Контракт на хорошую жизнь - Николай Никишин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дед ты скоро? — постучал по лобовому стеклу, Виктор.
— Да, сейчас! — ответил пожилой мужчина в машине, лет шестидесяти. — Достань с крыши лыжи!
Виктор выполнил просьбу, сняв с крыши автомобиля, старые охотничьи ложи. Вскоре дед вылез из машины, держа в руках старенькое двуствольное ружьё ИЖ 43.
— Это тебе! — сказал он.
— Но это твоё ружьё! — беря оружие в руки, сказал Виктор.
— Теперь твоё! — улыбнулся старик, сквозь густую седую бороду. — У меня теперь новое! Я тебе сразу не стал показывать, решил удивить.
Дед снова полез в машину и достал с заднего сиденья свёрток из которого вынул новенькую вертикалку ТОЗ 34.
— Сегодня опробуем. Надеюсь не подведёт. Но вся надежда на тебя, хлопец. — подмигнул старик Виктору. У него были такие же голубые глаза. Все в семье говорили, что он пошёл в деда, не только по характеру, но и по внешности, что подтверждалась их сравнением на не многочисленных старых, пожелтевших от время фронтовых снимках, на которых старик был в молодости. Охотник был его самой настоящей копией. — Надевай лыжи, да пойдём. Быстро прокатимся по полю, здесь должен лежать заяц, да поедем обратно. А то бабка опять будет орать, что я тебе морожу…
Виктор улыбнулся, зарядил ружьё, поставил его на предохранитель, поправил шапку и надев лыжи, последовал за дедом.
Старик, не смотря на возраст ехал бодро, от чего Виктор не всегда за ним успевал, одет он был также налегке, полушубок, волчья шапка и валенки. Они ехали не много порознь, всю дорогу, охотник посматривал на замёрзший снег, в надежде увить заячий след. Впереди них молча бежала лайка.
В детстве Виктор любил проводить время в деревни у деда и бабушки, с ними было всегда интереснее, чем с занятыми отцом и матерью, которые работали на заводе посменно. Звали старика Игнат, он научил его многому, охоте, рыбалке, как искать укрытие в лесу, что делать если заблудился. Он был фронтовик, учувствовал в обороне Москвы, был снайпером, награждён медалью за отвагу. Войну окончил в Берлине. По деревне ходил слух, что он одним выстрелом, убил сразу пятерых немцев. Он его не опровергал, но и внуку, как бы тот не спрашивал не рассказывал. Не любил он войну вспоминать. Он потерял на ней всех, мать и отца, которые погибли при взрыве авиабомбы, двух братьев. Говорил, что, придя в родную деревню, хотел повеситься, — «Жить было не для кого». Да и первое время постоянно снились немцы, кого он убил. С простреленными, глазами, шеями, обожжённые, после выстрела в болоны от огнемёта. Если бы не его жена, бабушка Виктора, то точно полез бы в петлю.
Зимнее поле, по которому они ехали, было похоже на белое шерстяное покрывало, тонкое, полупрозрачное, из-под которого кое-где проглядывала чёрная промёрзшая земля.
На небе светило яркое, зимнее солнце, оно было красивое, но совсем не грело, на даже так, видеть его было приятно, лучше, чем небо, затянутое облаками.
Проделав большой путь, ноги, постепенно стали забиваться, от чего Виктор стал уставать, но виду не подавал, дед, как катился бодро, так и продолжал, собака тоже не сбавляла темп.
Охотнику стало казаться, что здесь никого нет. Заяц если был, то сейчас забился в снег и сидит где-нибудь в кустах, пока не наступишь не поднимется. Но вдруг, пёс подал голос, дед остановился и практически перед, перед его ногами снег зашевелился и выскочил заяц, старик быстро сориентировался и начал по нему стрелять, с начал один выстрел, а затем и второй, но вся дробь ушла в снег. Заяц начал уходить в лес, а пёс не собирался его преследовать, он был своенравный и гонял только за крупником, вроде кабана и лося. Но Виктор не собирался, его отпускать, он вскинул ружья, снял предохранитель, прицелился и нажал на курок. Попал! Заяц, кубарем покатился по поле и задёргался в предсмертных судорогах. На всё у охотника ушло всего не сколько секунд, но ему казалось, что у него было много времени подумать, прицелиться и выстрелить.
Виктор подъехал к тушке и снял с плеч вещь мешок, собрался убрать в него зайца, в которого уже собирался вцепиться пёс.
— Отойди Бим! Кыш! Кому сказал! — заругался старик на лайку. — Как бежать за ним, он не хочет, а как вцепиться в заячий зад, так он первый. Не попал, представляешь, подвело ружьё, надо пристреляться. Или может возраст стал подводить…
— Ружьё подвело. Было бы твоё старое, ты закрытыми глазами по нему попал. — поспешил подбодрить деда Виктор.
— Ну может быть. — улыбнулся старик. — А ты молодец! Точный выстрел. Метров семьдесят было. Далеко не каждый попадёт. Я всегда, говорил, у тебя меткий глаз, сколько уток мы с тобой по осени набили… а бабка твоя, только и бормочет:
— «Вите это, не пригодиться ему в жизни, лучше учился».
— А мне наоборот кажется, что пригодиться. У тебя талант внучок! У тебя талант!
После этих слов, Виктор резко проснулся. Его бил озноб, колотилось сердце, по щеке прокатилась одинокая слеза. Слишком много для него значил дед Игнат, о котором, как и всём своём прошлом, он почти никогда не вспоминал. Он зашёл в ванную, включил в кране холодную воду и умылся ей. Странные сны, которые снились ему последние дни, были странные и не похоже на те, что он видел раньше. Первые два, больше напоминали обычный сон, то последние два, были самыми настоящими воспоминаниями из земного прошлого, но что хочет показать ему разум он не как не понимал. Он не вспоминал о своей земной жизни, больше двадцати лет и тут резко ему начали сниться сны с людьми из прошлого.
— Всё это не просто так! — сказал сам себе в слух Виктор, тяжело дыша, глядя на своё отражение в зеркале. — С начала странная девушка, теперь дед.
Охотник выключил воду и продолжая смотреть на себя в отражении, молодое, подкаченное тело, всё истерзанное шрамами, лицо с лёгкой щетиной и голубые глаза, красивые, но уставшие от всего. Посмотрев в них Виктор, сказал, то что должен был сказать себе ещё давно:
— Я
