Темная история нефти - Андрей Всеволодович Остальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже целые тома написаны о «нерациональности» поведения участников рынка. О том, как влияют на их поведение слухи, ложные ожидания, паника. Как продают акции, когда «все продают», и покупают непременно, когда «все покупают» (а очень часто надо делать наоборот). Как увлекаются одними и теми же деривативами, когда этих рискованных контрактов заключено уже на десятки триллионов долларов и одно это должно бы заставить насторожиться, – так ведь нет. Вопиющий пример: во время бума интернет-компаний в 90-е годы ХХ века многие из них оценивались на фондовом рынке в несколько раз больше, чем могли бы даже теоретически заработать. И все вместе по совокупности их акции тоже уже стоили больше совокупного количества денег на доступном им рынке. Абсурд, бессмыслица! Но каждый рассчитывал, видимо, на знаменитый принцип «большего дурака»: пусть я сильно переплатил, всегда найдется кто-то, кто купит у меня еще дороже.
А вот и не всегда. Сколько веревочке ни виться…
Наступление кризиса было неизбежно просто в силу закона цикличности. Но многочисленные лопающиеся пузыри в несколько раз усилили его вредоносное воздействие. И одним из таких пузырей оказался нефтяной рынок.
Прилив на нефтяные биржи нерационально огромного количества спекулятивных денег сыграл большую, возможно решающую роль в произошедшем.
Доктор Конопляник отмечает, что изначально у ожиданий роста цен были объективные причины. Но на этом фундаменте «сформировалась финансовая пирамида». Пирамида эта выстроилась и в результате процесса глобализации, и вследствие обилия дешевого кредита. И даже бурное развитие Интернета и электронных форм платежа – все это помогло вершине этой пирамиды залезть за облака. Никуда больше не надо звонить, не надо с кем-то долго договариваться, переписываться, посидел несколько минут за компьютером – и готово дело, вложил все, что у тебя было, в нефтяной фьючерс или опцион – фактически заключил пари на то, что нефть скоро вырастет в цене. Или упадет.
Но чем выше поднимешься, тем больнее падать.
А вот как комментировал происходившее на рынке нефти в середине 2008 года уже упоминавшийся Дэниэл Йергин, глава Кембриджского центра энергетических исследований и автор знаменитой книги «The Prize»: «На финансовых рынках воцарилась психология дефицита. Множество людей, которые раньше никогда не инвестировали в сырье, теперь вкладывают в нефть огромные суммы. Но называть это спекуляцией – значит понимать ситуацию слишком примитивно».
И вот еще что: обратите внимание, в какой именно момент цены на бумажную нефть особенно резко полезли вверх: в 2007-м и в начале 2008-го, когда уже очевиден стал кредитный кризис, когда с ликвидностью, с наличкой началась беда. Но вот какую картину видели игроки: кризис наступает, денег нет и взять негде… Как негде? А нефтяной рынок? Уж там-то, все говорят – от олдувайцев до МЭА, – спрос Индии и Китая будет только расти и расти, а новой нефти будет все меньше и меньше. Значит, есть только один верняк в этом рушащемся мире – поставить на нефтяной рост. Особенно учитывая, что под это кредит получить все-таки легче, чем на что-либо другое, потому что банки и пенсионные фонды и все вообще на свете свято верят в нефть. Кроме того, достаточно внести относительно небольшой депозит, чтобы сыграть в дериватив.
Но вот беда, если проиграешь, отдавать придется не процент, не депозит, а полную цену позиции, придется изыскивать всю сумму. Которой у тебя, возможно, нет. И не было. И взять ее негде. Разве что поставить еще раз на нефть… Ведь она кончается, не так ли?
Откуда известно, что именно так и было? А взгляните на официальную статистику. По данным Комиссии по торговле товарно-сырьевыми фьючерсами (КТТСФ) США, в феврале 2007 года доля спекулянтов на NYMEX составила 30 процентов, в июне 2008-го – уже 70 процентов. И ровно в тот же период цены на нефтяные фьючерсы достигли своего безумного потолка. И в то же самое время мировые индикаторы уже однозначно показывали: мировая экономика резко покатилась вниз…
Адама Смита, с его верой в могучую силу и способность рынка к самоисцелению, хоронили уже десятки раз. Но особенно торжественно – после обеих мировых войн, после Октябрьской революции, ну а уж когда грянула в начале 30-х годов Великая депрессия, тогда вообще приверженность идеям свободного рынка почиталась чуть ли не за признак слабоумия. Ежу понятно: всё, капитализм кончился, ему на смену теперь идет что-то другое, новое, не очень пока ясное, но связанное, наверное, с мощным государственным регулированием и контролем. Воскресал непременно и призрак Карла Маркса, который каждый раз принимался снова бродить и по Европе, и по Америке.
Но очередной кризис потихоньку, незаметно кончался, и снова люди забывали Маркса (кроме тех стран, где его неизменная популярность обеспечивалась государственным насилием). А Адам Смит и его последователи уже не казались такими уж устаревшими, законченными чудаками.
Многим людям, оказавшимся перед лицом жесткого экономического кризиса, кажется, что капитализм кончился – уж на этот раз точно!
Между тем великий политэконом (Адам, а не Карл) предвидел ситуации, схожие с последним экономическим кризисом, да и потрясениями нефтяного рынка тоже. «Когда доходность торговли значительно превышает обычную, общей ошибкой является чрезмерное увеличение объемов торговли». Разве не про нефтяных спекулянтов сказано?
И теперь задумайтесь, почему WTI в последнее время стоит значительно дешевле сорта Brent и даже Urals. Российская нефть, правда, привязана к Brent и потому куда англо-норвежская нефть, туда и она. Но все-таки как же быть со знаменитым экономическим законом единой цены? Одна и та же картошка не может по-разному стоить в разных концах супермаркета, а высший сорт – дешевле первого и второго. В супермаркете такое невозможно, а на мировом рынке нефти бывает.
Ведь и Brent, и тем более Urals качественно уступают «легкой» и «сладкой» техасской нефти.
Экономический абсурд…
Есть две объясняющие происходящее теории.
Во-первых, в Оклахоме, в Кушинге, вышло из строя одно из нефтеперерабатывающих предприятий, и в результате скопился некий переизбыток нефтяной смеси WTI. Технологически он не может быстро рассосаться за счет краткосрочных поставок за пределы Америки. Рынок нефти, особенно вот в такой смутный период, недостаточно гибок. Наверное, долго такая ценовая неувязка сохраняться не могла бы. Но в краткосрочном плане рынки – европейский и американский – функционируют как бы отдельно друг от друга.
Кроме того, говорят, в открытом море стоят заполненные нефтью танкеры, ждут – но не погоды, а повышения цен, которое многие считают неизбежным. Образовавшееся «суперконтанго» вроде бы, как барометр, указывает
