Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

Главные силы русского флота вошли в Цусимский пролив двумя колоннами: правую, состоящую только из новых броненосцев, возглавлял "Князь Суворов" под флагом Рожественского, за ним держали в кильватер "Император Александр III", "Орёл", "Бородино","Ретвизан" под флагом Вирена, "Ослябя", "Победа" и "Пересвет". Левую колонну контр-адмирал Фелькерзам на "Полтаве" вел параллельно основной на расстоянии шести кабельтовых. Эта колонна шла чуть подотстав, такúм образом, что "Полтава" находилась на траверзе "Пересвета". Далее следовал отряд пожилых кораблей: броненосцы "Сисой Великий", "Наварин", и броненосные крейсера "Адмирал Нахимов" и "Дмитрий Донской". За ними – новые броненосные крейсера Иессена "Россия", "Громобой" и "Баян".

Легкие же силы эскадры далеко не разбегались, чтобы до поры не выдать своего присутствия. Поэтому даже лучшие разведчики – не сильные, но быстрые крейсера "Жемчуг" и "Изумруд" держались на левом и правом траверзах "Суворова", соответственно. Большие бронепалубные крейсера охраняли фланги: "Олег" с "Авророй" – левый, и "Богатырь" с "Палладой" – правый. Руководили этими крейсерскими отрядами адмиралы Энквист и Ухтомский. Крейсер-яхта "Светлана" и миноносцы держались позади.

Вирен уже минут десять с мостика "Ретвизана" не отрываясь смотрел на корму идущего впереди "Бородино". Находившиеся здесь же офицеры не смели побеспокоить впавшего, как им казалось, в ступор адмирала. А им и не казалось.

Несмотря на несомненно приближающееся сражение (сомнений в том, что оно начнётся в ближайшие часы не было даже у самого недалёкого матроса на эскадре) в душе у Роберта Николаевича была какая-то пустота: "Ну вот мы и вернулись… Господи! Сколько сил и нервов было положено на это! А теперь… Теперь уже поздно что-то менять, поздно думать. Неужели всё было зря? Неужели может случиться, что нас разобьют? Ведь держались же мы против Тóго, когда превосходство было на его стороне. Ведь теперь мы сильнее, неужели не сможем?"

Мысли путались, шли обрывками, но Вирен даже не пытался "собраться с ними" это был как бы неосознанный отдых после страшного напряжения и перед напряжением новым…

— Роберт Николаевич, вы хорошо себя чувствуете? — осмелился потревожить Вирена Щенснович.

— Да, спасибо, не беспокойтесь, Эдуард Николаевич, — улыбнулся Вирен, очнувшись, — задумался просто. Как думаете, когда "собачек" ждать? ("Собачками" в русском флоте называли японские крейсера типа "Такасаго", самые скоростные, которые обычно использовались для дальней разведки)

— Ну если исходить из того, что японский вспомогатель передал час назад наши курс и скорость… Думаю не раньше, чем через часа полтора-два.

— Да позже, скорее всего. Хотя Тóго мог выйти в море ещё ночью, но вряд ли он так поступил.

Туман… Василий с трудом различал силуэты кораблей идущих на траверзе. Да и не особо старался различать. И не потому что о чём-то сильно задумался… Ну вот просто стоял у борта и смотрел в пространство. Думать пока не о чем… Скоро начнётся, да… Вот тогда думать придётся много и быстро, а сейчас, наверное подсознательно понимая это мозг требовал расслабления, отдыха…

— Что, Василий Михайлович, о будущем задумались или о прошлом? — раздался со спины голос старшего офицера.

Василий быстро обернулся.

— Да не знаю даже о чём, Аполлон Аполлонович. Просто пустота какая-то в голове. Как ни странно – ни страха, ни тревоги… Вернее сказать не было, пока вы не окликнули.

— Оставьте. От судьбы не уйдёшь. Пойдёмте лучше завтракать. Начнётся вот-вот, но время пока есть. Война – войной, как говориться, а питание по расписанию, — улыбнулся Дмитриев.

Но позавтракать в нормальной обстановке Соймонову не удалось. К офицерам подбежал матрос и сообщил, о буквально "взорвавшемся" эфире. Постоянно шли какие-то радиограммы и Василию пришлось немедленно отправится к станции беспроволочного телеграфа. Благо Дмитриев распорядился и ему принесли позже чай и бутерброды.

Эфир действительно шипел и шкворчал, было понятно, что противник уже вступил в непосредственный зрительный контакт с русскими кораблями и ведёт интенсивный радиообмен информацией. Стали поступать сообщения и с русских крейсеров-разведчиков.

Глава 2. Первые искры большого пожара

— Зиновий Петрович, с "Олега" передают, что имеют возможность атаковать два японских малых крейсера, — наклонился к уху командующего его флаг-капитан Клапье де Колонг. — Думаю, что атаковать надо, иначе нас могут опознать и отсигналить Тóго. Нужно пытаться отсрочить каждую минуту до нашего явного обнаружения японцами. Тем более риска практически нет.

— Что? — переспросил Рожественский, ожидавший в этот момент появления броненосцев Тóго и думавший только о предстоявшем бое главных сил. — Ах да. Пусть атакуют, если считают возможным. Вернее пусть атакуют обязательно! Здесь крейсера пока не очень-то нужны. Не до них. А каждая минута нам действительно очень важна. Чем позже мы столкнёмся с Тóго, тем больше шансов на прорыв.

Получив разрешение командующего, "Олег" и "Аврора" развернулись на север и рванули, набирая обороты, к паре дерзких японских крейсеров. Сначала за ними увязался и "Жемчуг", но ему было приказано вернуться к броненосцам. Рисковали они страшно – стоило отделиться от главных сил японцев паре быстроходных броненосных крейсеров и русские бы уже не вернулись к своей эскадре. Но Тóго не стал разбрасывать свои корабли линии на сомнительные погони. Все главные силы должны были нанести "главный удар"

А два японских лёгких крейсера не сразу заметили, какая опасность им угрожает. Да и не привыкли японцы к решительным атакам противника. А зря. К тому же японцы слегка замешкались при принятии решения о порядке отступления – на ближнем к русским крейсере развевался адмиральский флаг и, судя по всему, второй собирался пропустить адмирала вперёд и прикрывать отход. Время было упущено. "Олег" и "Аврора" были не только сильней, но и быстроходней. Отыгрывая кабельтов за кабельтовым, они приближались как "хроника объявленной смерти".

Преимущество русских было подавляющим: на бортовой залп противника из трёх шестидюймовых пушек они отвечали залпом из тринадцати. На несколько стодвадцатимиллиметровок – шквалом трёхдюймовых снарядов. То есть по огневой мощи превосходство было не менее, чем четырёхкратным. По водоизмещению, а значит и по боевой устойчивости, более чем двукратным. Правда и мишенями русские были более крупными…

Можно было подумать, что это ловушка, что японцы подставляя свои слабые корабли заманивают русские крейсера под удар каких-то своих "затаившихся" сил, но думать об этом не хотелось: вот враг, которого можно уничтожить, и боевой азарт застилал глаза всех, от матроса до адмирала Энквиста.