Кристина (СИ) - Светлова Грушенька

Она продолжала пялиться на него ничего не понимающими глазами. Несколько раздраженно Лука взял ее безвольную руку в свою и насильно вложил в нее свой утешительный приз. В этот момент его резануло какое-то неприятное чувство собственной полной низости и еще — правоты Кристины. Он поспешно развернул оторопевшую Катю за плечи в направлении двери.

— Умоляю, без слез. Без истерик. И чтобы никому ни слова. Это ясно? — изрек он, выпроваживая ее за дверь.

Катя неопределенно кивнула, хотя он со спины видел, как напряжены ее плечи.

— Ой, ты договор-то оставь. Я посмотрю, — он с усилием вытянул пачку листов из ее рук. — Уверен, что ты все прекрасно перевела, — улыбнулся он ей в лицо своей дежурной обворожительной улыбкой «а-ля Великий Гэтсби» и закрыл дверь в свой кабинет прямо перед ее носом.

Немного придя в себя, Лука включил компьютер, проверил почту, ответил на несколько важных писем, быстро сделал пару деловых звонков, взял в руки только что переведенный договор, веером пропустил листы между пальцами. Зачем он вообще его забрал? О чем думал? Не станет же он в самом деле его проверять… Он вдруг поймал себя на мысли, что снова думает о Кристине. И что ему теперь делать с этой наивной девчонкой? Нелепо все как-то… и цветов не послать… и не пригласить на свидание… и не исправить уже ничего… В этот момент мобильный жалобно заныл и забился на столе. На дисплее высветился незнакомый номер. С нехорошим предчувствием Лука прижал трубку к уху.

— Здравствуй, дорогой, — нарочито мило пропела мать.

— Я на работе. В чем дело?

— Всего лишь пустяк… Хочу послать тебе одно фото…

— Что? — в раздражении переспросил он, будто не расслышал.

— Весьма любопытное фото… Мне кажется, тебе понравится…

— Что за бред?

— Просто перезвони мне на этот номер, когда получишь.

Связь отключилась и практически сразу после этого пиликнул сигнал о пришедшем сообщении. Лука ткнул в пару кнопок и, настороженно сведя брови, уставился на экран. Затем осторожно положил телефон на стол, вздохнул, сжал губы в линию и, подперев лоб ладонью, облокотился о стол. Что тут скажешь? Попался как желторотый молокосос. Вдруг вспомнив про свои более серьезные улики, он невольно рассмеялся. Могло быть и хуже, конечно. Но теперь уж точно придется ото всего избавиться. Лука взял в руки пачку Treasurer, в задумчивости постукивая по крышечке указательным пальцем, снял трубку офисного телефона и, прижав ее плечом к уху, достал себе сигарету.

— Кать, вызови ко мне Милушина. Скажи, чтобы по-быстрому там. Мне сегодня нужно будет уехать пораньше.

Еле высидев переговоры и кое-как завершив дела, Лука вышел в знойный пыльный ранний питерский вечер. Прежде чем сесть за руль, он нетерпеливо стянул с себя пиджак, галстук, расстегнул ворот рубашки, закатал рукава. Сейчас кондиционер едва ли спасет его от тяжести всех этих доспехов. Достав мобильный, он прокрутил список последних звонков и уже собирался набрать номер Матвея, как вдруг его охватило жгучее непреодолимое желание снова увидеть их с Кристиной снимок. Он не стал отказывать себе в этом удовольствии и, долго вглядываясь в их силуэты, в итоге расплылся в идиотской улыбке. Все-таки что за ножки, что за задница! Тем не менее, неприятная мысль омрачила его лицо. Бросив телефон на соседнее сидение, он завел двигатель и без замедления рванул в особняк, который все же пока что по праву мог считать исключительно своей собственностью.

Всю дорогу домой и даже на подходе к дому, а также обмениваясь обычными приветствиями с Владимиром и поднимаясь по мрачноватой кованой лестнице к себе в комнату, Лука до одури прокручивал в голове разные возможности: наихудшие, средней паршивости и наименее негативные. Правда, все это время он понятия не имел, что такое настоящее отчаяние, а вот когда извлек из одному ему известного тайника ключ и открыл свою мрачную сокровищницу (эдакое средоточие его нечестивых помыслов), твердость духа и изрядные остатки оптимизма разом покинули его, дав прочувствовать давным-давно позабытые ощущения: в один миг охватившую слабость и онемение во всем теле, вставшие дыбом на загривке волосы, пересохшее, как с похмелья, горло, пустая мутная голова, сердце, бьющееся где-то в области солнечного сплетения и периодически пропускающее удары.

