Рожденные в пламени (ЛП) - Кайм Ник

– Верностью?

Вулкан холодно улыбнулся.

– Шутка, которая больше не смешит.

– А Курц? – спросил Т’келл. Его жажда знаний была следствием обучения на Марсе.

– Какова его роль?

Лицо Вулкана потемнело.

– Необходимость. По крайней мере, мы когда-то так считали.

Марс был причиной возвращения Вулкана на Ноктюрн и короткой встречи с магистром кузни. Пополнение запасов Механикумом было недостаточным, и примарх был вынужден направить часть флота на один из надежных пунктов снабжения – свой родной мир. То, что Т’келл находился в крепости-луне Прометея, было как нельзя своевременно.

– А Гор и вы? – не отставал магистр кузни, его страстное желание понять боролось с правилами приличия.

Вулкан пошел ему навстречу.

– Хотя в глазах отца мы и были все равны, однако Гор был лучшим из нас. В присутствии Императора я всегда чувствовал себя ребенком. Этот феномен тяжело объяснить тому, кто никогда с ним не встречался. У моего брата была… такая же особенность, несомненная харизма, благодаря которой ты вслушивался в каждое его слово и безоговорочно верил. В прошлом ни один из нас не сомневался в абсолютной верности Гора, иначе мы бы осознали, насколько опасной была его сила убеждения.

– Его ролью было лидерство, и когда-то я бы последовал за ним куда угодно. Но этот пьедестал пал, и его не восстановить. Что касается меня… – Вулкан безрадостно рассмеялся и, раскинув руки, указал на кузню и расположенное за ней хранилище. – Я оружейник своего отца, но не такой, как Феррус или Пертурабо, я специализируюсь на уникальном.

Взгляд Т’келла переместился к огромным дверям хранилища, которые занимали большую часть задней стены, и воин вспомнил многие названия и формы артефактов.

– Как этот молот? – спросил легионер, указав на верстак.

Вулкан повернулся и посмотрел на оружие. На миг он задумался, проведя рукой по бойку Несущего Рассвет, рукояти, переплетенной шкурой дракона, драгоценным камням и таинственному устройству, которое поместил в головке рукояти.

– Это лучшее, что я когда-либо создал, – сказал он магистру кузни, – но оно никогда не предназначалось мне. Я выковал молот для своего брата, для Гора, и это еще одна причина для того задания, которое я должен поручить тебе.

Вулкан убрал руку с молота, продолжая смотреть на него.

– Это было после Нострамо и Улланора. Я собирался преподнести Несущий Рассвет в ознаменование достижений Луперкаля. С помощью Джагатая мы схватили и усмирили Курца. Ты должен понять, мой сын, ничего подобного прежде не случалось. Для примарха поступить так, как Курц, сделать то, что он сделал…

Примарх покачал головой.

– Это было немыслимо. Но у моего брата было решение.

– Переделай его, – Гор произнес это гордо и с таким энтузиазмом и решительностью, что Владыка Змиев вышел из задумчивости.

Доспех Гора – «анатомическая» броня в светлом, как слоновая кость, и черном, как смоль, цветах – придавал ему блестящий вид. Облачение было столь великолепным, что даже у великого кузнеца вызвало зависть.

Луперкаль и Вулкан были наедине в покоях Гора на борту «Мстительного духа». Пока повелитель Лунных Волков говорил, примарх Саламандр хранил почтительное молчание. Они пили хмельной отвар родом с Хтонии. Вулкан не знал его названия, но оценил крепость напитка.

Примарх взболтал жидкость, наблюдая за получившейся крошечной воронкой, словно в ее глубинах мог находиться искомый им ответ.

Вулкан поднял глаза, привычно светившиеся в затененных личных покоях Гора.

– Скажи мне как, ведь никто не желает этого больше меня.

– Мы можем перевоспитать нашего брата.

Впервые риторика Гора оказалась бессильной перед Вулканом, который, сидя в тени, как никогда выглядел отчужденным. Покои первого примарха были функциональными, но при этом благоустроенными, даже роскошными. В оуслитовом камине ревело пламя. Вулкан был уверен: Гор разжег его, чтобы гость чувствовал себя уютно. Вместо этого Владыка Змиев сторонился света и тепла пламени, размышляя, почему не отказался от этой встречи, как это сделал Джагатай. Тем не менее, пламя в камине порой притягивало его взгляд.

