Ничей - Алексей Борисов

продолжал попытки заручиться чьей-то поддержкой: то ли еще каких-то недобитых партий, то ли не представленных в депутатском корпусе провинциальных олигархов. Меня упорно не покидало ощущение, что это пустейшее из всех занятий. Пора было бросать вращаться и выслушивать басни. Следовало, в самом деле, окунаться в народ.

Кандидата продолжал придерживать за фалды его младший брат. Василий Александрович тоже принимал у себя каких-то непонятных людей, озабоченно вздыхал и хмурился на общих планерках. В такт ему вздыхала одна Алёна. По-моему, другой Макеев жалел о расставании с Игорем и Татьяной, которых всё равно считал большими специалистами. Растворились они, кстати, по-тихому, не бузя и выставляя претензий насчет подписей и денег. И на том было спасибо.

— Насчет социологии ваше решение окончательное? — спросил я.

— Пошли они знаешь куда, эти ребята? — задал он тестовый вопрос на сообразительность. — За такие деньги я сам кого угодно и где угодно опрошу. Вячеслав Вячеславович твой зажрался.

— Вообще, он полстраны со своей группой объехал.

— Вот пусть дальше едет, так и передай, — прикрыл тему Макеев. — Агитаторам дашь задание, они так же всё сделают.

Я сдержался.

Вячеслав Вячеславович был востребованным в узких кругах человеком. Со своим дипломом физика-математика он тоже отведал прелестей малого бизнеса, пока не влился в сообщество консультантов. Налаживанию полезных связей очень помогло его прошлое депутатство. В те первые годы демократии можно было избраться почти бесплатно — разумеется, по сравнению с сегодняшними расходами. Сошлись мы с ним во время первых губернаторских выборов за постсоветскую историю. Я привез кандидата на кабельное телевидение, на прямой эфир, но в аккурат перед стартом на этаже отрубили свет. И сидели мы втроем при свечах — я, Вячеслав Вячеславович и кандидат — и, никуда уже не торопясь, ворковали о жизни и политике.

На родной земле представитель точных наук предпочитал выборов не касаться, но уступил моей настойчивой просьбе и готов был сделать маленькое исключение. Команда его пока дислоцировалась в городе, ожидая очередного подряда. Когда я связался с Вячеславом Вячеславовичем после планерки и поведал о неудаче, он совсем не огорчился.

— Агитаторы вам сделают, ждите, — посмеялся мобильный социолог. — Мне только что из Москвы звонили, в пятницу ждут на Таймыре. Валенки вот думаю купить. А ты поменьше нервничай.

— Вы чеки за бензин на столе забыли, и финансовый отчет тоже, — уведомил я кандидата Макеева, перезвонив ему после общения с Вячеславом Вячеславовичем.

— Василию в офис завезите, когда мимо поедете, — распорядился он. — И хватит тебе всем подряд заниматься. Завтра уполномоченного пришлю, как положено, с доверенностью.

Андрей, который стоял рядом и всё слышал, подкатил глаза к потолку.

— Лёша, тебе не кажется, что у нас на кампании какая-то нехорошая тенденция обозначилась?

— Правило номер один: кандидат всегда неадекватен, — наставительно сказал я.

Фурсов, который тоже присутствовал при беседе, только хмыкнул.

— Ты Георгия Александровича еще не знаешь…

Алёна явилась в наш офис с таким лицом, будто у нее жестоко болели зубы. С собой она приперла собственный ноутбук и толстую папку с завязками. Как выяснилось, эту папку еще на прошлой неделе привез из дома Георгий Александрович и зачем-то оставил у брата. Внутри нее была куча бумажных изображений кандидата и несколько дисков с фото и видео. Мы сели вокруг стола и начали разбираться в запущенном хозяйстве. К нам по такому случаю примкнул дизайнер Дима Балашов, умница и мастер своего ремесла.

С Димой я тесно сотрудничал уже лет шесть. Он был принципиальным приверженцем фриланса, то есть работал исключительно дома, пристроив трудовую книжку в какую-то корпоративную газетенку. Его дом с огородом стоял на низах — в той части старого города, которая спускалась к реке. В двух шагах оттуда легендарный воевода Бухвостов накануне Смуты ставил дубовый острог. Само собой, от острога давно не осталось и следа, но с удобствами здесь была почти такая же напряженка. Кроме того, во дворе и дома у Димы жила, вполне находя общий язык, целая орда кошек и собак. Человек, не знакомый заранее с обстановкой, не мог и минуты вынести там без противогаза. Я, хоть и притерпелся в свое время, посещал нашего маэстро только в чрезвычайных случаях, как правило, ставя задачи и проверяя их исполнение посредством Интернета.

Дизайнер добросовестно перекопал весь кандидатский архив и вынес экспертное заключение:

— Дрянь дело.

— Ничего подходящего? — спросил я.

— С одной фоткой, пожалуй, можно повозиться, но смотрится он как-то по-сиротски.

Я поглядел на оригинал. Георгий Александрович стоял, прислонившись к берёзе. Был он в обычном пиджаке без галстука, а поверх пиджака зачем-то накинул ветровку. Глаза были то ли задумчивые, то ли отсутствующие.

— М-да. Почти как у поэта: «Я из лесу вышел, был сильный жара».

— Ну, берёзу я отрежу, — по-хозяйски решил Дима, — а вот глаза менять не буду.

— Да тут не только глаза.

— Блин, Алексей Николаевич, нам путёвая фотосессия нужна! Одна-единственная.

— Я хоть сейчас готов. В отличие от кандидата.

— Алёна, мы не сможем придержать баннеры на пару дней? — спросил Дима.

Алёна скривилась еще сильнее.

— Наверное, договориться можно, но деньги за эти дни нам не вернут.

— А что предлагаете? — повернулся я к ней.

Она поджала губы.

— Я не знаю. Вы же у нас начальник.

— Это не ответ. Направление ваше.

— Я фотосессии не организую, — с вызовом ответила Алена.

— Алёна, давайте-ка не будем, — сказал я. — Я мог бы сразу спросить, зачем вы держали у себя материалы и ничего мне не сообщали.

— Вы меня в чем-то обвиняете?

— Я хочу найти оптимальный выход.

— Я согласна с Дмитрием, — процедила она. — У нас другого выхода нет.

— Тогда донесите нашу общую позицию до агентства, но попробуйте их прогнуть, — попросил я. — Про деньги я сам скажу кандидату.

Этой ночью Наталия впервые осталась у меня дома. Она врубила свой любимый мультик из Интернета. По-японски этот жанр называлось хентай: анимационные персонажи совокуплялись, как заведенные. Когда на экране возникло какое-то чудище и принялось обрабатывать школьницу в гольфах, с прямо силиконовыми формами, за дело взялись и ваши покорные слуги. После всех полагающихся телодвижений под стоны из телевизора мы откинулись на подушки. Моя боевая подруга закурила.

— Я к тебе тоже привыкать начинаю, — сказала она будто с середины фразы.

— Это плохо?

— Сама не знаю. Необычно.

— А что вообще для женщин главное? — поинтересовался я, трогая ее грудь.

— Не это.

Я рассмеялся.

— А всё же?

— Отстань, Алексей Николаевич.

— Колись.

— Надежность, наверное, — ответила она, поразмыслив.

— Как за каменной стеной?

— Примерно так.

— Во мне это есть?

Наталия не отвечала, только пускала дым.

— Не скажешь?

— Ты умный, — серьезно сказала