Заколдуй меня - Джек Кертис

— Я думала, он хоть с вами делится своими тайнами, — сказала Карла. — Со мной — никогда. — Она звонила из телефонной будки, стоявшей около дамбы.

— А разве что-то не так? — Кэри почувствовал ее беспокойство.

— Вы поговорите с ним?

— Да, конечно, но что вас волнует?

— Не знаю, что именно. Знаю только, что есть причина.

— Где он сейчас?

— Дома. Я нашла предлог, чтобы выйти на улицу. Собираюсь погулять час-другой. День сегодня погожий.

Кэри вышел из своего номера и направился к Эллвуду.

— Мне позвонила его девушка, — сообщил он. — Похоже, она о нем беспокоится.

— Почему?

— Ну, этого она не объяснила. Он все от нее скрывает. Она у него для любви, а не для откровенных разговоров, — продолжал Кэрри.

— Думаешь, он ее любит?

— Я в этом просто уверен.

— Пожалуй... — Эллвуд задумчиво улыбнулся. — И это очень кстати.

— Я побеседую с ним. Пойду к нему прямо сейчас.

— Если что-то случилось, — сказал Эллвуд, — сообщи. Я хочу знать подробности. А мне нужно кое с кем повидаться. Я вернусь к вечеру или завтра, тогда ты мне все и расскажешь.

Эллвуд встретил его в халате, но тотчас сбросил его движением плеч и стал одеваться. Кэри отвернулся. Худосочная мускулатура этого человека, гладкое тело и пепельный оттенок кожи наводили на мысль о чем-то бескровном, не имеющем запаха, о выделанной шкуре...

— Не знаю, сколько еще времени отпущено нам на Пайпера, но думаю, что немного. — Эллвуд не стал рассказывать Кэри о том, какая сложилась напряженная ситуация и какие меры придется принять в случае необходимости.

— Он изменился, — сказал Кэри. — Ты не заметил?

— Мы все изменились.

— Ну, не скажи. — Кэри взглянул на него. — Может быть, постарели немного.

— И что же в нем появилось такое, чего не было прежде?

— Ты сам знаешь, Валлас.

Одежда Эллвуда была настолько бесцветна, настолько безлика, что, одевшись, он словно исчез.

— Откуда мне знать?

— Он убил двух человек.

— А, вот ты о чем! — Эллвуд улыбнулся. — Но для этого ему ничего не надо было менять.

— Что же в таком случае произошло?

— Эволюция.

Он взял ключи от машины, «Райбанс», бумажник.

— Отец Том, — обратился он к Кэри так, будто повстречал его впервые за долгое время. У Кэри это вызвало раздражение.

— Послушай, Валлас, я был мелкой сошкой. Крошечным звеном в невообразимо длинной цепи. Я не ездил в Африку, в Латинскую Америку, не пострадал за идеалы освободительной борьбы. Я не совершил ничего героического. Вы завербовали меня, когда это было проще простого. Радикально настроенного священника в революционное десятилетие. Я кое-что делал для вас — в основном выслушивал людей и передавал информацию дальше. Для этого требовалось не так уж много. Но я убеждал себя, что иду на риск, и это давало мне уверенность в своей правоте, И вот теперь я здесь и занимаюсь тем же самым, но больше не чувствую, что это правое дело.

Эллвуд терпеливо ждал, поборов желание взглянуть на часы.

— А что же это, по-твоему?

— Зло.

В какой-то момент взгляд Эллвуда потерял осмысленность — так случается с человеком, услышавшим слово на незнакомом языке. Потом он рассмеялся.

— Зло! Господи Иисусе, да откуда ты откопал это слово?

— Берлинская стена пала, Восточная Европа примеривает на себя демократию, как потрепанное пальтецо, Россия движется к банкротству, и все мы — обманутые простачки, Валлас. Выигравших нет. Ну разве не смешно? Ты здесь, чтобы выяснить, являлся ли какой-то спятивший старик двойным агентом. Странно, что ты до сих пор этого не знаешь. В конце концов, сам ты работал не по ту сторону забора, так ведь? Конец цепочки, по которой передавалась информация, находился где-то в Восточной Германии. А я только передавал дальше то, что знал. — Кэри издал короткий смешок. — И с каждым ворованным словом народная революция все приближалась. Вот чем я был — звеном в цепи. Но ты-то был фигурой поважнее. И притягательнее. Ты был государственным изменником. Однако времена меняются, Валлас, не так ли? И вот теперь ты, уцелев, работаешь на победителей.

Кэри умолк на какое-то время, но Эллвуд решил дослушать его до конца.

— Ты никогда не выбираешь, на чью сторону встать, Валлас, ты выбираешь только себя. Я старался поверить, что мы работаем на общее дело. Но это было не так. И теперь я сомневаюсь, был ли ты со мной когда-нибудь искренним. Сомневаюсь в твоих подлинных намерениях. Я просто не понимаю, зачем ты здесь.