– После этого, – сказал Вулкан и в гневе ткнул пальцем в пустую тьму, указывая на облако атмосферной пыли, которая некогда была Нострамо. – Как?

Гор улыбнулся, всем своим видом демонстрируя уверенность в действенности плана. Надо было только убедить в этом Вулкана.

– Каждый из нас возьмет его под свое крыло, обучит, – он жестикулировал обеими руками, изображая следующую часть своего плана. – Превратит его из грубого инструмента, которым он сейчас является, в оружие, которым ему необходимо быть.

Вулкан нахмурился, думая об облаченном в ночь пленнике и сомневаясь в благоразумности предложения брата.

– Подумай об этом в следующем ключе, – сказал Гор, не утратив и доли оптимизма. – Ты – оружейник с большой буквы. Курц – незакаленный клинок, требующий заточки лезвия. Переделай его, как ты бы переделал сломанный меч, Вулкан.

Гор сказал это с блеском в глазах и такой уверенностью, что она передалась Вулкану.

– Я поверил ему, – сказал Вулкан, вернувшись в настоящее. – Курц был изолирован от основных сил своего легиона, в надежде, что вдали от пагубного влияния Нострамо сможет измениться. Я должен был взять его к себе первым, затем Дорн… как только исцелится.

– Исцелится?

Магистр кузни встретился взглядом с Вулканом и увидел в нем печаль.

– Курц пытался убить Рогала.

Услышав это признание, Т’Келл выругался про себя.

– Преторианца Терры?

– Другого я не знаю, – ответил Вулкан. – Чтобы план Гора сработал, жизненно важным было восстановить отношения между Дорном и Курцом. Но после Хараатана я понял, что мы заблуждались. Я не знаю, кому следующему Гор собирался передать Курца, но до этого не дошло. Требования Великого крестового похода и его новое назначение магистром войны удерживали его вдали. Я не смог присутствовать на Улланорском Триумфе, поэтому не видел Луперкаля лично с самого Нострамо. Мы несколько лет не общались, но я знал, что должен переговорить с ним о Курце. Я видел, что у того на душе. Там царили кошмар и боль. Я жалел брата, ненавидел не его, но совершенные им деяния; опасался того, что он мог сделать и кем стать, если его не остановить.

– Я общался с Гором при помощи литокастной проекции. До этого переговорил с вернувшимся на Терру Дорном, и мы пришли к общему мнению. Я по глупости решил, что Гор тоже согласится. Его приветствие было довольно теплым, но чуть более колким, чем прежде.

– Брат Вулкан, что это за дело огромной важности, требующее моего внимания и отвлекающее от крестового похода нашего отца, привело тебя ко мне?

Магистр войны стоял в окружении воинов на мостике своего флагмана, по краям гололитического изображения угадывался комплекс сенсориума и авгуров. Доспех Гора отличался от того, что он носил во время их последней встречи на борту «Мстительного духа». Броня была перекрашена в сине-зеленый цвет его легиона, недавно переименованного. В Сынов Гора.

– Оттенок высокомерия было сложно не заметить, – сказал Вулкан Т’келлу. – Не сомневаюсь, что это было сделано намеренно.

– Прошу прощения, брат, за то, что отвлекаю тебя от обязанностей, но я считаю, что дело настолько серьезное, что должно привлечь твое внимание.

Глаза Гора расширились, и у Вулкана возникло ощущение, что его брат издевается над ним.

– Должно? Что ж, тогда тебе придется как можно лучше изложить это дело, Вулкан, чтобы я решил для себя, насколько оно серьезно.

Вулкана обеспокоил не просто тон магистра войны, а нечто более глубинное, скорее подразумеваемое, нежели открыто высказанное. Хотя за спиной Гора была различима всего лишь небольшая часть корабля, но этого было достаточно, чтобы заметить изменения. Частично были видны знаки, которых прежде не было, странные символы, значение и смысл которых Вулкану были не знакомы. Поначалу он решил, что это эмблемы ложи, так как именно Гор инициировал ее традиции в легионах. Несмотря на старания брата, Вулкан отказался от них. При наличии собственной Прометеевой веры Змиев подобные обязывающие ритуалы были излишними.