Внутренний Замок или Обители - Тереза Авильская

в самой сердцевине души, где, наверное, и Сам Бог, а Ему, на мой взгляд, не нужны двери, чтоб войти. Я говорю «не нужны двери», ибо в том, о чем мы вели речь прежде, Он вроде бы входит через чувства и способности, и, наверное, так и с явлением Человека Христа. А вот то, что бывает при духовном браке, — совсем иное: Господь является в сердцевине души в умном видении, которое куда тоньше того, представляемого; так явился Он апостолам, не войдя в двери, когда сказал им: «Мир вам»[90]. Господь сообщает душе в одно мгновение такую великую тайну, такую высокую милость, душа ощущает такое блаженство, что и не знаю, с чем это сравнить, разве вот что: Господь хочет показать душе небесную славу самым возвышенным образом, превосходящим все видения и духовные услады. Можно сказать одно (насколько вообще это постижимо) — душа, то есть дух этой души, соединяется с Богом, Который, и Сам Дух, пожелал явить Свою любовь к нам, показывая некоторым людям, докуда Он доходит, чтобы мы славили Его величие, ибо так решил Он соединиться со Своим созданием, что оно не может от Него отделиться, Он — не хочет.

4. Духовное обручение — иное, тут жених и невеста часто разделяются, как и сам их союз; ибо союз состоит в соединении, но каждый может отойти и жить сам по себе, что обычно и бывает, ведь эта милость Господня уходит быстро, и душа остается без нее, то есть ее не ощущает. А вот с той, другой милостью все не так; Господь остается в сердцевине души. Скажем, две восковые свечи соединились настолько, что пламя одно, или нет — и фитиль, и свет, и воск едины; но их можно разнять, и станет две свечи, а можно вытащить фитиль из воска. В этой же обители словно бы дождь льется в реку или в ручей, и уже не разберешь, где вода из реки, где — с неба; или же ручеек течет в море, их уже не разделишь; или в комнате два окна, и свет, входя отдельно, сливается воедино.

5. Может быть, об этом и говорит апостол Павел: «Соединяющийся с Господом есть один дух с Ним», понимая возвышенный брак, который Господь заключает с душой[91]. Еще он говорит: «Для меня жизнь — Христос и смерть — приобретение»[92]. Я думаю, то же самое может сказать душа: ведь бабочка, о которой шла речь, умирает теперь с великой радостью, ибо жизнь ее — Христос.

6. Это с течением времени понимаешь все лучше, из-за действий в душе, ибо сокровенные внушения ясно показывают, что это Бог дает ей жизнь, и внушения иногда так живы и ощутительны, что уже и не усомнишься, хотя о них и не расскажешь, а все же чувствуешь столько, что воскликнешь в умилении, не удержишься: «О, жизнь моей жизни и поддержка моя!» или что-нибудь такое. Ведь из груди Божией, у которой вроде Бог и держит душу, текут струи молока, постоянно питая всех насельников замка, словно Господь хочет, чтобы и они как-то услаждались тем, чем в обилии услаждается душа, или из полноводной реки, поглотившей ручеек, порою брызгает вода и орошает тех, кто служит Жениху и невесте. Человек, который не ждет, что его окатят водою, непременно ее ощутит; так и тут, только это еще бесспорней. Вода ведь не может окатить нас без причины (как я уже говорила), вот и тут понимаешь, что внутри кто-то мечет эти стрелы, дает жизнь этой жизни, и яркий свет идет от солнца, озаряя способности души. А душа (я уже говорила) не покидает сердцевины, и не теряет мира, ибо Тот, Кто дал его Своим апостолам, когда они были вместе, может дать и ей[93].

7. Вот я подумала, что слова Господни к славнейшей Марии Магдалине: «Иди в мире»[94] значат куда больше, чем кажется; ведь Его слова действуют в нас, и, наверное, действовали в душах, к тому расположенных, отстраняя от них все чувственное и оставляя чистый дух, чтобы она могла соединиться с Нетварным Духом в небесном единении, ибо, без сомнения, когда мы опустошим себя от всего тварного и отрешимся от него ради любви к Богу, Сам Господь наполнит наши души Собою. Как-то наш Господь, молясь за апостолов (не помню уж, откуда это), просил, чтобы они стали одно с Отцом и с Ним, как Он — во Отце и Отец — в Нем[95]. Не знаю, что больше такой любви! И все мы непременно войдем туда, ведь Господь сказал: «... не только о них молюсь, но и о верующих в Меня по слову их», и еще: «Я в них». О, Господи, сколь истинны эти слова и как душа понимает их, видя, что они исполняются в ней самой! И как бы поняли их мы все, если б не наша вина, ибо слова Господа нашего Иисуса Христа непреложны. А мы виноваты, ибо не расположены к этому и не отреклись от всего, что мешает нам видеть этот свет, и ничего не видим в зеркале, где запечатлен наш образ.

9. Вернемся теперь к тому, о чем мы говорили. Когда Господь вводит душу в Свой чертог, то есть в сердцевину нашей души, где Он обитает Сам (говорят, это седьмое небо, эмпиреи, и, в отличие от других небес, оно не движется), то кажется, что душа тоже не движна, способности и воображение уже не мешают ей и не нарушают ее мира.

Вам покажется, будто получив эту Божию милость, душа уверена, что спасется и больше не упадет. Нет, я этого не говорю, и когда я вот так рассуждаю, понимайте: душа — в безопасности, пока не оскорбляет Господа, и Он ее держит за руку. Во всяком случае, я верно знаю, что в этом состоянии, даже и многие годы, она ни в чем не уверена, куда больше боится в самом малом прогневать Бога, очень хочет служить Ему (об этом я еще скажу) и горюет, и смущается, как всегда, что делает она так мало, должна — так много, а это истинный крест, великое послушание; но чем больше она страдает ради Бога, тем больше радуется. По-настоящему она страдает, когда Господь отнимет у нее здоровье и силы, которые для этого нужны. Я говорила в другом месте, как это тяжко, но тут это много тяжелее, а причина —