— Мне платят за это, за то, чтобы я был здесь, — ответил Эллвуд. — А вот ты почему здесь?

— Родство, — пояснил Кэри, — оно меня связывает. Я приехал не ради твоих обещаний — ради прошлого. — Раскрыть Эллвуду все до конца он не мог. Но неосторожно добавил: — А теперь вот думаю, что этого недостаточно.

Эллвуд подошел чуть ближе и заговорил, понизив голос, словно они были здесь не одни. Впервые Кэри почувствовал угрозу в его словах.

— Мне необходимо выяснить все про Пайпера, — произнес он, — для этого мне нужен ты. Хорошо, что ты вспоминаешь о прошлом. Оно может навредить любому, в том числе и тебе. Возможно, у тебя и была своя вера, кто знает? И кому до этого дело? Но помни — ты предал свою страну. Выполнил несколько моих поручений, не особенно вдаваясь в их суть. И об этом не забывай. Наши отношения основываются вовсе не на каком-то там «деле», отец Том, а на страхе, сознании вины, власти, — как и любые настоящие отношения. Вначале ты действовал во имя «дела», а дальше уже по привычке. — Он надел темные очки и растянул губы в улыбке. — Выполни последнее мое поручение, а потом уезжай. Помнишь, как это было раньше? Просто беседуй с ним. — И как ни в чем не бывало Эллвуд добавил: — Я знаю, что он не в себе. Но не дай ему окончательно свихнуться. Ладно? И уговори держаться поближе к Пайперу. Только для этого он и нужен.

Эллвуд поднес руку с двумя сложенными вместе пальцами к лицу Кэри и осенил его крестным знамением.

— Ступайте с Богом, — произнес он.

Кэри стоял в одиночестве в своей комнате. В вазе горкой лежали фрукты; он взял яблоко и стал есть. «Несколько поручений...» Да, он выполнял их; не задумываясь, для чего это делается и кто за этим стоит. Быть может, ради того же прошлого, которое в действительности не существовало. Сначала ушла вера, потом его вовлекли в какую-то деятельность, неважно, на чьей стороне, поскольку он уже стал членом семьи.

Кэри и Зено стояли когда-то по одну сторону. Потом стали частью семьи, а Эллвуд — главой семейства. Но теперь Кэри понимал, что каждый сражается с прошлым, и каждый за себя.

«Жаль, что я не могу ему помочь, — подумал Кэри. — Жаль, что он не может помочь себе сам». Кэри понимал, что сочувствует человеку, совершившему убийство, но, как ни странно, не принимал это обстоятельство в расчет, поскольку к семейным делам оно не имеет отношения.

Охваченный страхом за Зено, он обратился к Эллвуду, словно тот все еще был здесь.

— Он убийца, Эллвуд, но рассуждает как самоубийца.

Глава 24

Валлас Эллвуд разыскал отель, стоящий в стороне от дороги в никуда.

Сначала он заехал в Лондон, а потом отправился в путь с чемоданчиком, в котором лежали пять тысяч фунтов. Через час он выбрался на пятимильную двойную дорогу, пролегающую по низинам. Две полосы вели на юг, две — на север, автомобили вливались непрерывным потоком, грузовики-контейнеры пыхтели, дыша в затылок друг другу, похожие на пришедшие в движение скалы. Шум был настолько постоянным и сильным, что создавалась иллюзия тишины.

Мотель стоял на возвышенности, над полосой дороги, ведущей на юг, метрах в пятидесяти от нее. Это было единственное здесь здание V-образной формы, с двумя рядами отсеков, тянущихся по бокам, словно распростертые руки, и рестораном в центральной части постройки. Возле отсека, где находился номер пятнадцать, была припаркована «вольво-гольф» серо-металлического цвета. Эллвуд проехал мимо нее и остановился в конце ряда, ощутив резкий запах бензина.

Попробуйте войти в один из таких отсеков — и вам покажется, что вы оглохли. Через тройные окна сюда не проникает ни единого звука.

Снаружи — неумолкаемый рев двигателей от проносящихся мимо машин, внутри — вакуум. У Энни не были включены ни телевизор, ни радио. Впустив в комнату Эллвуда и едва закрыв за ним дверь, она бросила взгляд на чемоданчик.

— Порядок, — успокоил ее Эллвуд. — Получишь все, что причитается. А вот что я получу?

— Покажи-ка. — Энни, похоже, не стала распаковывать вещи. В номере не было ни чемоданов, ни разбросанных по комнате вещей.

— Я схожу в ванную, — сказал Эллвуд, — а ты посмотри, что там. В ванной он не обнаружил ни косметики, ни зубной пасты, ни кремов, ни шампуня.

Энни вывалила из чемоданчика содержимое. И теперь убирала деньги обратно, ловко складывая маленькие пачки банкнот, сначала по длине, потом по ширине.