Бумажное радио. Прибежище подкастов: буквы и звуки под одной обложкой - Дмитрий Губин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Гражданин поэт» выходил на спутниковом телеканале «Дождь», его с эфира сняли, сейчас проект существует на сайте F5, и его смотрят в упоении решительно все, кого я знаю.
Но оказалось, что я кое-чего не знаю. Ефремов рассказал мне, что сатиры, делавшиеся за мизерные гонорары, на одном энтузиазме, вдруг стали приносить доход. Потому что на выступлениях Быкова и Ефремова в московских театрах пошел аншлаг за аншлагом. Понимаете разницу, да? Одно дело – бесплатно скачать ролик. Другое дело – покупать билет и смотреть даже не моноспектакль, а выступление поэта и актера на злободневную тему. Но люди платят за билет, потому что в отсутствие в стране нормальных выборов это единственный способ выразить свое отношение к тем, кто у власти. Точно так же люди голосовали рублем за Алексея Навального, интернет-проект которого, называющийся «Роспил» и сидящий занозой в заду тех, кто сидит на разворованном бюджете, мгновенно собрал миллионы пожертвованных рублей.
Интересно, сколько бы рублей – честных, без принуждения – собрали бы сегодня деятели из «Единой России», задумай они провести творческий вечер в театре?
И вот это добровольное голосование рублем за политический памфлет, эта тоска по сатире, тоска по свободе, это отчаяние от бессменных бесстыдных бесстыжих правителей – это то, что начинает в столицах объединять людей больше, чем доход, позволяющий взять иномарку в кредит.
И похоже, не только в столицах. Ефремов признался, что они с Быковым собираются с «Гражданином поэтом» в большое турне по России. Так что ждите. А не хватит терпения – поищите «Гражданина поэта» в интернете.
9 августа 2011
Литература, политика и жар желания
О разнице между Быковым и Буниным, а также о том, почему в современной России есть литераторы, но нет литературы
http://www.podst.ru/posts/6072/
Я после перестройки довольно долго в нашей стране жил как все.
То есть все больше зарабатывал и все больше потреблял.
А потом то ли объелся, то ли поумнел, то ли повзрослел, то ли постарел – в общем, шопинг и производные утратили свой ореол.
И я нырнул вновь туда, где дельфином молодым некогда резвился – в книги. И, как одержимый, бросился читать и Стогова, и Садулаева, и Идова, и Зайончковского, и Глуховского, и Бояшова, и Крусанова, и Сенчина, не говоря уж про Быкова с Пелевиным. Я, кстати, назвал ровно десять фамилий – начислите себе по полбалла за каждого прочтенного автора, и получите оценку за знание современного русского литературного процесса. Это я вам говорю как отличник.
И я, в общем, быстро понял, что современная русская литература, за редким исключением вроде Улицкой – это, конечно, не литература, а публицистика во всех ипостасях, включая злобнейшую политическую сатиру. Просто у Пелевина это затейливая публицистика, и у Быкова, и у Сорокина, – а вот у других, к сожалению, нет.
Мне казалось, что наша литература переквалифицировалась в публицистику оттого, что главный публицистический канал – телевидение – сегодня для публицистики наглухо перекрыт, заменен пропагандой. А второго публицистического канала – прессы – граждане избегают сами, потому что для чтения газет и журналов надо напрягаться, а телевидение, как и шопинг, напряга не требует.
Но тут понял: дело не только в этом. Я просто перечитал, попали в руки, бунинские «Темные аллеи». Понимаете, Бунин – он ведь тоже по своей организации публицист, полемист. Почитайте его дневники или «Окаянные дни» – убедитесь сами. Но уже на закате жизни, в эмиграции, он написал эти «Темные аллеи», сборник рассказов, в каждом из которых лишь мужчина и женщина, у которых счастье могло быть, да не вышло, несмотря, да, и на любовь, и на жарко тлеющую в глубине темных аллей похоть. И ты ныряешь в эти сумрачные, извилистые, скрытые от взглядов бунинские аллеи – и вспоминаешь, как блуждал в своих собственных.
И вот это и есть литература. И сказать мне, кроме этого, больше нечего, кроме той очевидной вещи, что улягутся политические страсти, распадется, быть может, даже государство Российская Федерация, забудутся Сергей Минаев и Оксана Робски, а жар желанья будет так же тлеть в глубине темных литературных аллей – и будет тлеть всегда.
