знала, что Виктор приобрел для Софьи инструмент, он ей рассказал, как его искал, как Соне вручал, но не счел нужным объяснить, где взял деньги. А ее вопросы сразу пресек: «Забудь. У вас с Фаиной я ничего не отнял, остальное неважно». Мама сообразила, что бабки он у кого-то занял, но не встревожилась – муж всегда сам решал любые семейные проблемы, мы с ним жили как за каменной стеной. После исчезновения отца мама сама не своя ходила, ее неизвестность мучила, а то, что никто Виктора искать не собирается, и вовсе ее в депрессию вогнало. Потом… Она однажды на работу поехала, села в электричку, а около нее какие-то тетки из Зайцева устроились и стали про найденный в сторожке труп тарахтеть. Мамочка сердцем почуяла – об отце речь идет. Из электрички выскочила, назад вернулась, к участковому нашему помчалась.

Фаина на секунду умолкла, сжав руки в кулаки. Воспоминания давались ей с трудом. Но собралась с силами, продолжила.

– Николай Фомич в Авдеевке сто лет служил, ему можно было все-все сообщить. Мама сказала участковому: «Думаю, в избушке Витя погиб. Он скрипку дочке родной купил, дорогую очень. Назанимал денег, наверное, под большие проценты, а отдать не смог, уж не знаю, на что он рассчитывал. Скорей всего, его за это на тот свет и отправили. Выясни, права я или нет, хочу знать, что с Витей стряслось». И на следующий день Николай Фомич дал маме ответ: «В сторожке действительно труп Горелова оказался. Я никому о том, что ты его гражданская жена, не обмолвлюсь. Если до мерзавцев-барыг весть о том, что у должника супруга есть, дойдет, они нож к горлу приставят и могут у тебя с дочкой все отобрать: дом в деревне, квартиры городские. Сиди тихо, молчи. Будем надеяться, что все обойдется. Московская милиция в Зайцево ходит, в Авдеевку пока не лезет. Старший у них долдон, думает о скорой пенсии, спустя рукава работает. Авось и не сунется к нам сюда.