Илиада - Гомер

Песнь одиннадцатая

Подвиги Агамемнона

Рядом с прекрасным Тифоном[62] в постели проснулася ЭосИ поднялась, чтобы свет принести и бессмертным и смертным.Зевс к кораблям быстролетным ахейцев отправил ЭридуГрозную. Знаменье войн[63] в руке у нее находилось.Стала Эрида на черный, огромный корабль Одиссея,Бывший в средине, чтоб голос ее отовсюду был слышен, –В стане Аякса царя, Теламонова славного сына,Так же, как в стане Пелида: на самых концах они обаСтали с судами, на силу и храбрость свою полагаясь.Став на корабль, закричала богиня и сильно, и страшноГолосом зычным. И каждому в грудь заложила ахейцуСилу упорно, не зная усталости, биться с врагами.В это мгновение всем им война показалася слаще,Чем возвращение в полых судах в дорогую отчизну.Громко Атрид закричал, опоясаться в бой призываяВойско ахейцев, и сам в блестящую медь облачился.Прежде всего по прекрасной поноже на каждую голеньОн наложил, прикрепляя поножу серебряной пряжкой.Следом за этим и грудь защитил себе крепкой бронею,В давнее время ему поднесенной в подарок Киниром;Ибо до Кипра достигла великая весть, что ахейцыНа кораблях собралися идти на троянцев походом.Он ему эту броню подарил, царю угождая.Десять полос в той броне вороненого было железа,Олова двадцать полос, из золота было двенадцать.Иссиня черные змеи до шеи брони простирались,По три с обеих сторон, подобные радугам в туче,Зевсом-Кронидом на небе воздвигнутым в знаменье смертным.На плечи меч свой набросил; сверкали на нем золотыеЧастые гвозди; ножны, этот меч заключавшие, былиИз серебра и спускались с плеча на ремне золоченом.Всепокрывающий поднял он щит, – многопестрый, прекрасный,Буйный; десять кругов на щите том светилося медных;Двадцать сияющих блях оловянных его украшалоБелых; и бляха была в середине из ворони черной.Щит головою Горгоны венчался, свирепо глядящей,С ликом ужасным; вокруг головы ее – Ужас и Бегство.Был серебрёный ремень на щите; на ремне извивалсяИссиня-черный дракон, и из шеи единой драконаВ разные стороны три головы у него выходило.Четырехбляшенный шлем свой надел он, имевший два гребня,С гривою конскою. Страшно над шлемом она волновалась.В руку два крепких копья захватил, повершенные медью,Острые, медь от которых далеко до самого небаЯрко сияла. Афина и Гера ударили громом,Честь воздавая Атриду, царю многозлатной Микены.Каждый тогда конеборец возничему дал приказаньеОколо рва колесницы удерживать в полном порядке,Сами же все, облачившись в доспехи, пешком торопливоДвинулись. Раньше зари поднялся уже крик неугасный.Опередили возничих они, перед рвом разместившись;Несколько позже поспели возницы. Смятение злоеПоднял меж ними владыка Кронид. С высоты из эфираРосу кровавую он ниспослал. Собирался КронионМного могучих голов отправить в жилище Аида.На возвышеньи равнины с своей стороны и троянцыСтроились окрест великого Гектора, Пулидаманта,Окрест Энея, который, как бог, почитался народом,И Антеноровых трех сыновей, – Агенора, ПолибаИ молодого еще Акаманта, подобного богу.Гектор ходил впереди со щитом, во все стороны равным.Как приносящая гибель звезда[64] – то, меж туч появляясь,Ярко сияет, то в тучах тенистых опять исчезает,Так же и Гектор – то в первых рядах появлялся внезапно,То отдавал приказанья средь задних. И пламенной медьюВесь он светился, как молния Зевса отца-Эгиоха.Те же, совсем как жнецы, что на ниве богатого мужаПолосы гонят с обоих концов навстречу друг другу,Густо бросая на землю снопы ячменя иль пшеницы, –Так же сходились троянцев сыны и ахейцев, и яроБились друг с другом. Никто о погибельном бегстве не думал.Равные головы схватка имела. Ярились, как волки,Воины, радуя глаз многостонной Эриды богини.Только она из богов принимала участие в битве,Прочие все не мешались в нее и спокойно сиделиКаждый в доме своем. Прекрасные видом жилищаТам находились у них на ущелистых склонах Олимпа.Всеми равно Кронид чернооблачный был осуждаем,Что даровать пожелал он в сражении славу троянцам.Но не печалился этим Отец. В одиночестве полном,Радуясь славе своей, он сидел от богов в отдаленьи,На корабли аргивян и на город троянцев взирая,И на блестящую медь, и на тех, кто губили и гибли.С самого утра все время, как день разрастался священныйТучами копья и стрелы летали, и падали люди.