Стартап (курс CS183) - Стэнфорд, весна 2012 г. - Питер Тиль

Остаётся неисследованным океан, но в достаточно своеобразном отношении. 72% нашей планеты покрыто океанами. Около 90% обитаемого океана – глубоководные моря. Люди побывали там с исследовательскими целями на протяжении только около 200 часов. Таким образом, океаны остаются последним крупным географическим объектом, куда люди по-настоящему не заглядывали. Но возможно, это происходит потому, что наше первоначальное предположение является правильным: там нет ничего по-настоящему интересного. Исследования глубоководных морей попросту утратили магию открытия новых земель и континентов.

Граница знаний, похоже, стёрлась вместе с географическими границами. Люди чрезвычайно пессимистично относятся к существованию нового и интересного. Мы можем полететь на Луну? Мы уже это сделали. А на Марс? Многие говорят, что это невозможно. А как насчёт химии? Мы можем выделить кислород? Это стало общеизвестным ещё в 18 столетии. А как насчёт открытия новых химических элементов? Похоже, это бесполезное занятие. Периодическая таблица кажется достаточно устоявшейся. Наверное, в этой области уже невозможно открыть что-либо действительно новое. Граница закрылась. Открывать больше нечего.

С. Секреты в социологии

Существуют четыре первичные причины, обуславливающие неверие людей в существование секретов. Первая – это инкрементализм, распространённый в нашем обществе повсеместно. Похоже, люди считают правильным, что изменения должны происходить путём несущественных последовательных шагов. Все секреты, в раскрытии которых мы заинтересованы, – это микро-секреты. Не пытайтесь сделать что-либо сложное в школе. Просто делайте то, что от вас требуют, немного лучше, чем все остальные, и вы получите наивысший балл. Такая тенденция существует на всех стадиях обучения вплоть до аспирантуры. Академиков стимулирует количество томов, а не важность проблемы. Цель – опубликовать как можно больше работ, каждая из которых, по крайней мере, на практике, является новой только в каких-то небольших дополнительных знаниях.

Вторая причина: люди становятся всё менее расположенными к риску. Сегодня люди в большинстве своём боятся секретов. Они боятся ошибиться. Конечно, считается, что секреты содержат достоверные сведения. Но на практике истиной по отношению ко всем секретам является то, что они имеют хорошие шансы оказаться недостоверной информацией. Если вашей целью является никогда в жизни не делать ошибок, вам определённо лучше никогда не думать о секретах. Мысли, которые выходят за пределы мыслей большинства, будут для вас опасны. Перспектива посвятить свою жизнь чему-то, во что больше никто не верит, достаточно неприятна. Для вас будет непереносимо, если вы окажетесь не правы.

Третья причина – это самоуспокоенность. Сегодня действительно нет необходимости верить в существование секретов. Деканы юридических факультетов в Гарварде и Йеле каждую осень произносят одни и те же речи перед поступившими первокурсниками: «Вы состоялись. Вы поступили на этот элитный факультет. Ваши волнения закончились». Оправданна ли такая самоуспокоенность или нет (нам следовало бы считать, что не оправданна), но это, возможно, именно то, что является истиной, если вы в это не верите. Если вы в это верите, вы, возможно, в большой беде.

И, наконец, от секретов нас уводит некоторая тяга к эгалитаризму. Нам чрезвычайно трудно верить в то, что некоторые люди обладают значительными способностями проникать в самую сущность, а другие таких способностей не имеют. Пророки вышли из моды. Предвидение будущего рассматривается как сумасшествие. В 1939 году Эйнштейн направил президенту Рузвельту письмо, в котором убеждал его отнестись серьёзно к атомной энергии и атомному оружию. Рузвельт прочитал письмо и воспринял его серьёзно. Сегодня такое письмо, скорей всего, затерялось бы где-нибудь в почтовом отделении Белого дома. Любой, вскрывший конверт, подумал бы, что это шутка. В конце 1930-х годов казалось, что ядерное оружие лежит за пределами возможного. Но к представлениям о будущем тогда относились очень серьёзно.

