Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ) - Егор Чекрыгин

— Там это… — Сказал подъехавший Хееку. — По ту сторону оврага тоже драка была добрая. А потом — следы за холмы ведут. Прикажете посмотреть?

Десятник наш подумал, и кивнул согласно. Так что мы все трое на поиски и отправились. Да недолго искали, сразу за холмом, нашли еще три трупа… — будто единым залпом скошенные. Тут-то, нам десятник сразу насторожился, что твой пес оленя учуямши, и вновь велел нам носом землю рыть… И нарыли! Три таких же трубочки с буковками, что тогда еще, давным-давно, возле трупов лесовиков сыскали! — Попался голубчик!

Оу Игиир Наугхо. Десятник

Когда Игиир увидел знакомые цилиндрики, у него, словно бы камень с души свалился… Да какой-там камень — скала! Целый горный хребет, свалился с души десятника, едва он получил подтверждение того, что все-таки не сбился с правильного следа. А до этого, душа его пребывала в настоящем ледяном аду отчаяния, тоски, и безнадежности… Уж очень велика была ставка в этой игре. Ведь фактически, даже лавры за поимку удихского шпиона, ему пришлось отдать полусотнику оу Кабу, ради того чтобы продолжить охоту за чужаком. А куда деваться? — При других обстоятельствах — поимка шпиона, это как минимум, автоматическое повышение в звании. А сейчас — все равно, что доложить начальству, что упустил оленя, за зайцем погнавшись… Теперь, этот пьяница, будет получать награды и почести, а у него… У него остается только надежда. Надежда, что чужак, в поимке которого так заинтересованы аж в самой Мооскаа, не окажется очередной пустышкой. Фактически, он поставил на кон и свою жизнь, и счастье своих сестер, потому что если дело с чужаком не выгорит — их всех троих, ждет лишь жалкое прозябание в нищете, если не что похуже. Ну а в случае удачи… Об открывающихся перспективах, в случае удачи, сейчас лучше даже не задумываться. — Попасться на глаза заместителю директора Бюро по Северо-Западному округу — это уже удача немалая. Это уже фактически высший эшелон власти в Бюро. А там, и до самого оу Лоодиига рукой подать, а это уже уровень государства! Ибо выше оу Лоодиига только сам Сатрап. А еще, в училище ходили шепотки, что коли оу Лоодииг, хотя бы просто узнает и запомнит твое имя — карьера тебе обеспечена! Хотя конечно — запомнить его он должен, только в связи с чем-то очень хорошим… Игиир помнил, как тянулись на плацу, и из кожи вон лезли на экзаменах кадеты, желая обратить на себя внимание всесильного директора Бюро, когда тот благоволил посетить училище и приглядеться к своим будущим подчиненным. Да и он, Игиир, тоже тянулся и лез… Безуспешно. Оу Лоодииг лишь скользнул по нему холодным равнодушным взглядом, когда на экзамене, он весьма лихо ответил ему на удихском, на вопрос о структуре армии удихской орды, и молча на мгновение прикрыл веки, давая понять, что принял ответ… Если он — оу Игиир Наугхо, сможет поймать чужака, и если этот чужак и впрямь окажется кем-то важным, — вполне возможно, что этот холодный взгляд потеплеет и в нем появится искорка интереса. Ну а уж дальше…

— Тут эта, ваша милость. — Вдруг ворвался в его мечты скрипучий голос Хееку. — Посмотрел я следы. По-всему видать, не простые дела тута творились. Этот, Стрелок который, тоже с холма спустился. За кем-то гнался. А тут вот, людишки какие-то стояли. Я так понимаю — полон, потому как безлошадные все, и босые. Трое, которые полон охраняли, вроде как навстречу Стрелку выехали… Ну, он их и убил из оружья своего чудного. Потом — часть верблюдов и лошадей забрал, и погнал их к каравану. А пленников, что интересно — отпустил, и даже с собой им оставшихся коней и верблюдов дал! …Нет, я понимаю еще, пленников отпустить, коли они тебе не нужны, или продать некому. Но животных-то им, да еще и с грузом, зачем отдавать? Уж не родня ли это его какая была?

— …Да уж, — действительно странно. — Подумал оу Наугхо. — Даже стражники, освобождая полон, особенно с бедолагами не церемонились, потому как… — Даар, и этим все сказано. Представления о некоторых вещах тут, кажется, не изменились еще с доимперских времен. Пленные — это скот. И обращаться с ними надо, как со скотом. Так что, даже стражники, отбив полон, вполне могли отобрать у и так пострадавших соотечественников, остатки пожитков, или попользовать под шумок молодых баб. Даже если у отряда будет какой-нибудь образованный офицер-южанин, который не позволит чинить насилие над отбитыми у врага подданными Сатрапии, то все равно — делиться с ними имуществом, захваченным у врага, он не станет… Иначе, рискует нарваться в следующей стычке на случайную пулю. — Примерно пятая часть трофеев, шла на премиальные выплаты рядовым стражникам. А отбирать кусок мяса у голодной собаки, дело рискованное…

— Хм. Как думаешь, далеко они ушли? — Спросил оу Наугхо у Хееку.

