Психопат-тест - Джон Ронсон

— Определенную роль в принятии такого решения сыграл и мой опросник, — признался Боб. — Я занимался подготовкой и повышением квалификации тех, кому предстояло его использовать. Они сидели в аудитории, откровенно бездельничая, зевали, чертили какие-то каракули на бумаге, подстригали ногти. И это люди, которым предстояло с помощью моего опросника решать судьбы!..

Майкл Фриер, психиатр из Коалинги, в интервью «Лос-Анджелес таймс» в 2007 году сообщил, что больше чем трети «индивидов» (так в Коалинге называют пациентов) был поставлен неправильный диагноз — «одержимость сексуальным насилием». На самом же деле в случае освобождения они не представляли бы серьезной опасности для общества.

— Эти люди отсидели свой срок в тюрьме, и вот их внезапно хватают снова — и направляют в больницу штата на неопределенное время, — заявил Фриер в своем интервью. — Чтобы выбраться оттуда, им необходимо доказать, что они больше не представляют опасности. А это не так уж просто сделать. Поэтому у них есть все основания для депрессии.

А Боб Хейр продолжал свою исповедь. Он сообщил мне о страшном мире странствующих экспертов, судебных психологов, судебных аналитиков, кочующих по планете с консультациями, возможность проводить которые им дает лишь наличие сертификата о посещении курсов Боба Хейра, каковым с некоторых пор располагал и я. Подобные «консультанты» получают право голоса на слушаниях об условно-досрочном освобождении, при обсуждении смертного приговора, в ходе анализа поведения серийных убийц и т. п. Мне кажется, Боб рассматривал свой опросник как нечто абсолютно безобидное — чистое и невинное, какой, по его мнению, может быть только настоящая наука, — зато людей, использующих его, воспринимал как толпу тупых, аморальных, злокозненных проходимцев и невежд.

Расставшись с Бобом той ночью, я принял решение отыскать человека, ответственного за самую печально знаменитую охоту на психопатов в современной истории. Его звали Пол Бриттон. Когда-то он был известным судебным психологом, но в последние годы стал гораздо реже появляться на публике, вел затворнический образ жизни. И неудивительно: этот человек оказался замешан в одной из самых неприглядных историй в криминальной психологии.

Несколько следующих дней я рассылал ему письма по разным адресам, хотя особой надежды на получение ответа не питал. И вот поздно вечером зазвонил телефон. Номер звонившего не определился.

— Извините, — произнес голос в трубке. — Меня зовут Пол Бриттон. Насколько я понял, вы пытались… извините…

Его явно терзали мучительные сомнения, и этот звонок стоил ему громадных усилий.

— Вы не хотели бы побеседовать со мной о том времени, когда занимались судебной психологией? — спросил я.

До меня донесся тяжелый вздох.

— Проводить время за потрошением внутренностей какой-нибудь несчастной души — не самый лучший способ прожить жизнь, — сказал он.

(На самом же деле Пол Бриттон в прямом смысле слова крайне редко проводил время среди чьих бы то ни было внутренностей. Судебных психологов, как правило, не приглашают на место преступления. С внутренностями в анатомическом смысле он встречался, только глядя на фотографии в полиции и в собственном воображении, пытаясь представить действия очередного психопата-убийцы, психологический портрет которого Бриттон в данный момент составлял.)

— Тем не менее не хотели бы вы побеседовать со мной о тех временах? — настаивал я.

— Неподалеку от железнодорожной станции Лейстер есть новый отель «Премьер инн», — сказал он. — Мы можем там встретиться в четверг, в 11 утра.

Пол Бриттон появился в «Премьер инн» в длинном черном пальто, вызывавшем ассоциации с одеждой доктора Эдди Фитца, блестящего судебного психолога из телесериала «Метод Крекера». Но не исключено, что подобное сравнение пришло мне в голову только благодаря распространенному мнению, будто образ доктора Фитца был скопирован с реального Пола Бриттона.

Мы заказали кофе и сели за столик.

Я начал с осторожных расспросов относительно теста Боба Хейра.

— Он провел грандиозную работу, — сказал Бриттон. — Это действительно очень полезный инструмент… — Тут наш разговор почему-то на мгновение оборвался, Пол заерзал в кресле, а потом произнес: — Не знаю, нужно ли говорить вам, как все началось в моем случае. Вы считаете, нужно?.. Извините. Ну, тогда вам придется остановить меня, если я буду слишком многословен. Не бойтесь, вы меня не оскорбите. Вы готовы слушать?