В защиту секретов следует сказать, что все эти причины – инкрементализм, нерасположенность к риску, самоуспокоенность и эгалитаризм – достаточно хорошо воздействуют на большинство людей. Не доверять пророкам стало хорошей эвристической практикой. 30 лет тому назад люди создавали культы. А другие люди к ним присоединялись. Кто-то доказывал, что обладает некими значительными секретами, о которых другие не знают. Гуру или авторитет культа являлся образцом антиэгалитаризма. Людей поощряли рискнуть всем и присоединиться к культу, потому что это был единственный путь к Истине. Значит, самоуспокоенность и инкрементализм исключались. Сегодня, скорей всего, создать подобный культ невозможно, что и хорошо. Люди просто не будут покупаться на это.

IV. Аргументы против аргументов против секретов

Итак, аргументы против секретов имеются. Но аргументы против этих аргументов сильнее. Проблема утверждения, что не осталось труднопостижимых истин, состоит в том, что оно ложно. Секреты существуют, причём в пределах досягаемости. Когда вы ещё больше углубитесь в эту тему, предположение о существовании общества без секретов покажется вам очень странным.

На некотором уровне любая форма несправедливости подразумевает наличие секретов. Что-то происходит. Что-то несправедливое. Это происходит, потому что общество разрешает, чтобы это происходило. Большинство людей не понимают несправедливости этого. В любом случае это понимает только незначительное меньшинство. В 50-х и 60-х существовало множество различных взглядов на вещи, которые были крайне несправедливы. Эти секреты со временем стали общеизвестной информацией. Большинство было побеждено. Иными словами, отсутствие секретов сегодня означает, в некотором смысле, что либо наше общество является абсолютно справедливым, либо нам не следует пытаться его таковым сделать. Либо всё правильно в том виде, в каком оно есть. Или если какая-либо несправедливость и существует, то она относится к разряду непостижимого и не может быть устранена. Любое из этих утверждений кажется очень странным.

С экономической точки зрения неверие в существование секретов приводит к заключению о том, что рынки полностью эффективны. Но мы знаем, что это не так. Мы сталкиваемся с исключительной неэффективностью рынков в течение десятилетий. В 2000 году нельзя было сказать, что люди, создающие и работающие в интернет-компаниях, ведут себя несколько иррационально. В 2007 году нельзя было заявить о существовании пузыря на рынке недвижимости. Рынок невозможно понять. Его можно понять только так, как его понимает Федеральная резервная система. На основании имеющейся у них модели они пришли к выводу, что при самом худшем сценарии развития событий не может быть потеряно более 25 миллиардов долларов. Никто не сомневался в правильности этой модели. И мы все знаем, чем это обернулось.

Политические разногласия также требуют наличия секретов. Любая крайняя критика действий правительства обязательно базируется на неких секретных знаниях о том, что всё идёт совершенно неправильно. Часть из этих секретных знаний, вероятно, содержит достоверные сведения. Однако другая, бо́льшая часть – нет. Но, в общем, неверие в секреты эквивалентно утверждению о том, ни один диссидент не может быть прав. И это заканчивается интересным образом. Так как больше никто не верит в существование секретной истины, иногда используется политический приём, который заключается в попытке дискредитировать другую сторону, ассоциируя её с конспирологами. Если вы демократ, вы возмущаетесь по поводу активистов движения «Чаепитие» и их секретных убеждений. Если вы республиканец, вы рассказываете об участниках акции «Захвати Уолл-Стрит» и об их диких теориях. Все конспирологические теории безумны и ложны. Не существует вообще никаких секретов.

Есть интересная версия этого явления, связанная с корпоративным управлением. Давайте возьмём драму последнего десятилетия с руководством компании «HP». Предыстория заключается в том, что компания «HP» пережила смену множества исполнительных директоров. В 2004-2005 годах среди членов совета директоров компании «HP» велись серьёзные споры о том, на обсуждение каких вопросов совет должен тратить своё время. По одну сторону спорящих находились Том Перкинс, инженер, заслуженный ветеран компании «HP», и вице-председатель компании Клейнер Перкинс. Он считал, что совет директоров должен тратить своё время на обсуждение новых технологий и разработок, то есть на обсуждение трудных существенных проблем. По другую сторону находилась Патриция Данн, которая доказывала, что вопросы науки и технологии – это слишком сложно, и что они находятся вне компетенции совета директоров. Данн считала, что совет должен сосредоточить своё внимание на процессах и на том, всё ли в порядке в бухгалтерии компании? Соблюдали ли они все этические нормы?