Верни мою любовь (СИ) - Венор Джулия

На панели загорается входящий. Ияр принимает вызов. Из колонок машины начинается литься мелодия, и там кто-то насвистывает.

Сильный удар в дверь выбрасывает нас на встречную. Несущийся джип отъезжает в сторону и опять атакует. Еще удар. Ремень безопасности рвется, ударяюсь о бардачок.

— Сука! Ты в порядке? — кричит на весь салон.

Достает телефон и по громкой связи отдает распоряжения.

Старается вывернуть, но с другой стороны нас зажимает еще один внедорожник. Нас хотят размазать. Давят со всех сторон.

От страха немеет тело.

Навстречу едет огромный трейлер, он сигналит, но не успевает затормозить.

— Да ну на х..! Садись вниз! — орет. — Вниз! Живее!

Зажимаю руками уши, и кажется, это конец. Конец. Нас приговорили.

Остается несколько метров до столкновения. И машины разъезжаются, создавая коридор. И наш седан вырывается из этой мертвой петли! Скрежеща по обочине, сбивая дорожные столбики, выравнивает траекторию.

*Японская собака породы Акита, известная своей замечательной преданностью своему хозяину, которого она продолжала ждать на станции более девяти лет после его смерти. Персонаж одноименного фильма.

глава 66

Ияр

Выжимаю педаль газа в этой искореженной груде металлолома. Выкручиваю руль. С остервенением рву коробку передач. Под капотом ревет двигатель, высекая искры пробитыми колесами или, скорей всего, тем, что от них осталось. Гоню по встречной. Подальше! Оторваться с трудом выходит. Твари осыпают нас фейерверком из свинца. Пригибаюсь. Салон засыпает мелкими осколками разбитых стекол, режущими лицо, впивающимися в кожу.

Одной рукой судорожно набираю номер нашего безопасника, кладу трубку себе на плечо. Другой рукой прижимаю Акси как можно ниже к полу.

— Валера!!!

— Алло!

— Ты меня слышишь? — Связь прерывается. Помехи. — Черт. Алло! Валера! Двигаюсь по Южному шоссе! За нами два джипа! Один в один как у наших безопасников. Как такое возможно?

— Ияр! Ияр! Сигнал что-то глушит! Вас невозможно отследить. Езжай до Второй кольцевой, сворачиваешь налево, к тебе едут наши. Держись.

— Быстрей!

Где же я дал промах?

Твою мать, где? Швыряю трубку.

На горизонте тонированные внедорожники, и можно выдохнуть.

Резкий поворот, и я залетаю на парковку нашей гостиницы, снося ограждения. Пассажирская дверь со стороны Акси вдавлена внутрь. Ей самой ее не открыть. Моя девочка смотрит в одну точку. Ужас ситуации отпечатался на ее лице, она не воспринимает реальность.

— Акси! Девочка! Сейчас! — глажу по голове.

Толкаю плечом свою дверь, и она с грохотом падает.

Служба безопасности кидается на помощь. Выхватываю Валеру из толпы, кидая об капот.

— Ты! — бью ему по роже так, что капли крови разлетаются в разные стороны. Притягиваю за ворот обратно. — Ты! Только ты отслеживаешь нас и мог знать, куда я направляюсь!

— Ияр! Подожди!

Не даю договорить, прикладываю еще раз. Меня оттягивают, злость кипит котлом.

— Виноват! — с одышкой вырывается. Сплёвывает на асфальт кровь.

— Виноват? Да нас чуть в паштет не превратили.

Ударяю по столбику ограждения ногой, сбивая шарообразный фонарь на нем. Выкорчевываю железный штырь из зеленого газона. Размах — врезаюсь острием в дверь. Проделывая манипуляции как с консервной банкой, открываю дверь. Она отваливается и падает на пол.

Акси неподвижна, как минуту назад.

— Аксинья! — провожу по щеке. — Все хорошо будет, — с трудом произношу.

И почему-то сам в это с трудом верю. Накидываю свой пиджак на ее плечи. Девушка очень быстро моргает пушистыми ресничками.

— Не будет! — еле произносит. Почти без звука. Только губы шевелятся. Но я научился понимать ее без слов.

Целую ее в макушку. Поднимаю на руки.

***

В номере нас ожидает бригада врачей, но я всех выгоняю. Беру укол с успокоительным.

— Милая! — сажаю ее к себе на колени, качая в разные стороны. Сжимаю хрупкое тельце в своих объятиях. — Все хорошо будет! — глажу ее по голове, накручивая локоны на палец. — Поверь мне. Я никогда не дам тебя в обиду.