Диска не было. Ее диска. Самого последнего.

Лука обессилевшими пальцами прошелся по корешку каждой коробочки, бессмысленно пошурудил за стойками для DVD, хотя и так сразу было видно, что ничего там нет, перебрал всю полку с техникой, разворошил картонную коробку. Он точно помнил, как позапрошлой ночью, когда Матвей с Кристиной уже мирно спали, переписал видео с ноутбука на DVD, убрал его в коробочку и вставил в ячейку. Лука достал ноутбук, перенес его на стол; весь леденея, еле дождался загрузки; нашел нужную папку; запустил тот самый файл. Урывками пролистывая видеозапись, он с каждой секундой все больше ощущал, как цепкая, липкая паутина безысходности кровожадно сплетает его с ног до головы, пережимая горло, грудь, лишая дыхания. Закрыв файл, он ткнул в его иконку правой кнопкой мыши, остановив стрелку на пункте меню «удалить». Его глаза метались, ничего не видя, словно искали где-то еще какого-то другого спасения, правая рука в напряжении зависла на мыши, левой он нервно тер подбородок, губы, лоб. Когда на столе прогремел звонок лежащего рядом мобильного, Лука чуть вздрогнул и выругался.

— Да, — сцедил он.

— Занят что ли? — вырвал его из мрачной обреченности веселый голос Матвея.

— Это ты взял диск с Кристиной, долбоёб хренов? — вдруг взорвался Лука, толком не осознавая что конкретно он только что выкрикнул.

— Че за диск? Ты че? — растерянно рассмеялся Матвей.

— Диск с Кристиной со скрытой камеры! — зарычал Лука еще громче, насколько это было возможно.

— Слушай, я понятия не имел, что ты снимал… Как-то все спонтанно вышло… Не брал я ничего…

— Ох, ты ж, блядь! — в одном этом возгласе была бездна полной обреченности и одновременно готовности пойти на все.

— Слушай, ну, может… ты его положил куда-то не туда…

— Я не туда?! — особенно выделяя «я» взревел Лука.

Матвей невольно хмыкнул, хотя и у него поджилки уже начали дрожать, когда из трубки до него продолжили доноситься исступленные ругательства Луки.

— Мать, конечно, подозреваешь?

— А кого еще? Она еще с утра мне скинула нашу с Кристиной фотку!

— Вашу с Кристиной?

— Я идиот!

— Это не новость.

— Да пошел ты!

Лука сбросил звонок, но тут же снова перезвонил брату, изрыгая проклятья.

— Ты дома?

— Буду минут через сорок.

— Заеду к тебе через час — завезу всю эту хуету, — бросил Лука.

— Мой дом — твой дом! Особенно когда дело касается растления невинных, причинения легкого телесного вреда девушкам, хранения порнографических материалов, направленных против меня улик и прочего гов…

На этом Лука прервал его монолог, повесив трубку и спешно направляясь к шкафу за сумкой, в которую могло бы уместиться все его барахло. Нет, ну до чего докатился! В собственном доме чувствует себя как преступник и нашкодивший пацан, которого мать уличила в каких-нибудь серьезных выходках! Закончив со сборами, Лука переоделся в джинсы, футболку и кроссовки. Выйдя в холл, он вдруг бросил взгляд в сторону комнаты Кристины и в задумчивости пожевал губами. Закинув на плечо длинный ремень сумки-саквояжа из мягкой черной кожи, он направился к ее двери. Окно в ее спальне стояло раскрытым, и из него комнату беспощадно обдавало жаром. На трюмо перед зеркалом были разбросаны гроздья бижутерии, горстка косметики, стояли несколько флаконов духов, живые цветы в китайской вазе уже успели завять. Лука поставил сумку на канапе перед трюмо, взял в руки каждый флакон духов по очереди и медленно вдохнул легкие цветочные и пряные ароматы. Жженой карамели среди них не было. Что он тут вообще делает? Оставив в покое духи, Лука опомнился и принялся открывать один за другим ящики трюмо, комода, шкафов. Практически обыскав все и добравшись до последней прикроватной тумбочки, он сдвинул в сторону «Портрет Дориана Грея» Уайльда и вдруг увидел то, чего уже и не ожидал когда-либо увидеть.