— Да, конечно, начинайте, — ответил я.

— Все началось еще в 1984 году, когда в мой офис заглянул один из лучших детективов, которого звали Дэвид Бейкер…

1984 год. На лужайке рядом с больницей, в которой Пол Бриттон работал клиническим психологом, находят труп молодой женщины. Ее зарезали, когда она вывела на прогулку своих собак. Подозреваемых не было. Судебная психология в Британии тогда еще только зарождалась, но профессиональное чутье заставило Дэвида Бейкера, детектива, которому поручили расследование данного дела, обратиться за советом к Бриттону.

— На самом деле именно Дэвид является отцом судебной психологии в Великобритании, — сказал Бриттон, — потому что он пришел ко мне и задал вопрос. Вы понимаете, о чем я говорю? Ведь если бы Дэвид не пришел и не стал задавать вопросы, у меня не было бы никаких оснований ввязываться в ту историю.

Пол посмотрел мне в глаза. Я понял, что он желает, чтобы я произнес: «О, но ведь настоящим отцом судебной психологии в Великобритании являетесь вы!»

Похоже, ему очень хочется получить подтверждение того, что его роль в истории судебной психиатрии не исчерпывается тем жутким инцидентом, подумал я, и послушно произнес:

— О, но ведь настоящим отцом судебной психологии в Великобритании являетесь вы!..

…Итак, Бриттон «почти бессознательно начал задавать мне вопросы» (как позже написал Дэвид Бейкер в своих ставших бестселлером воспоминаниях «Человек-загадка»). «Как ее связали? Сколько времени она была без сознания? Быстро ли она умерла?».

Спустя какое-то время Пол сообщил Бейкеру, что убийцей является сексуальный психопат, молодой человек в возрасте от четырнадцати до двадцати двух-двадцати трех лет, одинокий и социально незрелый — вероятно, до сих пор живущий вместе с родителями, — занимающийся физическим трудом, хорошо умеющий пользоваться ножом и располагающий обширной коллекцией журналов и видео с «жесткой» порнографией.

— Все из вышеперечисленного оказалось совершенно правильным, и очень скоро полиции удалось схватить преступника. Его, если мне не изменяет память, звали Босток.

Пол Босток, который действительно идеально подходил под описание Бриттона, сознался в преступлении, и Бриттон стал знаменитостью. Газеты пели ему дифирамбы. Министерство внутренних дел пригласило его в качестве консультанта в незадолго до того созданный отдел психологического анализа уголовных преступлений. Кроме того, ему предложили сняться в телесериале студии «Ай-ти-ви» «Убийство в мыслях». Пол ответил на это, что ему очень не хочется превращаться в телезнаменитость, и согласился только после того, как ему объяснили, что министерство стремится продемонстрировать гражданам свое стремление быть на переднем крае психологической науки. Бриттону напомнили, что «все, сделанное им, доказало свою успешность».

Прошло несколько месяцев, в течение которых Полу удалось совершенно точно установить еще нескольких сексуальных психопатов-убийц. Почти все они были молодыми людьми в возрасте от четырнадцати до двадцати двух-двадцати трех лет, которые жили либо в одиночестве, либо вместе с родителями и располагали обширной коллекцией «жесткой» порнографии.

— Вас критикуют… — начал я.

— За что? — неожиданно грубо оборвал меня Бриттон.

До того момента он вел себя скромно, даже застенчиво, и внезапное изменение тона поразило меня.

— За то, что все ваши психологические характеристики относились практически к одному личностному типу, — ответил я.

— Они могут критиковать сколько им угодно, но ведь убийцы были схвачены, — пожал он плечами.

И действительно — как повествуется в «Человеке-загадке», — Бриттону удалось успешно определить нескольких преступников, не принадлежавших к вышеописанному типу. К примеру, шантажиста, подбрасывавшего бритвенные лезвия компании «Хайнц» в детские вещи. Им оказался бывший офицер полиции, как совершенно верно установил Пол.

Для Бриттона наступили золотые дни. Правда, уже тогда стали распространяться неподтвержденные слухи, что далеко не во всех случаях его анализ был точен. К примеру, говорили, что в 1989 году девочка-подросток пришла в отделение полиции в Лидсе и заявила, что из нее сделали «племенную кобылу» для нескольких столпов общества, среди которых назвала главного констебля и главного прокурора, члена палаты лордов.