Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943 - Петр Букейханов

По поводу Курской битвы Гитлер говорил Гудериану, что испытывает неприятные физические ощущения, когда думает об операции «Цитадель»[427].

В общем, как отметили Д. Гланц и Дж. Хауз[428], в случае с операцией «Цитадель» Гитлер почти всегда следовал самым лучшим советам своих профессиональных военных, а иной раз схватывал ситуацию даже лучше их, поэтому в его решении наступать летом 1943 года отразились не только политические приоритеты, но и существовавшая убежденность немецких военных, что их войска всегда одержат верх над русскими при хорошо подготовленном наступлении.

С другой стороны, материальное преимущество СССР над Германией в первой половине 1943 года было таково, что высшее немецкое военное руководство с полным основанием должно было ожидать ударов советской армии в любой части Восточного фронта, помимо Курского выступа, – там, где германская армия не смогла бы отразить их ввиду отсутствия достаточного числа личного состава, артиллерии, танков и авиации. Так, на апрель 1943 года стратегические резервы советской стороны на Восточном фронте насчитывали 469 тысяч человек, 8360 орудий и минометов, 900 танков и САУ, 587 боевых самолетов, а германские оперативные резервы – 60 тысяч человек, 600 орудий и минометов, 200 танков и САУ и ни одного боевого самолета[429].

К началу битвы под Курском советская Ставка смогла создать из этих сил и средств стратегически значимый резервный Степной фронт (военный округ), тогда как в распоряжении германского главного командования к этому времени оставались 2 пехотные, 3 охранные, 1 кавалерийская дивизии, а также 3 пехотные и 1 кавалерийская бригады[430], рассредоточенные вдоль всего Восточного фронта для оперативного использования.

В такой стратегической ситуации для немцев было крайне необходимо притянуть в район Курска как можно большее количество войск и резервов противника и хотя бы на некоторое время парализовать активность советского Верховного главнокомандования ожиданием своего наступления против Курского выступа. В этом они достигли полного успеха благодаря длительной подготовке к операции «Цитадель», вследствие чего советская сторона постоянно получала все новые сведения о планируемом широкомасштабном наступлении германской армии под Курском и соответствующим образом реагировала на информацию.

Глава 3

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПЛАНЫ И ОСНОВНЫЕ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ СОВЕТСКОГО ВОЕННОГО РУКОВОДСТВА

Стремясь остановить немецкое контрнаступление, в марте – апреле 1943 года крупные резервные формирования советское командование вынужденно направило именно в район Курска (например, пополненную личным составом и техникой 1-ю танковую армию генерала Михаила Катукова, предназначенную для действий в наступательной операции Особой группы войск Ленинградского фронта под кодовым наименованием «Полярная звезда», проводимой с целью разгрома немецкой 16-й армии и полной ликвидации блокады Ленинграда)[431].

По официальной версии советской историографии[432], советские вооруженные силы готовились летом и осенью 1943 года провести общее наступление с целью оттеснить врага за линию Смоленск – река Сож – нижнее течение Днепра и ликвидировать неприятельский плацдарм на Кубани, причем главный удар планировалось нанести на юго-западном направлении, чтобы занять богатую хлебом Левобережную Украину и угольно-металлургический промышленный центр Донбасс, а второй удар – на западном направлении, с задачей овладеть восточной частью Белоруссии. Красная армия располагала возможностями первой начать наступательные действия, однако, получив данные о планах противника, уже 12 апреля 1943 года на совещании советского главного командования было принято решение преднамеренной обороной измотать и обескровить ударные танковые группировки немцев, сосредоточенные в районе Орла и Белгорода, решительным контрнаступлением завершить их полный разгром, а затем перейти в общее стратегическое наступление[433].

В действительности намерения советского военного руководства, как и планы германской стороны, окончательно определились только в начале лета. Выработка планов действий советских вооруженных сил на весенне-летнюю кампанию 1943 года началась в марте, а к окончательному решению Верховный главнокомандующий Красной армией, народный комиссар обороны, Маршал Советского Союза Иосиф Сталин пришел только в июне.

