Водоворот - Питер Уоттс

Каким-то образом беженцы умудрились выкорчевать световой столб и воспользовались им как тараном: циркулятор пронзили в самое сердце. Дюжина разновидностей аминомассы вязко сочилась из раны гнойной смесью охряного и бурого цвета. Тощие бунтовщики — у некоторых из покрытых струпьями язв каплями проступала кровь — с криками навалились на раненую машину и опрокинули ее.

Растерянная толпа отступала от буйных во все стороны, бессильная, как и всегда.

— Kholana Apaka netta, behen chod!

Амитав взобрался на упавший циркулятор. «Овод» Перро, проанализировав фонемы, остановился на хинди.

— Откройте глаза, ублюдки! Разве вам мало, что все мы должны жрать их яд? Вы так и будете сидеть, засунув руки в задницу, и ждать, пока на нас не обрушат еще одну волну, пока не прикончат нас всех? Лени Кларк вам не хватило? Она выжила в эпицентре бури, она сказала вам, кто ваш враг! Она сражается с ними, пока вы спите в грязи! Что должно случиться, чтобы вы про­снулись?

Апостолы старика с шумом его поддержали; осталь­ные беспорядочно топтались на месте и перешептыва­лись между собой.

«Амитав, — подумала Перро, — ты слишком далеко зашел».

Палочник взглянул в небо и вскинул вверх тощую руку, указывая на снижающегося «овода» Перро:

— Смотрите! Они посылают машины, чтобы говорить нам, что делать! Они...

Неожиданная тьма, безмолвная и беспросветная.

***

Су-Хон подождала. Через несколько секунд в пустоте замигали две строчки светящегося текста:

Карантинная зона УЛН (Закон Н'АмПацифика о биологических угрозах, 2040)

Конечно, Перро и раньше попадала в зоны тьмы. Иногда «оводы», которыми она управляла, неожидан­но отрубались, слепли и глохли, невозмутимо паря безо всякого руководства. Отлетев на порядочное расстояние от нежелательных видов иногда на пятьдесят метров, а иногда и на двадцать километров, они снова возвра­щались онлайн.

Но зачем ссылаться на Закон о биологических угрозах из-за какого-то снесенного циркулятора?

«Если только дело не в нем...»

Она соединилась со следующим ботом на линии: Карантинная зона УЛН снова замерцала в неприветливой тьме. Су-Хон подключилась к еще одному, потом еще, прыгая туда-сюда по границам провала.

8,18 километра от края до края.

Установив границы, Перро отправилась на юг, зайдя с северного периметра. Выкрутила спектр на максимум, смотря на мир сквозь переплетение инфракрасного, рентгеновского и ультрафиолетового излучений в искусствен­ном цвете, тыкала в туман радаром...

«Вон там...»

Что-то в небе. Какой-то образ мелькнул на краткий миг и тут же померк во мраке.

Карантинная зона УЛН

Су-Хон прыгнула назад и настроила все так, чтобы маневр повторялся, как только вырубится картинка. Она просматривала запись вновь и вновь: огромный занавес и тьма. Клубящаяся стена, спускающаяся до самой земли, и тьма. Надувной барьер, плавно набухающий вдоль всей длины Полосы.

Тьма. Карантинная зона УЛ...

Перро задумалась.

Они отрезали восемь километров берега, участок почти в девятьсот метров шириной. Для покрытия такой территории понадобилось бы несколько глушилок, если давили не только широкополосную связь, но и узконаправленную. Значит, гасители, скорее всего, поставили прямо на Стену.

Вполне вероятно, их зона покрытия не слишком далеко уходила в море.

Из затмения как раз вынырнул «овод», направлявшийся на север. Перро оседлала его и полетела на запад, держась пониже. Совсем близко бушевала линия прибоя. Потом бот залетел за волнорезы и поплыл над низкими маслянистыми волнами. Су-Хон повернула на юг.

Движение тут все-таки было. Штурмовой вертолет с какими-то сомнительными опознавательными знаками угрожающе парил над прогулочными яхтами, спешно уходящими подальше отсюда, купол глушилки опухолью уродовал его корпус. Ближе к берегу порхала кучка «ово­дов», но такими Перро не управляла. Ни один из них не обратил внимания на ее собственный, а если и обратил, то приписал тому родословную, которую бот явно не заслуживал.

Она находилась в восьмистах метрах от берега, все еще скользя над зыбью. К западу от места последнего бунта Амитава. Перро придержала своего скакуна и развернулась к суше.

Волнорезы в отдалении, пятно грязного песка, бурное движение дальше по берегу. Она выключила движок и зависла неподвижно, но все сенсоры работали по-прежнему.

Увеличение: движение на берегу больше походило на побоище.

Бежали все. Перро еще никогда не видела на Полосе такой активности. Не было преобладающего направления, общего исхода. Некуда идти. Некоторые из полосников плюхались в воду; «оводы», которых она заметила раньше, гнали их обратно. Большинство людей просто металось туда-сюда.

Из облаков в толпу вонзались вспышки зеленого света.

Су-Хон направила камеру вверх и еле успела заметить юркого дрона, исчезающего в южном направлении. А те­перь и ее бот принялся блеять: что-то приближалось сза­ди на низкой высоте, большое и невидимое для радаров...

«Ну разумеется, невидимое, иначе я бы засекла его гораздо раньше...»

...и слишком близкое, не уклонишься.

Перро развернула «овода» и увидела объект буквально в двухстах метрах от себя: к берегу шел подъемник, похожий на левитирующего кита. Амбразуры рядами выстро­ились на его брюхе, странные медные штуковины как будто из другого века, мягкое оранжевое пламя мерцало за стеклом. Су-Хон прищурилась прямо в шлемофоне, пытаясь развеять викторианский образ. Неожиданно из шишки на корпусе корабля с треском метнулся электрический разряд; в глазах Перро вспыхнул и погас ослепительный свет. В темноте еще какое-то время мерцала алфавитно-цифровая взвесь от последнего судорожного кашля навигационной системы бота. А потом ничего, только мигающая эпитафия:

«Связь потеряна». «Связь потеряна». «Связь потеряна».

Она едва обратила на нее внимание. Не стала восста­навливать контакт — сейчас «овод» уже шел ко дну. Даже не перепрыгнула на другой канал. Все ее мысли сейчас занимало то, что она увидела, а воображение — то, что осталось за кадром.

На подъемниках были не амбразуры, а широкие сопла промышленных огнеметов. Их запалы мерцали подобно горячим языкам.

Вариации на тему

Орегонскую Полосу окутал туман. Вечерний, серый как сталь свет рассеян, от солнца не осталось даже воспоминания. Беженцы собрались около пищевых станций, отгоняя влажность мягким оранжевым сиянием переносных обогревателей. Явная человечность их облика раз­мывается с расстоянием: мгла низводит их до силуэтов, серых теней, смутных намеков на бесконечную конвекцию. Движение, что идет в никуда. Люди молчаливы и решительны.