В час же, как муж-лесоруб начинает обед свой готовить,В горной усевшись лощине, когда он уж руки насытил,Лес срубая высокий, и в дух низошло пресыщение,Сердце ж ему охватило желание сладостной пищи, –Силою доблести в час тот прорвали данайцы фаланги,Громко в рядах призывая друг друга. Вперед АгамемнонРинулся первый и сверг Биенора, владыку народов;Раньше – его, а потом и возницу его Оилея.Этот, спрыгнувши с коней, безбоязненно встал пред АтридомИ на него устремился. Его Агамемнон ударилПикою в лоб. Не сдержал ее шлем его меднотяжелый, –Шлем пронизала и череп атридова пика, и с кровьюМозг Оилея смешала, смиривши его в нападеньи.Бросил обоих на месте владыка мужей Агамемнон,Ярко сиявших телами: он их обнажил от доспехов.После того Агамемнон на Иса напал и Антифа, –Двух Приамидов (побочный один, а последний законный),Бывших в одной колеснице; побочный правил конями,Славный Антиф же с ним рядом стоял. Их обоих когда-то,Пасших овец, Ахиллес изловил на идейских отрогах,Гибкой лозою связал, но потом отпустил их за выкуп.Их-то теперь Агамемнон Атрид, повелитель народов, –Первого в грудь над соском поразил длиннотенною пикой,В ухо ударил второго мечом и низверг с колесницы,К мертвым тотчас поспешил и прекрасные снял с них доспехи.Их он узнал, ибо видел уж прежде, в то время, как с ИдыК быстрым ахейским судам их привел Ахиллес быстроногий,Так же, как лев не подросших детенышей лани проворнойЛовит легко и зубами могучими кости дробит им,В логово лани забравшись, и нежной их жизни лишает;Мать же, хотя бы случилась и близко, помочь им не может;Овладевает и ею самою ужаснейший трепет;Скачет стремглав через частый кустарник, чрез темные рощи,Пот проливая, спеша убежать от могучего зверя.Так же и этим явиться на помощь никто из троянцевВ гибели их не посмел: пред врагом они сами бежали.Дальше поверг он Писандра с упорным в бою Гипполохом,Двух сыновей Антимаха, который, приняв от ПарисаЗолота много, – блистательный дар, – добивался упорно,Чтоб не давали обратно Елены царю Менелаю.Двух сыновей-то его и настиг Агамемнон могучий.Вместе, в одной колеснице, они лошадей усмирялиБыстрых, так как из рук упустили блестящие вожжи.Оба взбесились коня. Как лев, Агамемнон навстречуБросился им. И они с колесницы взмолились к Атриду:«В плен возьми нас, Атрид! Получишь ты выкуп достойный.Много сокровищ хранится в дому Антимаха. Богат онЗолотом, медью, а также для выделки трудным железом.С радостью выдаст тебе неисчислимый выкуп отец наш,Если узнает, что живы мы оба у вас пред судами».Так, заливаясь слезами, к Атриду они обращалисьС сладкою речью. Но голос не сладкий в ответ услыхали:«Вы – сыновья Антимаха отважного – мужа, которыйНекогда Трои сынов убеждал на собраньи народном,Чтоб Менелая, послом с Одиссеем прибывшего в Трою,Там же убить и обратно его не пускать к аргивянам.Нынче поплатитесь вы за бесстыдный поступок отцовский!»Так он промолвил и сбил с колесницы Писандра на землю,Пикой ударивши в грудь; на земле растянулся он навзничь.Спрыгнул с коней Гипполох. И его низложил он на землю,Руки мечом отрубивши и голову с шеи отсекши.Труп же ногой оттолкнул, – как ступа, он в толпу покатился.Бросив убитых, туда он, где пуще теснились фаланги,Ринулся, с ним и другие ахейцы в красивых поножах.Пешие пеших разили, невольно бежать принужденных,Конные – конных: от них непроглядная пыль воздымалась,Что поднимали по полю гремящие конские ноги.Медью врагов избивали. Могучий Атрид непрестанноГнал их, сражая бегущих, приказы давая ахейцам.Так же, как хищный огонь на не срубленный лес нападает;Вихрь его всюду разносит, и падает вместе с корнямиЧастый кустарник вокруг под напором огня беспощадным.Падали головы так под рукою могучей АтридаВ бег обращенных троянцев. И много коней крутошеихС грохотом мчало в прорывы меж войск колесницы пустые,Жадно томясь по возницам. А те по равнине лежали,Больше для коршунов, чем для супруг своих милые видом.Гектора Зевс промыслитель от стрел удалил и от пыли,И от убийства мужей, и от крови и бранного шума.Яро Атрид наседал, за собой призывая ахейцев.Мимо могилы потомка Дарданова, древнего Ила,Мимо смоковницы толпы троянцев по полю бежали,В город стремясь. Неотступно преследовал с криком ужаснымИх Агамемнон и кровью багрил необорные руки.Но, добежавши до Скейских ворот и до дуба, троянцыОстановились и начали ждать остававшихся сзади.