— Я так думаю, что побитых и раненных у них немало. Да и лошадок с верблюдами маловато. Судя по следам, на верблюдах аж по три человека едет, и на лошадках по двое. Если поторопимся — нагоним завтра к полудню.

— Тогда поторопимся.

Группу беглецов, они настигли, как и обещал Хееку, где-то к полудню следующего дня. Встреча была… — непростой. Не обошлось без стрельбы. Но к счастью, напуганные бывшие пленники, чересчур нервно прореагировавшие на гонящихся за ними всадников, ни в кого не попали. А потом, разглядев знакомую всему Даару форму, опустили оружие… Скорее всего, подумав что это только передовой дозор, и в любую секунду, из-за холмов может вывалиться основной отряд.

— …Так что, просто взял и отпустил? — Наверное уже раз в пятый, переспросил оу Наугхо, вожака беглецов. — А почему? Не объяснил?

— Он, ваша милость, вообще плохо по-нашему говорил. Вроде как сказал, что мы ему не нужны.

— А верблюдов с лошадьми, и оружие — просто так подарил? С чего бы такая щедрость?

— Я так понимаю, ваша милость, что это он нас пожалел. Он, вроде как строгим казаться пытался, а глаза-то у него жалостливые были. Особливо когда он на баб умученных, да детишек смотрел.

— Пожалел… Хм… Это ведь однако… Щедро!!! А что, он сильно богатым выглядел, раз такие подарки дарить может?

— Да нет, ваша милость. — Так, с виду — обычный погонщик. Ни одежд дорогих, не украшений. Мушкет хороший, солдатский, вроде как у вас. А так — ничего особенного.

— А ну-ка, внешность его опиши… Как выглядел, говорю.

— Ну, молодой. Роста — чуток меня повыше будет. Волос белый. Глаза — вроде голубые будут. Сам весь такой из себя — справный, ловкий… А больше и не знаю что сказать.

— А особые приметы — шрамы какие-нибудь, или там родинки? Может нос кривой, или еще чего в глаза бросилось?

— Э-э-э… — ваша милость… Вот вроде бы тут вот, возле глаза, родинка была. Да только ведь — он после боя, сами небось знаете — все лицо дымом закопченное. Может то и не родинка была вовсе?

— А тех троих… — он что, из своего мушкета застрелил?

— Не, ваша милость. Когда на него трое ринулись, да еще один разворачиваться начал. Он вроде как мушкет свой в сторону отбросил, и руки поднял — дескать — сдаюся я. А как к нему бандюки те подъехали, он из-под плаща, чего-то вроде пистоля достал, да — тых-тых-тых… Негромко так, будто не выстрелы даже, а щелчки какие. Три подряд, из одного ствола. Ни пороху на полку не подсыпая, не пулю в ствол не забивая. И… — я ведь во все глаза глядел, и точно видел — дыма из ствола не было! Вспышку — видал. А вот дыма — не было! Такие вот дела чудные! …Так мы можем дальше идти?

— Идите. — Махнул рукой Игиир… — Все равно больше ничего не знаешь… Хм… — Глаза жалостливые… М-да… — очень интересно.

Игорь Рожков. Лейтенант

С повозочным караваном, я расстался через полторы недели, и дальше поехал уже один, благо — дорога была наезженная, да и места вокруг, приобрели куда более цивилизованный вид. Стало заметно теплее, это даже, несмотря на то, что местный календарь стремительно отлистывал свои странички в сторону зимы. И хотя вокруг, насколько видит глаз, раскинулись привычные степи — природа стала куда разнообразнее и богаче. Травка зеленее, деревья и кусты раскидистее и кучерявей, и на их ветках все чаще стали мелькать ягоды и плоды. Вдоль дороги стало появляться больше деревень, окруженных распаханными землями, огородами и садами. А подчас и целые поместья, с большими домами под высокими изогнутыми крышами на манер китайских, ухоженными парками, и явно искусственными прудами. Да и городки, через которые я теперь проезжал — выглядели уже куда более солидными и обжитыми — каменные двух-, а то и трехэтажные дома, мощеные улицы, богато украшенные храмы. Разнообразнее стали и люди, которых я стал встречать на своем пути. Если на севере, все кого я видел, были преимущественно высокими блондинами или рыжими, с чуть плосковатыми лицами и раскосыми глазами типичных степняков. То южнее начали встречаться и длинноносые круглоглазики, и невысокие крепыши с очень смуглой кожей, и даже встретил несколько брюнетов, что, как нам рассказывали на лекциях, было признаком потомков выходцев с Южного континента. Да. Чувствовалось, что Сатрапия, — и впрямь осколок Империи, за долгие тысячи лет своего существования, втянувшей в себя многие народы… И это, было мне сильно на руку.