Русское искусство - Игорь Эммануилович Грабарь

бы их непосредственным продолжением. Четыре других стенки восьмерика рубились прямо на углах четверика, и на образуемых благодаря этому четырех угловых выступах водружались теремки. Теремки эти были особенно в ходу по Онеге и в Олонецком крае. Они скромно скрашивают суровую простоту деревянных храмов и чрезвычайно живописны на древних бревенчатых стенах, не обшитых еще тесом. Такой была еще недавно церковь Климента папы Римского в селе Макарьинском на реке Коже, впадающей в Онегу. Она построена в 1695 г. и в настоящее время уже обшита тесом, значительно убавившим ее обаяние[165]. Колокольня ее украшена такими же теремками и построена, вероятно, одновременно с церковью, но ее древний шатер заменен был в начале XIX века куполообразной крышей с модным тогда шпилем.

До какой степени излюблены были в Олонецком крае теремки, видно по изображению Александро-Свирского монастыря, находящегося на одной иконе XVIII века[166]. Обе церкви и колокольня здесь сплошь унизаны такими теремками, придающими всему монастырю какой-то сказочный вид.

Дальнейшее развитие плана шатровых церквей заключается в устройстве приделов. Последние прирубались к главному храму весьма разнообразными способами. Иногда к первоначальному алтарному граннику прирубался с северной стороны еще один гранник, служивший придельным алтарем, а самый придел помещался в небольшом прирубе у северной стены четверика. Этот прием мы видим в Воздвиженской церкви в селе Шелексе Онежского уезда, построенной в 1708 году.[167] Однако здесь в самой конструкции чувствуется некоторая случайность, нет единства и законченности композиции. В этом отношении несравненно остроумие, конструктивно-логичнее и убедительнее тот прием, который мы видим во Введенской церкви села Ростовского Шенкурского уезда. Она построена уже очень поздно, в 1761 году, но в ней жив еще дух древнего зодчества, и она, как и Пучужская, кажется принадлежащей времени более раннему[168]. ІІридел был задуман здесь с самого начала и вошел в композицию храма уже при рубке его. Этим объясняется удивительная связанность, как бы органическая слитность его с церковью. Он прирублен к северной стене и ничем не отличается от восточного и западного прирубов[169]. Однако эта церковь, при всей ее конструктивной красоте, все же однобока в своем плане. Для достижения полной симметрии и совершенной законченности этого типа оставалось только ввести еще один придел с южной стороны, и тогда в плане получилась бы фигура греческого равностороннего креста. Такие церкви действительно появились, и прекрасный образец их мы имеем в отлично сохранившейся Вознесенской церкви в селе Конецгорье Шенкурского уезда. Обе последние церкви стоят на берегу Северной Двины, невдалеке одна от другой, и каким-то чудом до сих пор их бревенчатые стены еще не обшиты. Конецгорская церковь построена несколько раньше Ростовской – в 1752 году[170], но само собой разумеется, что как та, так и другая должны быть рассматриваемы как известные типы. Слишком обдуманы и неподражаемо конструктивны все приемы их сложной рубки, чтобы все эти поистине совершенные формы могли вырасти сразу и по капризу случая.

Крестообразный план Конецгорской церкви имеет в центре креста четырехугольник, но более древние храмы, рубленные восьмериками, с самого основания должны были при той же системе двух прирубов с севера и юга дать новый тип креста с восьмигранником в центре. Таков план церкви Рождества Богородицы в селе Заостровье Шенкурского уезда, на Северной Двине. Она построена в 1726 году на месте розобранной ветхой церкви 1614 года и по всей вероятности срублена была в общих чертах в типе прежней[171]. Это происходило очень часто в тех случаях, когда ставилась не новая церковь, а разбиралась старая. Близкая к ней по типу церковь стоит на берегу речки Кушты в монастыре Александра Куштского, близ села Устья на Кубенском озере, в Кадниковском уезде. Ее восьмерик не так обширен, как у Заостровской церкви, вследствие чего все ее четыре прируба сходятся в углах вместе и образуют в плане чистый равносторонний крест. Есть данные, указывающие на то, что эта церковь может не только служить образцом древнейшего крещатого храма, но является, быть может, и вообще одной из древнейших сохранившихся шатровых церквей, ибо построение ее с большим вероятием можно отнести к половине XVI века[172]. Более упрощенный тип подобного храма мы видим в церкви Николая Чудотворца в Шуе Кемского уезда, построенной в 1753 году[173].

Такой же ясный крест мы видим в плане церкви Рождества Богородицы в селе Верховье Тотемского уезда. Она изумительно проста в своих строгих очертаниях, причем сохранилась на редкость хорошо, несмотря на свою глубокую древность. Клировых записей о времени ее постройки не сохранилось, по местным же преданиям, она существует уже 400 лет, т. е. была срублена в конце XV или начале XVI века. Само собой разумеется, что полагаться на «предания» по меньшей мере рискованно, но что этот тип крещатой церкви существовал уже в XVII веке, не подлежит никакому сомнению, ибо он встречается в альбоме Мейерберговских рисунков. Совершенно такая же церковь, только без маленьких шатриков и с прорубами, крытыми на два ската, зарисована у него в Коломне – селе, расположенном в 21 версте от Вышнего Волочка при озере Коломне[174]. Едва ли будет ошибочным отнести и церковь в Верховье к XVII веку, притом вернее всего к его концу. На эту мысль наводит кровельное покрытие его прирубков, устроенное в виде «епанчи», как называлась плоская шатровая форма крыш. Каждая такая епанча завершается здесь оригинальным шатриком, осененным главкой с крестом. Нельзя не отметить в этой прелестной церкви своеобразную декорацию соединения восьмигранника среднего шатра с крещатым срубом.

Величественная и необыкновенно цельная, компактная форма того крещатого храмового типа, образцом которого может служить Заостровская церковь, не дает, однако, достаточной выразительности приделам, которые являются только органической частью слитного целого с четвериком. Эта форма в сущности больше подходила к крестообразной, по плану двухпридельной церкви, к такой, как, например, Успенская церковь в Суланде ІІІенкурского уезда, построенная в 1667 году[175].

Здесь как нельзя более удобно было применять и излюбленное пятиглавие, которое со времени патриархов так настойчиво рекомендовалось высшими духовными властями. Гораздо более выразительны приделы, находящиеся не в такой тесной связи с главной частью храма и производящие впечатление как бы самостоятельных храмов, независимых от центрального. Таково устройство Успенского собора в Кеми, состоящего из главного центрального шатрового храма, – восьмерика на четверике, – и двух таких шатров с северной и южной сторон. Кемский собор построен в 1714 году, но надо думать, что многошатровая система существовала значительно раньше[176]. Самостоятельное значение приделов несколько иначе подчеркнуто в одной