Я лучше сам умру, но только не ты.

Незаметно вкалываю успокоительное в плечо, и она не сопротивляется.

Мне самому страшно, что не сдержу обещания. Первый раз в этой новой жизни мне становится страшно, что я просто не смогу и все…

Стук в дверь. Мое молчание — это знак-разрешение войти. Черная безликая фигура с опущенной головой переступает порог.

— Ияр Ашурович, ваш отец на линии, ожидает вас на шоссе.

— Передай — выезжаю!

Молча кивает и так же незаметно испаряется.

Перекладываю кроху на кровать.

Выбегаю из номера, чтоб быстрей вернуться назад.

***

Я уже вижу знакомый кортеж около обочины. Привкус металла расползается в гортани от этой встречи.

— Живые? — уточняю у водилы. Хотя я знаю ответ.

— Нет, Ияр Ашурович.

— Кто бы сомневался.

глава 67

Акси и Ияр

Успокоительное растекается во мне, убаюкивая. Нахожусь в президентских апартаментах. Прикована к подоконнику: после того как он ушел, не свожу взгляда с горизонта.

«Боже, убереги его».

Кажется, прошла секунда, как моргнула. Но я лежу снова в кровати, укрытая. Доносится шум воды.

Ияр!!!

Двигаюсь на этот звук. Осторожно приоткрываю дверь. Шагаю внутрь.

Пар заполнил комнату.

Он стоит под «тропическим» душем, ладонями упирается в кафель. Голова опущена. Вода стекает по широкой спине, забитой тату, вдоль позвоночника, растекаясь по упругим ягодицам.

От игры перекатывающихся мышц почувствовала прилив желания. На подсознательном уровне я захотела прижаться к нему. Почувствовать всем своим телом, что он здесь, со мной. Цел и невредим. Освобождаюсь от остатков одежды, откидывая ее в сторону.

Крадущимися шагами приближаюсь. Задыхаюсь от жажды прикоснуться. Залезаю под струи горячей воды, обхватываю упругий живот руками. Мое лицо утыкается в его спину, делаю жизненно важный вдох. Вдыхаю запах его кожи. Нежно провожу губами по позвоночнику вверх. Уверяя в своей любви.

Он замирает. Замираю и я.

Не знаю, что я делаю, но продолжаю свою неумелую ласку. Глубоко дышу. Мои нежные, набухшие соски царапаются об упругую кожу.

Глажу идеальный пресс, чувствую жесткую дорожку из волос. Спускаюсь вниз, к паху. Провожу по косым мышцам. Мое сердце стучит в ушах, как барабан. Он не останавливает, разрешая трогать себя, а я не могу остановиться.

Набираюсь смелости, обхватываю его налитый свинцом ствол за основание.

Хриплый выдох облегчения, он закидывает голову назад. Хочу доставить удовольствие, провожу ладонью по всей длине, вперед, назад… Сама трясусь как в лихорадке. Своей ладонью сжимает мою.

— Продолжай, — сиплым голосом. — Сожми сильнее.

***

Ияр

Ее лихорадка передается и мне. Заряжаюсь, и, если она не продолжит, меня коротнет двести двадцать вольт, разнесет к херам. Когда я последний раз драл бабу?! Не помню…

Когда отдавался импульсу возбуждения и закрывал глаза от наслаждения? Не знаю…

— Продолжай, — обхватываю ее руку, задавая темп. Не узнаю свой голос. Ее горячее дыхание распаляет меня. Не понимает чертовка, что у меня рвет голову, и не одну. — Сожми сильнее!

Сомневается?

Сама пришла, шутки кончились.

Немеет все тело. Еще немного, и я приду к финишу. Как долбаный школьник.

— Еще! Захлебываюсь в возбуждении. Сжимаю кулаки на горячем кафеле, извергаюсь в ее руку.

Разворачиваюсь к ней. Хватаю ее, прижимаю к стене. На лице ее не страх, а возбуждение, готов поспорить. Кайфанула вместе со мной.

Всасываю вымокший сосок губами, оттягиваю, покусывая. Что-то хочет возразить, но подчиняется.

— Ш-ш-ш-ш! — прикладываю палец к пухлым губам.

Собираю волосы в пучок, оттягивая назад, запрокидывает голову, провожу языком по шее к ушку, покусывая. Целую скулы, жадно вгрызаюсь в губы. Даю возможность сделать глоток воздуха.