Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев

- Это надо записать, - Йеро заскреб стилосом по бумаге.

- В отношении будущего, такой рост неясности обсуждался софистами. Те же софисты учили, что прошлое неизменно, что свершилось, изменить нельзя. Только мне кажется, что свет маяка нашего разума так же расплывается и слабеет, когда мы направляем его не вперед, а вспять.

- Но как может прошлое измениться? - спросил Кирко. - Вот я подбрасываю и ловлю обол. Он упал на ладонь гегемоном кверху. Миг прошел, и теперь ничто не изменит пути его падения и не заставит его упасть кверху снопом.

- Пусть пройдет несколько лет. Ты забудешь про этот разговор, а если и не забудешь, уже не будешь помнить, как упал обол - гегемоном или снопом.

- А я запишу! - сказал Йеро.

- Пусть пройдет больший срок. Твоя запись пропадет, или даже если ее перепишут, переписчик ошибется. Время стирает определенность - и в будущем, и в прошлом. Чем дальше назад, тем расплывчатее очертания событий. Но ты затронул нечто важное, Кирко. И Тира недавно говорила со мной на схожую тему. Мегалея сказала мне: «Знаем ли мы подлинное имя Алазона? За тысячелетия, язык изменился до неузнаваемости, как и начертания многих знаков. Знаем ли мы, что Алазон действительно жил? Вдруг то, что мы считаем списком хроники, на самом деле поэма о вымышленном герое?» Что, если мегалея права? Более того, что, если она права, но остальные все равно уверены, что в прошлом Алазон основал багряную династию? Все действуют так, будто это произошло. Если отодвинуть вымысел далеко в прошлое, и все забудут, что это был вымысел, вдруг он станет правдой? И наоборот, если правду записать, как Йеро собирался, но все ее примут за сказку, станет ли она вымыслом? Мир меняется на глазах. Льды тают, острова и перешейки скрываются в воде, где колосилась рожь, цветут оливковые деревья. Что будет дальше, в точности ведомо только Четырнадцати. Может статься, что было раньше, тоже ведомо только им.

- Значит, все-таки есть доподлинное прошлое и будущее, что им известны? - спросил Кирко, берясь за весло.

- Хороший вопрос. Четырнадцать знают всё. Но они знают не только всё, что произошло, но и всё, что могло или сможет произойти. Они видят и мир, где обол Кирко упал снопом, и мир, где он упал гегемоном. Софисты говорят, что это очень важно - Четырнадцати открыто знание всех путей, лежащих перед смертным, но выбор пути принадлежит только смертному, как и ответственность за него.

- Свобода воли, учитель?

- Именно, Йеро.

- А есть ли она на самом деле? Так много из того, что мы делаем, предопределено! Раб делает, что велит хозяин. Хозяин делает, что велит тиран. Тиран, и тот несвободен. Да что тиран, сама мегалея не может, например, даже выбрать себе спутника! Все говорят, ей надо выйти замуж за Бениро, молодого тирана Килии. А если она не хочет? - лицо Йеро покраснело. - Говорят, он немощен телом...

- Это отчасти правда. - Плагго задумался, вспоминая. - Правая сторона его тела поражена спазмом, походка неровна, и он не может держать меч в правой руке. Но зато Бениро начитан, рассудителен не по годам, добронравен, и справедлив. Он будет достойным спутником для мегалеи, лучше, чем сын тирана Притеники.

- Все равно, что это за выбор? Раз тиран, два тиран, и обчелся?

- Говоря строго, есть еще возможности. Далеко на севере живет Эрманореко, молодой воитель из Кронии, ученик великого кораблестроителя Тороливо, уже прославленный за боевое искусство и мудрость. Еще рассказывают о Корумо, сыне архона танов, который заодно приходится то ли внуком, то ли племянником великому демарху венедов. Он объединил всех танов, живущих на южном берегу Янтарного моря. Но я не уверен, что он был бы хорошим спутником для мегалеи.

- Почему? - спросил Кирко.

- До нас доходят рассказы о поединках и поэтическом таланте Корумо, но по этим же рассказам, почти все его поединки были затеяны из-за женщин - от дочери корчмаря до жены архона.

- Нет, этого нам точно не надо, - сказал Йеро.

- А что это ты так близко к сердцу принимаешь выбор спутника мегалеи? - Кирко наклонил голову и посмотрел на Йеро.

- От этого выбора зависит всего-навсего судьба гегемонии? - ответил вопросом на вопрос второй схоласт.

- Только ли поэтому?

Йеро снова покраснел, но, быстро справившись со смущением, ответил:

- Да, я люблю мегалею. Скажи, что ты не любишь! Как ее вообще можно не любить?

- Ничего ты не понимаешь, Гаук. У Альдейгьи особенное предназначение, богоносное, там на Мегорскую гряду Свентана сойдет, помяни мое слово, - истово сказал Корило, тыльной стороной руки вытирая пот со лба.

Гребцы разделись до пояса, но даже раннее утро на зеркально гладких, пронзительно-синих водах Мидхафа было откровенно жарким.

