Тот, кого не люблю - Елена Левашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То есть вы хотите сказать, что ресторан закрыли незаконно? И нарушений там нет? – важно спрашивает Паукова.
– Есть. Но их легко устранить. Что я и делал, пока не понял ее задумки. Я исправляю одно, но находится другая причина, и ресторан снова закрывают! – с ноткой раздражения в голосе отвечает Роберт.
– Кто помогает Кире?
– Ее покровитель, сотрудник аппарата правительства Георгий Уткин.
– И у нас есть кое-что на этого Уткина! – освещенный светом прожекторов, с места поднимается Шевелев.
Что? А почему я об этом не знала? Мальчики решили сделать мне сюрприз? Какие такие сведения им известны?
– Ничего себе! Уважаемые зрители, не отходите далеко от экранов – мы прерываемся на рекламу. А потом… Тайны будут раскрыты и виновные наказаны, – манерно трещит в камеру Паукова.
Глава 49.
Зоя.
Я едва держу себя в руках… Жду, когда пройдет время, выделенное на перерыв. Гример снова пудрит Паукову, начесывает волосы, брызгает их лаком, помощники наливают гостям воду и сок. Все ходят из угла в угол, делая вид, что им все равно. Наверное, так и есть? Это ведь мои проблемы – Кира и этот ее… Уткин?
– Зой, ты как, родная? Может, попросить, чтобы тебя посадили в зал? – взволнованно спрашивает Роберт, подойдя ближе.
– Нет, милый, все идет по плану. Когда выступает женщина, это всегда вызывает большую жалость к ситуации. Представь, если на моем месте был ты? И рассказывал зрителям о Кире, измене и том, как она тебя склоняла к сексу? Это же…
– Кошмар, согласен. Живот у тебя не тянет? Жду не дождусь, когда все это закончится.
– И я… Как я выгляжу? – провожу руками по завитым волосам, касаюсь длинной золотой сережки.
– Дома покажу… как… Не дразни меня, Заяц. Не то окажешься на заднем сидении машины или… в подсобке этой чертовой телестудии, – отвечает мне муж хрипловатым шепотом. – Я и так терплю – любуюсь тобой из зала, смотрю как на звезду. Ты очень хорошо держишься.
– Лишь бы все это было не зря, Роб… Не хочу, чтобы они победили. Кто знает, что сейчас с нашим рестораном? Может, он уже…
– Не горит. И все с ним нормально. Я усилил охрану, камер наставил везде. Они ведь не такие тупые, Зой. Понимают, что подозрения лягут на них, если что-то случится.
– Одна минута! Готовность к эфиру одна минута! – кричит Паукова. – Все по местам. Гости рассаживаются, участники программы тоже.
Роб клюет меня в щеку и занимает место. Яркий свет прожекторов тонет в опустившейся на зал темноте.
– Настало время раскрыть тайны! – дрогнувшим голосом протягивает Паукова. Вокруг нее вспыхивает голубоватый свет, привлекая внимание окружающих. – Настало время откровений! И раскрыть шокирующее известие я поручаю… Сергею Шевелеву! Поприветствуем его! Говорите, товарищ следователь, а мы будем вас слушать.
Что она устроила из программы? Эффектное шоу, больше смахивающее на спиритический сеанс. Ну да ладно…
Шевелев неловко поднимает и забирает микрофон из рук ассистента:
– Уткин привлекался по статье о превышении должностных полномочий два года назад. Следственный комитет уже принял заявление Зои и Роберта Шнайдер. И мы намерены остановить произвол. Никто не имеет права давить честных предпринимателей из мести или зависти. И смотреть на это беззаконие мы не будем. Если тогда ему удалось откупиться, то сейчас… Не получится.
– А вы так уверены, что Георгий откупился? Может, у следствия не было доказательств? – из зала звучит противный голос какой-то дамочки. Где их только находят? Смею предположить, что вопросы из зала согласовываются с Пауковой.
– Следователь-взяточник признался, что брал деньги, – понизив голос, произносит Шевелев. Чешет затылок и обводит зал таинственным взглядом. Неужели и он поддался атмосфере, созданной стараниями ведущей?
По залу прокатывается возмущенный вздох… Паукова взмахивает ладонью, призывая к тишине.
– Что вы намерены делать сейчас? – спрашивает она.
– Остановить Уткина и Лоренц. Заставить отказаться от намерения мстить.
Программа заканчивается пламенной речью Пауковой. Она обещает зрителям следить за судьбой «несчастной семейной пары Шнайдер», а мы, наконец, облегченно вздыхаем.
– Зойка, хочешь, погуляем? – предлагает Роб, поглаживая мое предплечье.
Гуляка из него тот еще, но я соглашаюсь. Воздух пахнет древесной смолой и осенней прохладой, ветер качает верхушки деревьев и взвивает мои длинные пряди. Все, как в прошлом, когда мы гуляли по берегу моря, целовались на каждом шагу и верили в счастливое будущее. Ловлю себя на мысли, что не хочу взрослеть… Обрастать проблемами, погрязать в готовке и памперсах… Странно, скажите вы и будет правы. Я будущая мать двоих детей и жена. Какая уж тут романтика… И совсем скоро, когда Роберт ко мне охладеет, появится другая… Интересная, смеющаяся, невесомая – девушка без проблем и детей, такая, как эта Кира… С чем я борюсь, если у гидры вырастет новая голова взамен старой?
– Зой, о чем ты думаешь? – шепчет он, останавливая меня.
Мы идем по уютной аллее парка, молчим, думая о своем… Может, та женщина права? И Роберт не отталкивал Киру, а переспал с ней? Тогда я выглядела, как дура на этой программе… Представляю, что подумает обо мне Кира. Посмеется в кулачок и закатит глаза, понимая, что обвела меня вокруг пальца.
– Роберт, ты спал с Кирой или нет? – останавливаюсь прямо перед ним. Смотрю в глаза, пытаясь что-то в них разглядеть.
– Ты с ума сошла, Зайка. Я клянусь жизнью, что ничего не было. Она очень хотела, но я ушел домой. Зой, я люблю тебя, слышишь? Только тебя. И тогда любил. Не верь сплетникам с программы, я ничего такого не делал. Я торопился домой, Зой… Пожалуйста, поверь. Не позволяй Кире добиться своего. Она ведь хочет, чтобы ты так думала, Зайка. Не доверяла мне.
– Ох, Роберт… Что-то на меня накатило. Не знаю даже… Мне не хочется недоговоренностей между нами, а, с другой стороны…
– Говори обо всем, что тебя беспокоит, Зой. А, вообще… Иди сюда.
– Куда ты меня тащишь?
Роберт хромает, но обходится почти без трости. Вдали парка виднеется пустая беседка с висящей на ней красноречивой надписью «окрашено».
– Там же краска! Роб, ты куда меня тянешь?
– Уже высохло все, Зайка. Совсем ничего нет, вот, смотри. Иди ко мне…
Я вынимаю из сумки пачку салфеток и торопливо выкладываю их на скамейку. Роб плюхается на нее и притягивает меня к себе.
