Эрановум - Яна Батчаева

Моя правая ладонь будто сама по себе прорезает воздух и раздается хлесткий звук. Стены пещеры вторят ему. Выражение лица Сандра после пощечины не меняется и это приводит в еще большее бешенство. Повторяю снова, а затем еще раз. Я продолжаю наносить ему удары по груди, лицу, но он даже не пытается меня останавливать до тех пор, пока руки больше не перестают слушаться. Я обессиленно запрокидываю голову и измученно рыдаю. Он крепко прижимает меня к себе, гладит по волосам и шепчет:

– Прости, мне так жаль…

Глава 17

Высокая стена титанового города становится все ближе. Мы часто останавливаемся передохнуть, поскольку нога все еще ноет, хотя уже куда меньше, а может я нарочно оттягиваю момент, когда оставлю шанс повернуть назад. Чтобы снизить нагрузку при ходьбе, Сандр поддерживает меня за талию правой рукой. Не верится, что ему удалось уговорить меня вернуться. Я была уже готова ползком выбраться на поверхность и бежать отсюда даже с поврежденной ногой так быстро, как никогда в жизни, но это действительно было бы слишком не разумно. Иногда, чтобы достичь своей цели приходится отступать. Вернее затаиться, набраться сил. Вот и теперь я снова вынуждена войти в стены Эрановума, но лишь для того, чтобы подготовиться, а еще вытащить вместе с собой Лиссу, Марка и Ника.

Я прожила в идеальном красивом городе, замурованном под землей, почти восемь месяцев. Все это время, как и другие заложники бункера, пыталась примириться с трагедией, но в глубине души ждала какого-нибудь пусть даже крошечного маячка, что даст надежду на то, что вокруг обман. Я была готова к этому. Видимо отсюда и произрастало излишнее любопытство, итогом которого стала встреча с голодными пещерными псами.

Как только первый шок от случившегося прошел, я ощутила сладкую, доверху заполняющую меня радость. Знаю, что выбраться будет очень сложно, но не могу остановить образы, всплывающие в голове. Одна за другой вихрем перед глазами воспроизводятся картины дома, родителей, брата и сестры, как они будут счастливы встрече, как обниму их крепко и не выпущу из рук целую вечность. Ведь мы не виделись так долго… Но что, если все это ловушка? Вдруг, как только окажусь в городе, то путь назад будет отрезан для меня навсегда?

Я снова торможу, терзаясь сомнениями в правильности своего решения. Всматриваюсь в непроницаемые глаза Сандра, пытаясь понять его намерения, вот только сделать это по большей части почти невозможно. Другое дело я – все на лице написано. Мужчина сразу считывает мои мысли, и чтобы казаться убедительнее берет за плечи: крепко, чтобы я не смогла уйти и выслушала его, но в то же время не причиняя боли.

– Я помогу тебе вернуться домой, обещаю, – уверенно говорит Сандр.

– Поможешь? Ты мне? С чего это вдруг? – спрашиваю я, при этом испуская истеричным смешок.

– Понимаю, ты мне не доверяешь…

– Это уж точно, – фыркаю я.

Мне бы уйти, чтобы не продолжать разговор, но не выходит – слишком сильная хватка, поэтому я лишь отворачиваюсь и прикусываю нижнюю губу. Это всегда помогает, когда чувствую себя слабой.

– Ты мне не безразлична, – произносит он. – Пожалуй, с того самого момента, как пыталась бежать, из комнаты без окон, в которой впервые очнулась, а мне пришлось гнаться за тобой. Ты первая, кто решился на это. Так, ты выделилась среди остальных. А дальше, чем больше мне приходилось иметь с тобой дело, тем больше покоряли дерзость и упорство. Макс сразу понял, что ничем хорошим это не закончится, поэтому всячески пытался помешать твоей работе в Схит, иногда слишком грубо. А я вот не смог отказаться от соблазна. Так и вышло. Из-за моей слабости проект под угрозой.

– Проект значит, – горько усмехаюсь я.

– Присядь сюда, – показывает он мне на угловатый камень. Я послушно выполняю просьбу, старательно сохраняя спокойный вид, однако сердце от волнения стучит барабанной дробью во всем теле. – Я расскажу тебе все, что знаю, а знаю я далеко не все. После окончания обучения я попал в спецслужбу. Отец был там на хороших счетах и от меня ожидали также больших успехов, но долго работать не пришлось. Стало известно о готовящемся теракте. Это была группа ученых-фанатиков, которые изобрели то, самое химическое оружие, о котором говорил Тонецкий, помнишь? Их планом было уничтожить человечество и спасти тем самым планету. Согласно их мнению, люди – это паразиты. В чем-то даже соглашусь. И по мере того, как мы пытались обнаружить преступников, был предложен проект «Эрановум» на тот случай, если поимка не удастся. Город построили, отобрали молодых людей и вскоре он превратился в отдельный, не связанный с терактом, проект. Основатели вдруг решили, что пока остальное человечество уничтожает само себя, можно создать новое общество без жестокости, травли, абсолютного неравенства. Насмотревшись за время службы того, на что способны люди, я даже некоторое время был убежден, что Эрановум действительно может быть благом, но чем дальше, тем больше основатели стали стремиться к власти в нашем маленьком городе, а потом смерть Анны… Я понял, что совсем неважно, останемся ли мы в старом мире или создадим новый, будет ли общество составлять миллиарды или сотни – человек всегда останется человеком. Жестокость – наша природа. Единственное в чем Эрановум достиг успеха – это открытие поразительной формулы на основе схистотеги, которая оказывает сильное воздействие на клетки живого организма, заставляя их развиваться быстрее или наоборот замедляет процессы. Таким образом, мы получили возможность практически не болеть, заживлять раны от нескольких минут до нескольких часов, оставаться молодыми очень долго. Также эта формула применяется и в сфере питания: фрукты зреют в десятки раз быстрее, чем на поверхности; а вот деревья на Острове не увядают совсем.

– Постой, к чему ты клонишь? – затаив дыхание спрашиваю я. – Как долго на самом деле я пробыла здесь?

– Ева, город существует уже двадцать лет, – отвечает он.

Я будто упала с огромной высоты на спину – ни вдохнуть, ни выдохнуть не могу. «Двадцать лет» звенит в голове. За это время все изменилось: брат с сестрой давно выросли, а родители постарели, все другие, мир иной. Никто уже много лет меня не ждет.

Хуже всего, что Сандр оказался ко всему причастен. Смотрю на него и становится тошно. Даже не хочу слышать о том, какую именно роль он сыграл во всем этом чудовищном эксперименте. По сути, это и неважно. Я потеряла двадцать лет своей