Те ж на средине равнины бежали, подобно коровам,Если глубокою ночью явившийся лев их разгонитВсех, – для одной же из них появляется быстрая гибель;Шею сперва ей дробит, захвативши в могучие зубы,После же с жадностью кровь пожирает и потрохи жертвы.Так наседал на врагов Агамемнон владыка, все времяМужа последнего пикой сражая. Бежали троянцы.Многие навзничь и ниц с колесниц под руками АтридаПадали на землю, – так пред собой он свирепствовал пикой.Вскоре, однако, когда под высокую стену и городОн устремиться решился, отец и бессмертных, и смертныхЗевс на высоких вершинах обильной потоками Иды,С неба сошедши, уселся. В руках его молнии были.Золотокрылой Ириде велел он отправиться с вестью:«К Гектору мчися, Ирида, такое скажи ему слово:Пусть он, покуда Атрид Агамемнон, владыка народов,В первых бушует рядах и фаланги мужей истребляет,Пусть от участия в битве воздержится, пусть побуждаетТолько других, чтобы в схватках могучих сражались с врагами.После того ж, как троянским копьем иль стрелой пораженный,Бросится он в колесницу, я Гектора силой исполню;Будет врагов избивать он, пока кораблей не достигнет,Солнце пока не зайдет и священный не спустится сумрак».Равная в скорости ветру, послушалась Зевса ИридаИ к Илиону священному с гор устремилась идейских.Гектора там увидала, Приамова храброго сына;Он в запряженной стоял колеснице, сколоченной крепко.Став близ него, быстроногая так говорила Ирида:«Гектор, рожденный Приамом, по разуму равный Зевесу!Зевс, наш родитель, меня посылает сказать тебе вот что:Все то время, покуда ты видишь, что царь АгамемнонВ первых бушует рядах и фаланги мужей истребляет, –Сам уклоняйся от боя и только подбадривай прочихХрабро сражаться с врагами отважными в битве могучей.После того ж, как, троянским копьем иль стрелой пораженный,Бросится он в колесницу, Зевес тебя силой исполнит:Будешь врагов избивать, пока кораблей не достигнешь,Солнце пока не зайдет и священный не спустится сумрак».Все так сказав, быстроногая прочь удалилась Ирида.Гектор, в доспехах спрыгнув со своей колесницы на землю,Острые копья колебля, пошел по широкому войску,Всех возбуждая на бой. И возжег жесточайшую сечу.Оборотившись назад, на ахейцев они налетели.Те со своей стороны теснее сомкнули фаланги.Восстановилось сраженье. Сошлися враги. АгамемнонРинулся первый вперед, чтобы быть впереди перед всеми.Музы, живущие в домах Олимпа, скажите теперь мне,Кто Агамемнону первый меж воинов вышел навстречуИль из троянцев самих, иль из славных союзников Трои?Ифидамант, Антенором рожденный, высокий, красивый,В Фракии выросший, – матери стад руноносных овечьих.С раннего детства Кисеем он в доме его был воспитан, –Дедом своим, что отцом был Феано прекрасноланитной.После того как предела достигнул он юности славной,Дед его в доме оставил и дочь за него свою выдал.Об аргивянах узнавши, покинул он брачную спальнюИ за собою двенадцать повел кораблей изогнутых.Но корабли равнобокие те он в Пёркоте оставил,Сам же с отрядом пешком в Илион крепкостенный явился.Он-то навстречу царю Агамемнону выступил первый.После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,Сын промахнулся Атрея, и мимо копье пролетело.Ифидамант же Атрида близ пояса в панцырь ударилИ надавил на копье, полагаясь на мощную руку.Но не пробило копье многопестрого пояса; раньше,На серебро налетев, как свинец, острие изогнулось.Древко рукой ухватил Агамемнон пространнодержавный,Сильно рванул, словно лев, и из рук Антенорова сынаВырвал; по шее ударил мечом и члены расслабил.Так он на землю свалился и сном успокоился медным.Бедный погиб, горожан защищая, вдали от законнойВерной жены, не видав благодарности. Дал же он много:Сотню сначала коров подарил. И еще обещалсяТысячу коз и овец подарить из отар неисчетных.Бросил теперь Агамемнон его обнаженного в полеИ через толпы ахейцев пошел с его пышным доспехом.Только приметил Атрида Коон, выдающийся воин,Старший из всех сыновей Антенора, – и сильная горестьВзоры его омрачила при виде простертого брата.С пикою стал в стороне, не приметный герою Атриду,И поразил его в руку, в средине, у самого локтя.Руку пробило насквозь острие его пики блестящей.Сердцем тогда содрогнулся владыка мужей Агамемнон,Но и при этом отстать не хотел от войны и сраженья.С пикою, вскормленной ветром, набросился он на Коона.За ногу тот в это время убитого брата родногоИфидаманта тащил, призывая отважных на помощь.