Неразгаданная - Ирина Потанина

— Ну, а что у тебя? Где ты живешь, где учишься, где работаешь?

И тут Рита поняла, что понятия не имеет что же собственно у нее. Вкратце, до крайности формально описала она свою теперешнюю жизнь, тщательно избегая эмоциональных и чувственных аспектов. Не могла, не хотела девочка никому ничего о себе рассказывать… Пусть думают, что у нее все хорошо. Так будет лучше. Рите ужасно захотелось к Володе. Славик продолжал рассыпаться в уверениях о любви. И тут девочка осознала, что выслушивая все это, дает парню явный повод надеяться на взаимность. Он взял ее руку в свои. Рита мягко высвободилась. На ладони осталось ощущение жара чужой плоти. Это было неприятно.

— Слав, — Рита почему-то покраснела, — прости меня, давай пока будем просто друзьями, я как-то не могу вот так вот, сразу…

— Я готов ждать, сколько угодно, но ровно столько, чтобы твой ответ в конце концов был “да”.

Девочка почувствовала неловкость.

— Пойдем, наверное, к Вовке с Таней, они ждут нас.

— Слушая, только давай пройдемся пешочком, я устал от цивилизации.

— О'кей, я проведу тебя дворами, это старинная часть города, она жутко красивая. Только идти придется долго.

— Эй, ты что забыла, я люблю ходить пешком?

Разговор как-то не клеился. Славику хотелось поговорить о планах на будущее, Рита тщательно старалась не поднимать эту тему.

— Слушай, как ты решился приехать? Ты ведь не знал даже, здесь ли я… Я ведь не отвечала на письма. Может, я вообще уже умерла?

— Львенок, да ведь я же тебя чувствую, я даже знаю, о чем ты сейчас думаешь, ты хочешь, как раньше, чтобы я взял тебя за руку. Так ведь.

Рита кивнула и протянула ладонь.

— Тебе ведь по-прежнему хорошо, когда мы идем вот так вот, рядом, вместе.

— Да, — тихо солгала Рита.

— Я очень скучал без тебя, наверное, это плохо… Я, наверное, должен был стараться забыть о твоем существовании…

— Давай помолчим, — Рита попыталась сосредоточиться на собственных ощущениях. Она искала и не находила, не находила привязанности к этому человеку, не находила былой радости, обрушивавшейся на нее раньше, когда он брал ее за руку. Почему? Почему все проходит, все так необратимо меняется…

Заморосил легкий дождик.

— Мой львенок не боится простудиться? — Рита терпеть не могла, когда с ней сюсюкались. Она нервно нахмурилась, но, быстро взяв себя в руки, довольно вежливо ответила:

— Нет, я люблю дождь, очень люблю.

Они шли по тем загадочно-причудливым улочкам старого Харькова, которые всегда навевали на Риту романтичное состояние. Броские, но ненавязчивые узоры лепных арок, треугольные крыши со шпилями, аккуратные окошки со ставнями — все это переносило куда-то вдаль от всех насущных проблем, показывало, как ничтожны и мелочны все текущие переживания. Истинные ценности здесь, в вековой красоте этих улочек, в неимоверной синеве этого неба, в насыщенности оттенков зеленой листвы. От сознания этого, Рита всегда успокаивалась. Она мягко высвободила руку из ладоней Славика и спокойно улыбнулась. В этой улыбке парень прочел что-то материнское, ему стало не по себе, Рита всегда была младше и потребность в ее покровительстве, которую он сейчас испытал, показалась Славику унизительной. Они уже почти пришли, и Рита почувствовала захватывающую ее мысли волну азартного любопытства, интересно, как Вовка будет принимать Славика? О чем они будут разговаривать?

— Здравствуйте, наслышана о тебе, проходи, — дверь открыла Татьяна.

Они прошли на кухню. Володя сидел в комнате за компьютером, не отворачиваясь от монитора, он кинул короткое “привет” и пообещал через секунду прийти на кухню.

— О, гитара… Это вы приготовили, потому что меня ждали? — Славка начал что-то наигрывать.

— Да нет, она у нас всегда тут лежит, — в голосе Тани чувствовалась ирония, — не обижайся, но, пожалуйста, положи инструмент на место, она любит хозяина, мы не отдаем ее в чужие руки…

— Средневековое суеверие, — Славик отложил гитару и усмехнулся. Всем своим видом сейчас изображал дерзкое презрение к столь суровым нравам, но Рита, хорошо знавшая этого молодого человека, заметила промелькнувшую в его взгляде неуверенность. Девочке стало неловко за Танину агрессию. Появился Вовка, и Рита была безумно благодарна ему, когда он принялся с улыбкой рассказывать какие-то истории, втянув Славку в дружескую беседу.