Генерал Штеменко указывает[434], что, анализируя результаты зимней кампании 1942–1943 годов, советское командование сделало вывод об ослаблении германской армии и отсутствии у нее возможностей продолжать более или менее крупные наступательные операции в первой половине весны 1943 года. Согласно поступающим данным, в среде военно-политического руководства Германии возникли сомнения по поводу возможности одержать победу в войне, а высшее германское командование стало проявлять признаки осторожности, переходящей в нерешительность. Однако сведения о германских войсках носили несколько противоречивый характер, поэтому Генеральным штабом не исключалась подготовка немцами нового крупномасштабного наступления. Соответственно Генеральный штаб и Ставка уделяли много внимания прогнозированию вероятных действий немецких войск. Такая работа проводилась большой группой советских военачальников, в которую входили представители Ставки маршалы Жуков и Василевский, а также командование Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного фронтов, специалисты Генерального штаба Красной армии. Целями работы этой группы было определить замыслы немецкого командования, направления главных усилий противника, особенности его наступательных действий, вероятные задачи войск, состав и группировку сил и средств, время удара. К середине апреля в результате обобщения соображений представителей Ставки, командующих фронтами, работников Генерального штаба и на основе агентурных донесений разведки были сделаны следующие выводы. Противник, понеся большие потери осенью и зимой 1942/43 года, по-видимому, оказался не в состоянии к весне создать резервы, достаточные для нового широкого наступления с целью захвата Кавказа, выхода на Волгу и глубокого обхода Москвы. Вместе с тем в районе Орла, Белгорода и Харькова продолжают находиться его крупные авиационно-танковые ударные группировки, мощь которых постепенно возрастает. Данное обстоятельство можно расценивать как прямое доказательство наступательных намерений германского командования в указанном районе. Однако, ввиду ограниченности резервов, вначале противник, вероятнее всего, будет вынужден наступать на узком фронте и не сразу на большую глубину, а предпримет попытку решать задачи последовательно, по этапам, начав операции с первой половины лета. С другой стороны, Красная армия пока еще не располагает силами и средствами для успешного наступления сразу на всей протяженности советско-германского фронта, тогда как отдельные направления являются исключительно перспективными, предоставляя возможность нанести удар по основным силам противника и с наибольшим эффектом использовать крупные танковые объединения советских войск. Наиболее перспективным направлением действий советских вооруженных сил остается район вокруг городов Орел, Курск, Белгород.

По этому поводу представитель Ставки на Северо-Западном фронте маршал артиллерии Николай Воронов направил Сталину специальное письмо, где отметил, что громадную и богатую боевую технику всех видов, которой теперь располагает Красная армия, наиболее продуктивно использовать на открытой местности, избегая операций в лесисто-болотистых районах[435].

Заместитель Верховного главнокомандующего маршал Георгий Жуков, который в начале апреля находился на Воронежском фронте, 8-го числа этого месяца представил Сталину доклад по поводу возможных действий противника в летней кампании 1943 года (Жуков предполагал, что из-за отсутствия резервов германская сторона будет вести поэтапное наступление, начав с попытки окружить советские войска под Курском, а далее развивая успех в глубину, действуя в основном силами танковых дивизий и авиации), с предложениями занять превентивную оборону, чтобы измотать противника в оборонительных боях, уничтожить его танки, а затем, введя свежие резервы, перейти в решительное наступление и покончить с главными вражескими группировками[436]. В связи с этим маршал рекомендовал сосредоточить основные резервы в районах Ефремов, Ливны, Касторное, Новый Оскол, Валуйки, Россошь, Лиски, Елец, Воронеж и более глубокие резервы, включая одну армию, – под Ряжском, Раненбургом, Мичуринском, Тамбовом и Тулой, а также собрать и направить на угрожаемые направления в полосе Центрального и Воронежского фронтов до 30 полков противотанковой артиллерии и все полки самоходной артиллерии.