В это-то время, как труп он тащил под щитом многобляшным,Медным копьем его сбил Агамемнон и члены расслабил,И подбежал, и срубил ему голову тут же на трупе.Так Антеноровы дети под мощной рукою Атрида,Осуществляя свой жребий, спустились в жилище Аида.Бросился после того по рядам и других он троянцев.Их и копьем, и мечом, и камнями большими сражая.Бился, покуда из раны горячая кровь вытекала.После того же, как рана подсохла и кровь унялася,Острые боли тотчас же проникли в атридову силу.Как роженицу терзают пронзительно-острые стрелы,Что на нее посылают Илифии, дочери Геры,Шлющие женам родящим потуги с жестокою болью, –Острые боли такие ж вступили в атридову силу.На колесницу взойдя, приказал своему он возницеК полым скакать кораблям. В нем сердце терзалось жестоко.Голосом громким вскричал он, чтоб всем было слышно данайцам:«О, дорогие друзья, вожди и советники войска!Вы отражайте теперь от ахейских судов мореходныхНатиск свирепый; а мне не позволил Кронид промыслительЦелый нынешний день до конца с троянцами биться!»Так он сказал. И возница, хлестнувши коней пышногривыхК полым погнал их судам. Не лениво они полетели.Пеной покрылись их груди, и пыль осыпала их снизу,Мчавших из боя царя, удрученного раной жестокой.Гектор, едва увидал, что Атрид удаляется с боя,Голосом громким вскричал, возбуждая троян и ликийцев:«Трои сыны и ликийцы, и вы, рукопашцы-дарданцы!Будьте мужами, друзья, о неистовой вспомните силе!Муж удалился храбрейший, и мне величайшую силуЗевс посылает! Гоните навстречу могучим данайцамОднокопытных коней, чтобы большая слава была вам!»Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.Как белозубыми псами охотник какой-нибудь травитГде-нибудь мощного льва или дикого вепря лесного,Так крепкодушных троян на ахейцев натравливал Гектор,Силою равный Аресу, кровавому людоубийце.Сам же он в первых рядах находился, пылая душою,В свалку повсюду врезаясь стремительным вихрем, который,Сверху ударив, вздымает фиалково-темное море.Кто же был первым и кто был последним, из тех, кого Гектор,Сын Приама, убил, как Зевс даровал ему славу?Первым Асея он сверг, а потом Автоноя, Опита,Клитова сына Долопа, Офельтия и Агелая,Стойкого в битве вождя Гиппоноя, Эсимна и Ора.Этих убил из вождей он данайских, потом же немалоИ рядовых перебил. Как тучи Зефир разгоняет,Быстрого Нота, могучим ударив по ним ураганом;Крутятся волны, вздымаясь, и белая пена высокоВверх разлетается в гуле летящего издали ветра.Так под ударами Гектора головы вражьи летели.Гибель пришла бы тогда, и свершилось бы тяжкое дело,Все бы ахейцы в суда свои быстрые кинулись в бегстве,Если бы так не воззвал Одиссей к Диомеду Тидиду:«Что это с нами, Тидид? Забываем мы буйную храбрость!Друг, подойди-ка и стань близ меня. Позор нестерпимыйБудет нам, если захватит суда шлемоблешущий Гектор!»Сыну Лаэрта в ответ сказал Диомед многомощный:«Я-то останусь и вытерплю все. Но пользы не многоБудет от этого нам. Собирающий тучи КронионБольше желает доставить победу троянцам, чем нашим».Так он промолвил и сшиб с колесницы на землю Фимбрея,Пикой ударивши в левый сосок. Одиссей МолионаСшиб, – подобного богу возницу того властелина.Тут же и бросили их: воевать уж они перестали.Сами ж, чрез толпы идя, лютовали, как вепри лесные,Что направляемым псам бросаются сами навстречу.Так, повернувши обратно, троянцев они истребляли.Радостно все отдыхали от бегства пред Гектором грозным.Лучших в народе мужей с колесницей они захватили, –Двух сыновей перкосийца Меропа, который искусныйБыл предсказатель судьбы и сынам не давал позволеньяНа мужебойную ехать войну. Не послушались дети.Керы черной смерти в сраженья их из дому гнали.Славный копьем Диомед, Тидеем рожденный, исторгнулДух у обоих и душу и славные снял с них доспехи.Сын же Лаэрта убил Гипейроха и Гипподама.Тут в равновесии бой распростер меж войсками Кронион,С Илы смотревший на битву. Они ж поражали друг друга.Острою пикой ударил в бедро Диомед Агастрофа,Сына Пеона, героя. Вблизи от него колесницыНе было, чтоб убежать; помрачился совсем его разум:Коней возница держал в отдалении, сам же он пешийБился в передних рядах, пока не сгубил себе духа.Гектор заметил героев в рядах и на них устремилсяС яростным криком. За ним и троянцев помчались фаланги.Это увидев, Тидид содрогнулся могучеголосыйИ торопливо сказал Одиссею, стоявшему близко:«Катится гибель на нас, – шлемоблещущий Гектор могучий!