— А давайте летом махнем на море, все вместе? — через полчаса знакомства уже предлагал буквально влюбившийся в Морозовых Славик.

— Зачем? У нас тут речка есть, если водных процедур очень захочется, — Вовка подмигнул глядящей на него во все глаза Рите. Девочка была до крайности удивлена гостеприимством Володи, она и не могла предположить в нем радушного хозяина.

— Он просто плавать не умеет, — пояснила Татьяна.

— Серьезно?

— Да, не умею, хотя служил во флоте, а еще в одном дом отдыхе спасателем работал.

— Это как? Спасатель, не умеющий плавать?!

— Плавал себе в лодке, а в воду не спускался.

— А если б кто тонуть начал?

— Не начал бы. Когда я работал, за буйки ни одна сволочь не заплывала.

— И как же тебе это удалось?

— У меня рупор был, и вот я в него всем честно и говорил: “Граждане, не заплывайте за буйки, предупреждаю, за спасение утопающего спасатель получает премию 25 рублей, а за вытаскивание утопленника — 200 рублей”. Это очень даже отбивало охоту тонуть.

Все опять расхохотались. Татьяна достала из духовки вкусно пахнущие бутерброды. Володя отправился в комнату за бокалами для пива. Пользуясь моментом, Рита выскользнула за ним.

— Ты зачем его охмуряешь? — набросилась девочка на Володю.

— А… Неприятно, когда видишь насколько слабы и глупы твои идолы?

Рите подобное высказывание очень не понравилось.

— Это ты про себя? — девочка невозмутимо взглянула в глаза Володи и, наткнувшись на издевку в глубине их синевы, обиженно надула губы.

— Думаю, ты знаешь про кого я. Твой Славик был бы бойцом, если б не был так падок на лесть. А так он наивен и самолюбив. Ты же сама прекрасно видишь, как легко я справился с его презрением.

— Слушай, ну издеваться-то зачем? Он вполне нормальный человек, у всех свои недостатки.

— А я что, я ж не спорю… Только чужими недостатками можно и воспользоваться… Впрочем, я просто обращаю на них твоё внимание…

— Слушая, какой ты все таки гад, — обречено произнесла Рита и грустно улыбнулась, огорчаясь за Славку и, в то же время, восхищаясь Володиной силой. Силой ли? Может обычным самомнением и хорошо подвешенным языком? Нет, силой.

— Гад, — повторила Рита, глядя ему прямо в глаза.

— Причем, прошу заметить, не просто гад, а май гад!

Тут Рита уже не смогла продолжать обижаться. Они вернулись к Татьяне со Славиком. Те, ожесточенно спорили о чем-то.

— Да послушай, что там может быть хорошего? Там маленький город, ни развлечений, ничего! Нет даже деревьев, в тени которых можно поцеловаться, никакой романтики…

— Да нет же… Ты не была там, как ты можешь судить! Там люди куда интеллигентней.

— Ой, не смеши меня, там ведь нет ни одного вуза!

— Да при чем же здесь вузы?

— Стоп, стоп, стоп, — Рита решила вмешаться, — может вы прекратите спорить ни о чем, — девочка догадалась, о чем они говорят, — какая разница, чей город лучше?

— Мы не о том говорим. Не знаешь, не вмешивайся, — Таня была уже через чур возбуждена.

— А в чем дело? — на этот раз вмешаться решил Володя.

— Мы спорим, где Рите лучше жить. Я считаю, что в Харькове, а он пытается внушить мне, что ей лучше вернуться в родной заполярный поселок.

— Конечно лучше, — тут же начал высказывать свое мнение Вовка, — там ей куда лучше! Здесь надо обдумывать каждый шаг, к чему-то стремиться, а там же философия совсем другая — после рабочей смены пришел, водки для обогрева принял, и на боковую.

Рита смотрела на Вовку широко открытыми глазами и сжав кулаки. Как он смеет так говорить? Это после того, как она столько рассказывала ему о Лобытнангах, о детстве, о вьюгах…

— Ты не прав, совсем не прав, — Рита попыталась вступиться за родной город как можно спокойнее, — Там очень теплые люди, они вовсе не…

— Конечно теплые, столько пить-то, а! Это же север, там же по-другому не выживают…

Рита почувствовала, как комок слез неумолимо приближается к выходу на люди. Уже не в силах сдерживаться, Рита выбежала из кухни и, бросив через плечо злое: “Там не пьют, там, в отличии от Харькова, люди стихи пишут и со стихией борются!” — схватила с вешалки свою куртку и выбежала из квартиры. Растерянный Славик рассеянно пожал плечами и, извинившись перед оторопевшими Морозовыми, последовал за девочкой. Рита стояла на балконе лестничной площадки. Ее трясло, слез уже не было, но состояние полной подавленности осталось.