- У всех у нас одно предназначение, - рассудил его сосед по ряду. - Грести, пока ветер не подымется или килейский берег не покажется. Дров едва осталось в гавань зайти.

- Ветер бы не помешал, особенно с северо-запада, - вступил в беседу, сопровождаемую размеренными движениями весел, еще один гребец.

- А почему именно оттуда, Стир? С запада не лучше ли? - уточнил Гаук.

- Если с северо-запада, то во-первых, по пути, а во-вторых, может, твою вонь в море понесет, а не на меня, - объяснил Стир. - Вроде мы все одинаково вчера поели этих бобов с селедкой, но твои шептуны не нашим чета - они прямо как овцебычьи!

- Если бы, - посетовал Корило. - Овцебык, он раз навоняет и дальше пойдет...

- Земля! - закричал с мачты Щеня.

В отличие от большинства гребцов, он был не только полностью одет, но сидел на рее в низко нахлобученной шапке, сплетенной из соломы - Сунна в южных широтах была безжалостна к носатым лопоухим рыжим.

- Как я и говорил, - удовлетворенно заметил Горм, стоявший на корме у прави́ла драккара, любовно названного «Кровавый Змей Бурунов».

Хан дрых рядом, в тени от маленького парусинного навеса.

- Все просто, когда облаков нет, Сунна заходит, север находишь по Лейдарстьярне, по ней же широту, а долготу - по Ногтю Йорра. Ноготь встал так, - Горм показал угол двумя пальцами, - значит, Килей в дне перехода.

- Странно все-таки, что Лейдарстьярна и Ноготь в небе всегда на одном месте, - Кнур держал за черешок сушеное яблоко с воткнутым в него гвоздем, пытаясь что-то сообразить. - Если это яблоко - круг земной, оно катится вокруг Сунны, выходит, Ноготь должен катиться с твердью заодно, как будто круг земной - ступица колеса, а Ноготь - обод.

- Тогда Лейдарстьярна выходит на оси того же колеса? - убийца Гнупы чуть двинул прави́лом.

- Да, этого-то я в толк и не возьму. Вокруг Сунны мы же по кругу катимся? - кузнец покрутил яблоко в воздухе. - Ось, она не в одно и то же место показывает, если так. Только в одном направлении...

- Но если Лейдарстьярна очень далеко, так что если с нее посмотреть, этот круг маленьким покажется... Направь-ка яблоко черешком на ту гору, да покрути так же, как крутил. С горы, если там кто стоял бы с наблюдательной трубой, он бы увидел, что черешок все время указывает точно на него.

- А как ты знаешь, что северная звезда очень далеко?

- Она всегда мерцает. То что поближе, например, Аудумла, у того ровный блеск, а что еще ближе, как Драйгенстьярна, можно серп разглядеть.

- Что ж тогда с Ногтем? Не мерцает, и не серп!

- Он близко, гораздо ближе, чем луна.

- Верно, луна может за ним пройти! Но что это такое? Драйгенстьярна, например, это кружок наподобие нашего...

- Шарик. Я об этом думал. Действительно похоже на ноготь. Но при всем моем уважении к Йорру, другу мореходов, вряд ли его ногти были размером с гору... А вот если это, скажем, щит...

- Или парус?

- Парус? Это было бы здорово... Представляешь, ладья Йорра стоит над кругом земным на якоре. Саму ладью не видно, она узкая, темная, а парус блестит, и Йорр ее там нарочно оставил с поднятым парусом, чтоб путешественникам было легче находить дорогу. Нам бы такую же ладью, только поменьше, можно было бы из Бирки до Мидхафа не две луны в обход идти, а напрямик перелететь. Весело бы вышло, и с ветерком не так бы провоняли. Что я чую - ноги спящего тролля, вчерашние бобы, или мой собственный подкольчужник? - Горм принюхался, безуспешно пытаясь определить источник смрада, понял, что обоняет все вышеперечисленное и еще несколько ранее незамеченных зловоний, позеленел лицом, и замахал рукой перед носом.

- Точно, развели пары, взмахнули крыльями, как у ветряной мельницы, и полетели! - недопоняв Гормовы взмахи рукой, Кнур на миг просиял, но почти тут же скуксился. - Недалеко бы пролетели, вот беда. Лететь, поди, дров вообще не напасешься...

- Молодой ярл, может, пора нам на водометный ход перейти? - с надеждой крикнул с одной из передних скамей Гаук.

- Что скажешь, кузнец, Сварогов любимец? - добавил Корило.

- Времени на то, чтоб пар поднять, уйдет не так много. Скажи мне, когда мы будем в полутора дюжинах вик77 от бухты, - Кнур прошел вперед и погладил покрытую узором внешнюю обечайку котла, отделенную от внутренней слоем каменной шерсти, чрезвычайно полезного нововведения, имевшего только одно слегка досадное свойство - все, кто достаточно долго ее добывал, чесал, и плел, начинали кашлять и мерли, как мухи.