Но не отступим, останемся здесь, отразим нападенье!»Так он сказал и, взмахнувши, послал длиннотенную пику,В голову целя. И промаха не дал. Ударила пикаВ шлем, в его верхнюю часть. Но медь отскочила от медиИ не достигла до тела прекрасного: шлем помешал ейКрепкий, тройной, дыроокий, – подарок ему Аполлона.Гектор далеко назад отбежал и смешался с толпою,И на колено упал, и уперся могучей рукоюВ землю; и взор его черная ночь отовсюду покрыла.Но между тем, как Тидид за копьем, улетевшим далеко,Шел чрез передних ряды, где копье его в землю вонзилось,Гектор очнуться успел и, вскочивши назад в колесницу,Быстро к своим поскакал и избегнул погибели черной.Пикой своей потрясая, вскричал Диомед многомощный:«Снова, собака, ты смерти избег! А совсем уже близкоБыл ты от гибели». Феб-Аполлон защитил тебя снова.В грохот копейный вступая, молиться ты рад Аполлону!Скоро, однако, с тобой я покончу, сошедшись позднее,Если какой-нибудь есть средь бессмертных и мне покровитель!Нынче ж пойду на других и повергну, которых настигну».Молвил и с сына Пэона доспехи совлечь наклонился.Муж пышнокудрой Елены меж тем, Александр боговидный,На Диомеда, владыку народов, натягивал лук свой,Спрятавшись сам за плитой, на могиле стоявшей, в которойИл Дарданид был схоронен, народный старейшина древний.Тот совлекал в это время с груди Агастрофа герояПестрый панцырь, и с плеч его – щит, с головы же – тяжелыйШлем. Александр потянул рукоятку упругого лукаИ поразил, – не напрасно стрела из руки излетела! –В правую ногу Тидида, в ступню. Сквозь нее пролетевши,В землю вонзилась стрела. Александр с торжествующим смехомВыскочил вдруг из засады и слово сказал, похваляясь:«Ранен моей ты стрелой! Не напрасно она излетела!О, если б в чрево тебе угодил я и дух твой исторгнул!Сколько-нибудь отдохнули тогда бы от бед и троянцы,Что, как блеющие козы пред львом, пред тобою трепещут!»Но, не смутившись, ему отвечал Диомед многомощный:«Лучник, бахвал с заплетенной косою, привыкший на девокПялить глаза! Если б вышел с оружием мне ты навстречу,Мало тебе помогли бы и частые стрелы, и лук твой!Как ты гордишься уж тем, что ступню мне ноги оцарапал!Мне ж – ничего! Как бы женщина вдруг иль ребенок стрельнули!Очень стрела не остра у ничтожного, слабого мужа!С пикой моею иначе: когда хоть немного заденет, –Остро пронзает врага и кладет его вмиг бездыханным.И у жены его обе щеки исцарапаны с горя,И остаются сиротами дети, а сам он, кровавяЗемлю, гниет, и вокруг него птицы, не жены теснятся».Так он сказал, и, к нему подойдя, Одиссей копьеборецСтал перед ним. Диомед же, присев, из ноги прободеннойВырвал стрелу. И по телу жестокая боль пробежала.На колесницу взойдя, приказал своему он возницеК полым скакать кораблям. Жестоко терзалось в нем сердце.Славный копьем Одиссей одиноко стоял. Из ахейцевНе оставалось при нем никого. Всех ужас рассеял.Горько вздохнувши, сказал своему он бесстрашному сердцу:«Горе! Что будет со мною? Беда, если в бег обращусь яПеред толпою врагов. Но ужаснее, если захваченБуду один. Обратил Молневержец товарищей в бегство.Но для чего мое сердце волнуют подобные думы?Знаю, что трусы одни отступают бесчестно из боя.Тот же, кто духом отважен, обязан во всяком сраженьиКрепко стоять – поражает ли он, иль его поражают».Так размышлял он рассудком и духом. Меж тем отовсюдуГрозно ряды щитоносных врагов на него наступалиИ замыкались вокруг, себе же готовя погибель.Как окружают ловцы молодые с собаками вепря,Он же, внезапно явившись из чащи дремучего леса,Белый свой клык смертоносный острит в челюстях искривленных;Те на него отовсюду бросаются, он же зубамиЛяскает. Как он, однако, ни страшен, стоят они твердо.Так и троянцы тогда любимца богов ОдиссеяВсюду кольцом окружали. А он, отбиваяся, пикойПервым ранил в плечо безупречного Деиопита;После того и Фоона, и Эннома наземь повергнул.Херсидаманта в то время, когда с колесницы он прыгал,В низ живота поразил под щитом его выпуклобляшным.Тот покатился средь пыли, хватаясь за землю руками.Бросил он их и ударил копьем в Гиппасида Харопа,Брата родного богатством большим обладавшего Сока.Быстро на выручку Сок ему кинулся, муж богоравный,Стал, подойдя очень близко, и так Одиссею промолвил:«Славный герой Одиссей, ненасытный в трудах и коварствах!