На страже Империи. Том 2 - Валентин Якимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но он пережил Пламя Тиамат! Далеко не каждый опытный маг на такое способен, куда уж там юноше. Камень площадки, специально созданный чтобы выдерживать атаки магией, спекся вокруг Милютина в стеклянистую черную корку — а он, поди-ка, живой!
— Первородная кровь, значит? — тихо спросил я, склонившись над ним. Приподняв непослушную голову, Костя смотрел на меня со смесью ненависти и страха. — Вот как они это назвали? Приятно, что эта техника прошла сквозь века и не затерялась во времени. Когда ты вырастешь как чародей, ты поймешь, какие перспективы она открывает. А итог боя, надеюсь, даст тебе понять что-нибудь еще.
Из дверей общежития уже выбегали организованные молодцы в белых халатах, так что дальше оставаться возле поверженного я не стал. Направился к своим, глядя, как меня пожирают глазами те, кто делал ставки на бой. Большинство — с неприкрытой враждебностью. Но некоторые — с обожанием.
Уже на ходу я начал понемногу залечивать раны — те, что не были видны стороннему наблюдателю. А оказавшись в кругу своих, стал исцелять и обожженные местами почти до костей руки. Все тело жутко болело и чесалось, но это ничего — у любого мага должна быть крепкая привычка терпеть боль.
Соратники встретили меня восторженно — Юля тут же бросилась обниматься, не заметив моего болезненного шипения. Вскоре к ней присоединились и остальные. Все наперебой поздравляли меня — и, конечно, задавали один единственный вопрос:
— Как, командир⁈ Как ты так просто, на ходу, обратился к Огню? Я точно видел, что ты наполнился именно огненной маной перед финальным заклинанием! Разве такое возможно?
— Возможно. — задумчиво протянула Маша. — Отец показывал мне, как управляет всеми доступными стихиями. Но ему вон уже сколько лет — а управляет он ими настолько слабо, что лучше вообще никак!
— В этом и суть. — произнес подошедший к нам Василий Шувалов, привлекая внимание. — То, что человек не ограничен одной стихией, не секрет для выпускников факультетов магической теории. Просто в девяносто девяти случаях из ста мультистихийноть на деле абсолютно бесполезна. Так что она остается плодом бестолковых опытов ученых-теоретиков… Оставалась, до сегодняшнего боя…
Я недоуменно пожал плечами:
— Ты-то чему удивляешься? Обратился я к Виктору. — Я ведь при тебе уже обращался, например, к Смерти. При чем не просто чтоб комара прибить, разве нет?
Немец задумчиво взглянул на меня, а затем аккуратно кивнул. Остальные, похоже, тоже поняли, о чем — а точнее, о ком — речь. Удивленный Шувалов, видя, что говорить ему никто ничего не собирается, устало махнул рукой и заговорил сам:
— Ты выжил, барон Лихачёв.
Я кивнул, подтверждая очевидный факт.
— И ты умудрился победить.
Новый кивок.
— Да так, что запись твоего боя теперь разойдется по всей стране, а то и шире.
Опа. А вот это уже неприятная новость. Разве мы соглашались включать запись?
— Это учебная площадка. — вздохнул княжич. — Здесь запись работает в каждом бою. Это в уставе общежития прописано, но вам его, вроде, выдать еще не успели.
Я нахмурился. Вот это — плохая новость. Может даже очень плохая. Интересно, знал ли об этом Милютин, когда использовал технику Первородной крови? Скорее всего, граф просто пытался выжить. Перед лицом смерти многое видится проще.
— Вижу, ты и сам понимаешь, что теперь будет. И я вот даже не знаю… орать на тебя, или же хвалить и чествовать?
Я усмехнулся.
— Ну, орать я, положим, понимаю за что. Хотя не стоит, я такого не люблю. А хвалить?.. Думаешь, увидев, какие тут у нас крутые маги, к нам повалят новобранцы?
Алиса фыркнула:
— Да скорее уж теперь к нам никто никого не отпустит — мол, вон, у них итак сильные бойцы, обойдутся!
Немного подумав, Василий был вынужден признать правоту Каховской. А раз теперь хвалить меня было не за что, а ругать не стоило, мы просто в молчании двинулись к общежитию. Соратники мои молчали гордо, бросая вокруг довольные взгляды. Шувалов — кисло, глядя в основном себе под ноги, а иногда, сердито, на меня.
Я же молчал задумчиво. Княжич говорил, что Милютины — один из первых родов России, кому была дарована магия после ее возвращения в мир. Все, что я об этом читал, овеяно бесконечными мифами, легендами, родовыми преданиями, в которых некоторые возводят себя чуть-ли не к апостолу Петру.
А иногда и прямо к нему.
Но только что я получил новое подтверждение в копилку моих мыслей о том, что магию «вернули» в мир мои замечательные родственнички. Ибо техника Первородной крови — одна из моих последних разработок. Помогал с ней мне лишь сын, даже Хилини ничего конкретного не знала.
Мы с Амар-Сином, единственным моим оставшимся в живых ребенком, искали ключ к физическому бессмертию. Кто ж из сильных магов на старости лет его не ищет? Я, конечно, мог прожить еще лет двести, может, триста — срок, почти бесконечный для простого смертного.
Но всем известно — как только ты получаешь что-то действительно ценное, например, время, тебе хочется еще и еще. А нежитью я становиться не планировал. Вот и искали мы способ сделать из обычной крови… что-то вроде Истинной Крови. Субстанцию, бесконечно наполняющуюся Жизнью, нерушимо связывающую астральное тело с физическим, не дающая увядать ни тому, ни другому.
Но в наших поисках мы открыли совсем другую грань — возможность обращать жизненную силу крови в целый океан маны, а окружающую ману — в жизненную силу.
Это не бессмертие — даже не близко. Но этот своеобразный вампиризм позволяет резко наращивать мощь в бою, обращая в магию все свое тело, становясь этаким «элементалем маны» на основе из крови. Именно так выжил Милютин — растворил тело в крови, а кровь почти полностью перевел в астральный план. Как итог — ему нужно было сопротивляться лишь духовной силе Пламени Тиамат. Обычный, скажем, огненный шар, действующий лишь на физический мир, ему не навредил бы вообще. Пламя Тиамат навредило, да еще как. Но он — умелый маг, очень умелый. И сумел себя защитить.
Судя по тому, что я видел вокруг, подлинное бессмертие в итоге обрела Хилини. Мне бы очень хотелось с ней повидаться. Побеседовать… о науке и природе вещей…
Но