19 августа 2011
Государственно-частные партнёры
О том, каких милостей от власти следует ждать и почему эти милости увеличат наши расходы
http://www.podst.ru/posts/6088/
У меня случились неприятность вместе с бедой: стырили кошелек. Если кому интересно, в районной поликлинике. Там я стоял минут двадцать у окошечка регистратуры в позе страуса – у того, кто надругался над моей сумкой, времени было достаточно. Лихой щипач верно сообразил, что в бесплатные поликлиники люди всегда ходят с наличными, ибо там половина услуг давно за деньги – вот я жертвою и пал. В борьбе роковой с очередной реформой здравоохранения.
Неприятность состояла в том, что в кошельке были кредитные карты и наличные деньги. А горе – в том, что еще и водительские права. И значит, за восстановлением прав мне следовало отправляться в ГИБДД, то есть туда, где кто не был – тот будет, кто был – не забудет. У Данте в «Божественной комедии» это все описано, начиная с того момента, когда герой спускается в ад.
Однако не спешите сочувствовать. Дело происходило в Петербурге, а там имеется организация, которая называется «Единый центр документов». Там можно оформить все – от загранпаспорта до, вот, водительского удостоверения. У этого центра есть дивный сайт с флэш-анимацией схемы проезда. Там на телефоне вежливые девушки. Там запись на удобное время. Работа 12 часов в день без выходных и перерывов. И, главное, в этом центре ровно за полчаса мне сделали временное водительское удостоверение, сказав, что постоянное, по закону, будет сделано еще через месяц, но с такой же скоростью и без малейших проблем.
Я был в шоке. А был бы еще и в восторге, когда бы не одна деталь.
Мое водительское удостоверение дает мне возможность управлять моим стареньким автомобилем – цена ему сейчас максимум сто пятьдесят тысяч рублей. А только одна из банковских карт дает мне доступ к кредиту в два раза большему. Однако все кредитные карты я заблокировал по телефону и заказал по телефону же перевыпустить, причем всюду это мне обошлось бесплатно, кроме Сбербанка, где обещали содрать 50 рублей. Перевыпуск утерянного документа при наличии баз данных – вообще процедура мгновенная и практически незатратная.
А в Едином центре документов такая же точно операция с точно таким же кусочком пластика, только имеющим отношение к государству, обошлась мне, включая пошлины, в 3900 рублей.
Почувствуйте разницу.
И я эти деньги отдал, потому что иначе вариант был – идти в гаишный ад, торчать день в очередях, мучиться, видеть ненавидящие тебя морды полицаев… увольте.
И вот этот выбор между бесплатным адом и втридорога продаваемым раем – это и есть выбор в сегодняшней России, где уничтожены либо превращены в фарс прочие выборы. Может быть, даже вследствие того, что другие выборы уничтожены.
Я-то, в общем, человек жадноватый, и предпочел бы ни в ад, и ни в рай, а остаться в чистилище.
Но нужда толкает в рай.
30 августа 2011
Интеллигенция и революция
О системе и о выходе за пределы системы
http://www.podst.ru/posts/6124/
У меня много работы.
В восемь утра я усаживаюсь за компьютер.
С десяти идут звонки от знакомых, которым я пытаюсь поделикатнее объяснить, что заканчиваю документальную книгу для одного издательства, дописываю последнюю главку.
«Про что главка?» – интересуются знакомые.
«Она называется «Интеллигенция и революция», – обреченно вздыхаю я.
«Обреченно» – не потому, что мне начнут говорить о текстах с таким же названием, написанных сто лет назад Александром Блоком или Петром Струве, но потому что скажут примерно следующее: «О, ты тоже думаешь, что в России революция возможна?»; «А когда, ты думаешь, в России революция возможна?»; «А ты думаешь, из России нужно валить прямо щас?»
Я не то, чтобы не понимаю этих вопросов. Я их как раз отличнейше понимаю. В России всегда ждут трагических перемен, а революции этого года в арабском мире доказали, что эти перемены возможны, причем там, где и не ждали. Но я дописываю текст совсем о другом.
Во-первых, о том, что интеллигенция – это очень российский класс, который, ненавидя и издеваясь над российской властью, все же именно эту власть и обслуживает, поскольку является ее порождением.
Во-вторых, о том, что революция является для российской интеллигенции неким фетишем, которая либо все потрясающе изменит, либо все ужасающе изменит.
В-третьих, о том, что для интеллектуала – в отличие от интеллигента – вопрос о желательности революции в России вообще не стоит. Для интеллектуала стоит вопрос о том, что может изменить российскую матрицу, являющуюся, говоря научно, матрицей патримониальной автократии, а говоря по-простому, матрицей самодержавия, вертикали власти – назовите как угодно – когда страной правит единственный человек, называйся он царь, генсек или президент.