Либо двумя Гиппасидами ты уж похвалишься нынче,Воинов свергнув таких и доспехами их овладевши,Либо же, пикой моей опрокинутый, дух свой погубишь!»Так он промолвил и в щит, во все стороны равный, ударил.Щит Одиссея блестящий пробила могучая пика,И пронизала искусно сработанный панцырь, и кожуВсю отделила от ребер; но дальше, во внутренность тела,Не допустила ту пику проникнуть Паллада-Афина.Он увидал, что удар не в смертельное место пришелся,И, отступивши назад, сказал, обращался к Соку:«Эх, ты, несчастный! Приходит к тебе неизбежная гибель!Рана моя помешает мне только с троянцами биться,Я же скажу, что убийство и черная смерть ожидаютЗдесь тебя в нынешний день, и, тебя ниспровергнувши пикой,Славу я сам получу, конеславный Аид – твою душу!»Так произнес он. А Сок повернулся и в бегство пустился.Быстро меж плеч Одиссей многоумный бегущего в спинуОстрым ударил копьем и чрез грудь его выгнал наружу.С шумом на землю он пал, и вскричал Одиссей, торжествуя:«Сок, рожденный Гиппасом, коней укротителем храбрым!Раньше меня тебя смерть поразила, ее не избег ты!О злополучный! Тебе ни отец, ни почтенная матерьМертвому глаз не закроют. Их выклюют хищные птицы,Стаей слетевшись на труп и крыльями часто махая!Я ж погребению буду ахейцами предан по смерти!»Так говорил он и Сока бесстрашного крепкую пикуВырвал из раны своей и щита многобляшного. ТотчасХлынула черная кровь, и душа у него затомилась.Храбрые Трои сыны, лишь увидели кровь Одиссея,Кинулись дружной толпой на него, ободряя друг друга.Он же назад отступал и товарищей звал к себе криком.Трижды он крикнул, насколько смогла голова человека;Трижды услышал тот крик Менелай, любимец Ареса.И обратился тотчас же к стоявшему близко Аяксу:«Богорожденный Аякс Теламоний, властитель народов!Слышится мне, – там кричит Одиссей, в испытаниях твердый.Очень похоже на то, что один средь врагов он остался,Ими отрезан от всех, и теснят его в битве могучей.Лучше всего нам – его защитить. Так бросимся ж в свалку!Не пострадал бы, боюсь, он, один средь врагов очутившись,Как ни отважен. Великая скорбь поразила б данайцев!»Так сказав, он пошел, за ним же и муж богоравный.Скоро они Одиссея нашли. Упорно троянцыСледом за ним устремлялись, как рыжие скачут шакалыВслед за рогатым оленем, которого острой стрелоюРанил охотник в горах; от него его ноги спасают;Мчится, покуда в движеньи горячая кровь и колени.После того же, как силы совсем от стрелы он лишится,Тотчас меж гор он добычей становится хищных шакаловВ чаще тенистой; но грозного льва в это время приводитБог; убегают шакалы, и лев пожирает добычу.Так же вослед Одиссею отважному с разумом хитрымМного стремилось троянцев могучих, герой же навстречуС пикой бросался, безжалостный день от себя отражая.Быстро Аякс подошел, пред собою неся, словно башню,Щит свой, и стал близ него. Разбежались троянцы в испуге,За руку взяв Одиссея, его Менелай нестрашимыйВывел из свалки. Меж тем лошадей подогнал к ним возница.Против врагов устремившись, Аякс опрокинул Дорикла,Сына побочного старца Приама. Ранил Пандока,Ранил Лисандра потом, а за ними Пираса с Пилартом.Как устремляется с гор на равнину поток полноводный,Вспухший от вод снеговых и от зевсовых ливней жестоких;Много с собою несет и дубов он засохших, и сосен,Много, бушуя, бросает он ила в шумящее море;Так же тогда и могучий Аякс бушевал на равнине,Коней разя и мужей.Ни о чем этом Гектор не ведал.Яростно бился на левом крыле он троянского войска,На берегах Скамандра реки. Всего там обильнейПадали головы с плеч, и крик возникал неугасныйОколо Нестора старца и храброго Идоменея.Гектор с врагами сражался и дело ужасное делал,Пикой и бурной ездой фаланги кроша молодежи.Но не свернули б с дороги сыны богоравных ахейцев,Если б супруг пышнокудрой Елены Парис не заставилПодвиги кончить свои Махаона, владыку народов,Правое ранив плечо у героя стрелою триострой.В ужас поверглись великий дышавшие силой ахейцы,Как бы его, при победе троянцев, враги не убили.К Нестору Идоменей обратился немедленно с речью:«Нестор, рожденный Нелеем, великая слава ахейцев!На колесницу взойди поскорее, пускай за тобоюТакже взойдет Махаон, и гони к кораблям колесницу.Стоит многих людей один врачеватель искусный:Вырежет он и стрелу, и рану присыплет лекарством».Так он сказал. Не ослушался Нестор, наездник геренский.На колесницу тотчас же взошел, а за Нестором следомИ Махаон, Асклепия сын, врача без упрека.