Вторая - Марика Крамор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А на полу лежат белые и бордовые лепестки. И, конечно же, свечи. Чуть приглушённый свет очень удачно подчёркивает романтическую обстановку. Да уж. Вот это свидание. У меня такого раньше не было никогда, хоть Миша тоже умеет устраивать шикарные сюрпризы.
Незабываемый, непревзойденный антураж.
Мне вдруг захотелось не только свой собственный, но и телефон Аристарха поставить на беззвучный режим и отправить куда подальше, чтобы нас никто здесь не смел беспокоить. Но я решила обратить всё в подобие шутки и одновременно показать, что к его словам я отношусь достаточно серьёзно.
— Так уж и быть. Уговорил. Назначаю тебя личным хранителем моего телефона. Теперь в ближайшее время ты ответственен за его жизнь, — и протягиваю модный агрегат мужчине. — Не забудь вернуть, когда карета превратится в тыкву.
— Договорились.
Аристарх потрясённо, но с довольным видом принял мобильный телефон, проверил его на отсутствие звука и отложил в сторону.
— И свой не забудь рядышком положить.
Неожиданно мужчина расплылся в довольной улыбке, вытащив свой мобильник, и без возражений определил его рядом с моим.
Я снова осмотрела всё окружающее нас великолепие. И вновь мне стало не по себе. Нет, восхищение мужчиной никуда не делось. Но мне действительно в данный момент нечем ответить на его искренность и смелость. А ещё для подобных знаков внимания, окружающей нас атмосферы романтики, волшебства, красоты и чего-то чудесно-неуловимого я чувствую себя морально запачканной и недостойной. Потому что я не разобралась до конца со своими проблемами.
АРИСТАРХ
Саша изо всех сил пытается казаться воодушевлённой и весёлой, но я вижу, что она вмиг погрустнела.
Да что я не так сделал-то? Должен был позволить ей ответить на звонок? Это выше моих сил. Ей незачем тратить своё время, любовь и ласку на человека, который по достоинству этого оценить никогда не сможет! И с ним она, скорее всего, видится почти каждый день! А я еле-еле выклянчил провести со мной мизерное время, вечер, который, кажется, уже вот-вот закончится, а я так и не успею надышаться и насладиться этой женщиной.
— Что случилось? Ты расстроилась.
— Я не люблю всю эту атрибутику.
— Не любишь романтику?
— Для меня она лишняя.
— Почему?
— Потому что слишком дорого мне обходится.
Что конкретно она имеет в виду, я так и не понял. Значение её слов снова завуалировано: она отстраняется! И делает она это намеренно. На половину моих вопросов отвечает уклончиво и расплывчато. И сейчас не стоит надеяться на что-то. Да, найти подход к её телу оказалось намного проще, чем понять, что творится у неё на душе.
— Не волнуйся. Я выставлять тебе моральных счетов не планирую. Позволь себе сегодня расслабиться. Я ведь не просто так заморачивался, правда?
— Спасибо. Я оценила.
— Пока не заметил. Ты очень хорошо скрываешь эмоции.
Мы приближаемся к столу. Видно, что Сашу интересует и вид из окна, и лепестки, лежащие на полу в достатке, и свечи, создающие особую атмосферу. Но она не позволяет себе этим наслаждаться, а если и восхищается, то глубоко внутри. Жаль. Очень жаль. Я ждал другой реакции. Более яркой.
— Вина?
— Нет-нет, я не любитель спиртного. Вполне прилично себя чувствую и без него.
— Сок?
Она снова отрицательно помотала головой.
Тогда я без лишних разговоров открыл бутылку с водой и наполнил ею два бокала. Вот так и сидим. Два трезвенника, чокающихся минералкой.
Пора начинать лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор, который скоро вновь по моей собственной инициативе станет более углублённым и личным.
Наконец, спустя какое-то время я позволил себе небрежно коснуться запретной темы вскользь.
— Кстати. Я передал все документы Терентьеву.
— И что, нашли проблему?
— Да.
— Что же это?
— Просто так не скажу. Требую привилегий к своей выдающейся персоне.
Она, не отрываясь, смотрит на меня. И я не могу разобрать то чувство, которое плещется в её взгляде. Но это, однозначно, что-то хорошее. Я не выдерживаю необычного тепла и непривычной искристости её глаз.
— Что?
— Да вот размышляю. Откуда ты взялся на мою голову. Такой смелый, решительный, непоколебимый. Ты всегда добиваешься своего или только когда дело касается женщин?
— Когда дело касается женщин, обычно мне не нужно прикладывать слишком много усилий, чтобы добиться своего.
— Не сомневаюсь. А во всём остальном?
— Во всём остальном есть логика, приоритеты и холодный расчёт. Ну и здравый смысл, конечно же.
АЛЕКСАНДРА
А в том, что касается женщин, очевидно, здравый смысл ему изменяет. Но оно и видно. Иначе у него полностью отсутствует инстинкт самосохранения.
— Как часто вы видитесь с Михаилом?
— Ты решил разбавить наш слаженный тандем?
— Я хочу, чтобы его вообще больше не было.
— А зачем тебе? Нам с ним очень удобно друг с другом, — возможно, фальшь, высокомерие и пренебрежение пробьют брешь в его чётко выстроенной атаке и помогут мне в корне обрубить все попытки... ради его же блага. Не вовремя мы с ним встретились, наверное. А если наоборот?
— Очень удобно что? Очень удобно друг другу врать? Достойные отношения, ничего не скажешь. Но я не берусь осуждать. Каждый живёт так, как хочет сам.
Как же я могла этого не учесть? Не увидеть раньше? Каждая его фраза несёт в себе определённый подтекст, если не сказать намёк. И сейчас Аристарх не упустил случая завуалированно ткнуть в меня заострённой шпилькой, особенно подчеркивая своё резко-негативное отношение к предмету разговора.
— А по-моему, ты именно это и делаешь. Осуждаешь, — пикироваться с ним становится интересно, тем более что он это делает аккуратно и виртуозно. Единственное, что мне не нравится, — приходится прятаться за то, что я сама считаю недостойным, неправильным и для меня лично делом решённым. — Но я к этому уже привыкла. Этим меня не шокировать.
— Да нет. Я вот сижу, любуюсь тобой, глаз не могу оторвать... и думаю. Что же мне сделать? — от его тона — даже не от слов,
