Украденная семья - Мила Дали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Адам.
Собачье отродье!
Чертов Вадим!
Выскользнул из моих рук в последний момент, как моллюск, опустившийся на самое дно. Я узнал от преданных людей, что Вадика кинул Роберт Мэйзер, человек, который много лет пытается вести со мной войну. Мерзкий тип. Вадим угодил в яму, выкопанную им же — он больше не может устроиться на нормальную работу или податься в органы правосудия.
Не успеет, потому что я сразу вычислю его, и тогда правосудие будет совершено мною. Не в законном понимании, естественно. Вадик теперь бомжует и топит лучшие годы в стеклянной бутылке. Он всегда был слабаком, не в состоянии выдернуть себя из трясины проблем.
Мне доложили, где сейчас прячется Вадик — под теплотрассой. И, кажется, у него почти сложилась личная жизнь. Незамедлительно я поехал в это обсосанное место, однако бродяги предупредили Синицына, и он улизнул от меня.
Не сегодня, так завтра, но я обязательно найду Вадима. Он просто не может постоянно скрываться.
В кабинете наверху я вымещаю ярость на двери. С размаха захлопываю ее и подхожу к столу. Не щадя, резко отодвигаю эксклюзивное кресло, усаживаюсь и хватаюсь за голову.
— Нельзя! — ору.
Редко можно застать меня в подобном состоянии, но когда оно случается, лучше не трогать. Я специально решил уединиться, чтобы перебороть гнев. Делаю глубокий вдох и молниеносно перевожу взгляд на дверь. Она открывается.
— Папа!
— Я сказал, выйди, — немного спокойнее говорю.
— Нет!
Алиса прошмыгивает внутрь. Фоном доносятся вопли Синицыной-старшей. Юлия заполошно пытается остановить дочь, но Алиска закрывает дверь прямо перед матерью, ловко щелкает замком.
А это уже интригует.
Юля что-то причитает и скребется по ту сторону.
Я облокачиваюсь на стол.
— Весь внимание, юная леди.
Алиска настроена недружелюбно, даже воинственно. Ее песочные волосы растрепались, намагнитились и теперь больше походят на шапку одуванчика. Малышка скрещивает руки и демонстративно топает вязаным носком по полу, намекая о своем недовольстве.
— Папа, ты же говорил, что нехорошо обижать девочек!
— Да…
Наваливаюсь сильнее на стол, показывая Алисе всю серьезность ответа.
— В новом доме смеются все, — вытягивает ладошку и начинает загибать пальцы, — ты, Хельга и даже Каин с Авелем. Только моя мама плачет!
— Детка, — мягко произношу, стараясь успокоить, — ты слишком маленькая, чтобы понять. Просто твоя мама эмоциональна. Она на все реагирует остро.
Опыта общения с кандидатами в первоклашки у меня ноль. Я привык разговаривать с мужчинами, что не гнушаются использовать жаргон, или же с деловыми партнерами.
— Неправда! — бойко спорит. — Когда мы жили в квартире, мама всегда улыбалась и ходила на работу, а сейчас грустит. Это ты ее обижаешь! Ты во всем виноват!
Устами младенца глаголет истина, и мне на секунду становится стыдно. Да, я осознал свое прошлое поведение и теперь на пути исправления. Однако я не намерен терпеть капризы мелкой задиры. Мать совершенно ничему не научила Алису.
— Я старше тебя, поэтому будь добра проявлять уважение, — тверже отвечаю. — Тебе всего пять лет.
— Почти шесть! — размахивает руками и грозит пальцем. — Если мама плачет, то я больше не стану есть вонючий суп Хельги, я хочу мамину запеканку, а ты не разрешаешь ей готовить! И смеяться тоже не буду, и никогда не пойду в школу!
Дерзкая, продуманная мелюзга. И в кого она характером? Юлия признавалась, что Алиска моя дочь, но я сомневаюсь. Уверен, ДНК-тест окажется отрицательным.
Не может быть у меня детей. Со здоровьем порядок, но просто тот, кто пишет судьбы, не позволит иметь детей такому, как я. Оно и к лучшему. Очень много грехов я накопил за душой. В чудеса не верю лет с девяти, что Дед Мороз существует — тоже. Есть только суровая реальность, где за свое надо грызть.
— Замолчи, Алиса. Закрой рот!
— Ты плохой! Ты злой! Я больше не люблю тебя!
Резко поднимаюсь на ноги и упираюсь кулаками в столешницу. Маленькая вариация Юлии скручивает меня в бараний рог, а нутро на куски раздирает. Алиса плачет, и я не тварь, чтобы не реагировать на детские слезы. Но, признаться, эмпатии во мне ни капли.
— Успокойся. Хочешь, я куплю куклу или медведя? Закажи все, что угодно.
Огибаю стол и спешу вытереть слезы со щек Алисы. Девочка бежит от меня прочь, едва отпирает замок, как испуганная Юлия тут же врывается к нам. Опускается перед дочерью на колени и обнимает.
— Чудесно! — всплескиваю руками, наблюдая сию картину. Один я, как всегда, подонок и негодяй. А ведь по-человечески просил не дергать меня хотя бы час. Женщины. С ними всегда нелегко. — Ну что? Что вы на меня так обе смотрите?!
Алиса хмурится.
— Извинись перед мамой или я никогда не лягу спать в десять вечера.
Спорить и доказывать правоту? Бесполезно.
— Простите меня, Юлия Алексеевна, изверга такого, — с неприкрытой иронией оправдываюсь перед Синицыной, а та ошарашенно хлопает глазами.
Алиса вытягивает руку и ладошкой подзывает меня ближе.
— Дай свой мизинец, — берет мою руку и оборачивается к Юле, — теперь ты, мама. — Скрепляет наши пальцы: — мирись-мирись…
После всем известного ритуала становится между нами, поглядывая на меня снизу вверх.
Юле неловко, стыдно. Она, в отличие от Алиски, боится поднять на меня глаза, лишь поджимает губы. У девушки сильно дрожат руки, а в голосе звучит тревога.
— Лапушка моя милая, доченька, — бормочет, — иди, нам с папой надо поговорить.
— Нет, я теперь буду тебя всегда защищать.
— Не нужно, мы помирились. Все хорошо. Тебя игрушки заждались.
— Нет, — мотает головой.
Юле неудобно, и она снова присаживается на корточки перед дочерью.
— Алиса, если не послушаешься, я вызову дядю полицейского, и он тебя арестует.
Алиска морщит нос и следует указке матери. Закрывает за собой дверь.
— Теперь понятно, Юлия Алексеевна, у кого ребенок научился манипулировать. Браво, Синицына, высший класс! — аплодирую.