Коней хлестнул он бичом. Не лениво они полетелиК черным судам крутобоким, – туда и самим им хотелось.Издалека Кебрион меж троянцев смятенье заметил.К Гектору он подошел и такое сказал ему слово:«Гектор, пока мы с тобою сражаемся в гуще данайцев,Здесь, на краю многошумной войны, остальные троянцыВ полном смятеньи; смешались друг с другом и кони, и сами.Гонит их Теламоний Аякс. Я узнал его сразу:Щит у него на плече широчайший. Давай-ка, и самиКоней туда с колесницей направим, где с ярою злобойТолпы и пеших, и конных, сшибаяся в схватках ужасных,Режутся между собою, и крик их гремит неугасный».Так он сказал и свистящим бичом по коням пышногривымСмаху стегнул. И удара послушались кони лихие.Между троян и ахейцев помчали они колесницу,Трупы топча и щиты. Оросилися черною кровьюПонизу медная ось и ручки вокруг колесницы;Из-под колес и копыт лошадиных хлестали в них бурноБрызги кровавые. Гектор великий спешил погрузитьсяВ толпы врагов и, влетев, раскидать их. Смятение злоеВнес он в ряды их. Покоя копье его мало имело.(Всюду бросался в ряды аргивян шлемоблещущий Гектор,Их и копьем, и мечом, и камнями большими сражая;Боя с одним избегал Теламоновым сыном Аяксом:Зевс раздражился бы, если бы он с мужем сильнейшим сразился).Зевс же, высоко царящий, испуг ниспослал на Аякса.Стал он в смущении, за спину щит семикожный закинул,Вздрогнул, взглянувши, как зверь, на толпу и пошел, обращаясьЧасто назад и неспешно колено коленом сменяя.Так же, как огненно-рыжего льва от стоянки коровьейБыстрые псы и мужи деревенские яростно гонят,Не позволяя ему до коровьего жира добраться,Целую ночь сторожа. И, по мясу тоскуя, вперед онСмело идет. Но старанья напрасны. Отважные рукиЧастые копья в него и горящие факелы мечут.В трепет невольный от них он приходит, хоть сильно желанье,И с наступленьем зари удаляется, духом печалясь.Так же с большой неохотой Аякс отступал пред врагами,Сердцем скорбя: за суда он ахейцев тревожился сильно.Словно упрямый осел, о которого спину немалоБыло поломано палок, на ниву зайдя, побеждаетСилу мальчишек и щиплет высокие всходы; ребятаПалками гонят его, но ничтожна их детская сила.Только тогда выгоняют с трудом, как насытится кормом.Так Теламонова сына, могучего мужа Аякса,Множество гордых троян и союзников гнало упорно,Острыми копьями часто в средину щита попадая.Он же то вдруг вспоминал в своем сердце о храбрости бурной,И, повернувшись назад, удерживал грозно фалангиКонников храбрых троянцев, то в бегство опять обращался.Всем им однако мешал он судов быстроходных достигнуть,Сам же стоял и сражался меж ратей троян и ахейцев.Копья летели из дерзостных рук. Одни то и делоВ щит огромный Аякса втыкались, вперед порываясь,Многие также в пути, не достигнув белого тела,В землю жалом вонзались, насытиться жаждая телом.Лишь увидал Еврипил, блистательный сын Евемона,Как утесняют Аякса бессчетные копья и стрелы,Кинулся, стал близ него и, взмахнувши блестящею пикой,Аписаона сразил Фавсиада, ударивши в печеньПод грудобрюшной преградой и быстро колени расслабил.Бросился к павшему он и снимать с него начал доспехи.Как увидал Александр боговидный, что тот над упавшимАписаоном склонился, – немедленно лук натянувшиНа Еврипила, в бедро поразил его острой стрелою, –В правое древко сломалось стрелы и бедро отягчило.Быстро к товарищам тот отступил, убегая от смерти,И закричал во весь голос, чтоб слышали все аргивяне:«О дорогие! Вожди и советники храбрых данайцев!Станьте троянцам в лицо, отразите скорей от АяксаГибельный день! Осыпаем он копьями, вряд ли по силамВырваться будет ему из злосчастного боя. НавстречуВстаньте троянцам вокруг Теламонова сына Аякса!»Раненный так Еврипил говорил им. И близко друг к другуСтали, к плечам наклонивши щиты, вкруг него аргивяне,Выставив копья навстречу. Аякс к ним пришел невредимымИ, меж своих очутившись, лицом к врагам обратился.Так, наподобье пожара, сраженье меж ними пылало.Нестора ж мчали из битвы нелеевы быстрые кони,Потом покрытые, с ним и владыку племен Махаона.Их увидал и заметил тотчас Ахиллес быстроногий:Он на огромном своем корабле на корме находилсяИ на плачевное бегство глядел и на муки ахейцев.Тут же немедля к Патроклу товарищу он обратился,Громко вскричав с корабля. Услышал Патрокл и из ставкиВышел, подобный Аресу. Беды это было началом.[65]Первым к Пелиду Менетиев сын обратился могучий:«Что меня ты зовешь, Ахиллес? Чего тебе нужно?»Так Патроклу в ответ сказал Ахиллес быстроногий:«Сердцем любимейший друг, Менетиев сын многосветлый,Нынче к коленам моим падут, я уверен, ахейцыС просьбой. Нужда к ним приходит, уже не терпимая дальше.Вот что, Патрокл богомилый! Иди и спроси поскорее,Нестора, кто это ранен, кого он увозит из битвы?Сзади он мне показался подобным во всем Махаону,Сыну Асклепия; мужа в лицо не успел я увидеть:Мимо меня проскакали стремительно быстрые кони».Так говорил он. Патрокл не ослушался милого друга,Бросился тотчас бежать к кораблям и становьям ахейским.Те между тем уж домчались до ставки Нелеева сына.Сами сошли с колесницы на землю, кормящую многих,Евримедонт же, возница того старика, колесницуТотчас отпряг. А они на морском берегу против ветраСтали и начали пот охлаждать на хитонах, потом жеК Нестору в ставку вошли и в покойные кресла уселись.Пышноволосая им Арсиноева дочь ГекамедаСтала готовить напиток. Когда Тенедос АхиллесомВзят был, досталась она старику. Ее присудилоНестору войско за то, что советами всех превышал он.Прежде всего перед ними поставила стол ГекамедаС черными ножками, гладкий, прекрасный; на нем поместилаМедное блюдо с закуской к напитку, – из сладкого лука,Желтого меда и ячной священной муки. Возле блюдаКубок поставила чудный, с собой привезенный Нелидом,Весь золотыми гвоздями обитый; имел он четыреРучки; и около каждой из золота по две голубкиСловно бы зерна клевали; внизу его было две ножки.По столу всякий другой лишь с усилием кубок тот двигал,Полный вином; но легко поднимал его старец пилосский.В нем Гекамеда, богиням подобная, им растворилаСмесь на прамнийском вине; натерла медною теркойКозьего сыра и ячной присыпала белой мукою.Смесь приготовивши так, Гекамеда их пить пригласила.Мужи, когда утолили напитком палящую жажду,Между собой говоря, наслаждались беседой взаимной.Вдруг перед ними в дверях появился Патрокл богоравный.Старец, увидев его, поднялся с блестящего кресла,За руку взял и с собою повел, приглашая садиться.Но отказался Патрокл и такое сказал ему слово:«Не до сиденья теперь, не упросишь, питомец Зевеса!Грозен и слишком высок пославший меня поразведать,Кто это раненый тот, кого ты везешь. Но и сам яЗнаю теперь: Махаона я вижу, владыку народов.С вестью обратно спешу, чтоб ее сообщить Ахиллесу.Знаешь и сам хорошо ты, божественный старец, каков он:.Очень легко обвинит и невинного муж этот страшный!»Нестор, наездник геренский, ответил тогда Менетиду:«Что беспокоится так Ахиллес об ахейцах, которымРаны враги причинили? Не ведает он о печали,Воинство наше постигшей: храбрейшие, лучшие мужиВ стане лежат, иль копьем пораженные, или стрелою.Ранен стрелою Тидид Диомед, воеватель могучий,Ранен копьем Одиссей копьеборец, Атрид Агамемнон,Ранен стрелою в бедро Еврипил, Евемоном рожденный.Я же вот и его из сражения только что вывел.Он стрелой поражен с тетивы. А Пелид благородныйЧужд состраданья к данайцам, не знает о них попеченья.Или он ждет, чтоб суда наши быстрые около моря,Как бы ни бились ахейцы, палящим огнем запылали,Всех же ахейцев подряд перебили бы? Нет у меня ужСилы, какою когда-то полны были гибкие члены.О, если б молод я был и так же силен, как бывало,В годы, когда возгорелась вражда между нас и эпейцевИз-за коров уведенных, когда Гиперохова сынаИтимонея сразил я, живущего в тучной Элиде,Им в наказанье угнав их стада! Был из первых сражен онПикой моею, коров защищая своих от увода.Пал он, – и в страхе тогда разбежался народ деревенский.Мы от элейцев добычу богатую с поля погнали:Стад захватили коровьих полсотни и столько ж овечьих,Столько же стад и свиных, и широко пасущихся козьих,Также и сто пятьдесят лошадей нам буланых досталось, –Всё кобылицы, к тому же при многих из них жеребята.Тою же ночью всю эту добычу пригнали мы в город,В Пилос нелеев. И сердцем Нелей, мой отец, восхитился,Видя, как много я добыл, столь юным в набег тот пошедши.Только заря засветилась, глашатаи голосом громкимНачали тех вызывать, кто имели долги на Элиде.И собралися пилосцев вожди и делить между всемиСтали добычу. Довольно осталось долгов на эпейцахВ дни, как немного уж нас оставалось в стране разоренной.Беды великие нам причинила гераклова сила[66]В старые годы. Погибли тогда наши лучшие люди.Нас двенадцать родил сыно