Остров Буян - Сергей Шведов

Я взял фотографии у Василия и с интересом уставился на собственную физиономию. Я узнал не только себя, но и крупье, с невозмутимым видом запускающего рулетку. В кадр попал даже нервный господин, стоявший у меня за спиной, а вот Верки не было. На том месте, где она должна была быть, зияла пустота. Лишь приглядевшись, я обнаружил нечто отдаленно напоминающее женскую фигуру.

— Так она была с вами, Чарнота? Василий с Михаилом не ошиблись? — повернулся ко мне Сокольский.

— Была, — кивнул я. — И деньги у нее были. Много денег. Она их получила от тех самых господ, которые послали меня туда, не знаю куда. В уплату за труды.

— То есть она вас подставила?

— Да. Тогда я думал, что она сделала это просто от испуга, но сейчас я думаю совершенно иначе. Станислав Андреевич, вы не могли бы узнать имена и адреса милиционеров, которые обнаружили оружие и пятна крови в квартире Смирновых?

— Вы считаете, что это они похитили деньги?

— Скорее всего, да. И сей нехороший поступок будет чреват для них большими неприятностями. Ведьма Жанна не простит им такой подлости.

Михаила, только что вернувшегося к столу, вновь отправили к телефону. Правда, в этот раз он отсутствовал недолго и уже минуты через три вернулся с точными координатами проштрафившихся блюстителей порядка.

— Надо бы их навестить, — сказал я Сокольскому.

— Ночь ведь на дворе, — заволновался Мащенко. — Да и куда они денутся.

Но Станислав Андреевич придерживался, видимо, иного мнения, поскольку решительно поднялся из-за стола. Мащенко увязался за нами, судя по всему, его разбирало любопытство. Сокольский почему-то не стал возражать против присутствия предпринимателя, хотя операция вроде бы проводилась суперсекретная. Впрочем, из Бориса Семеновича получился идеальный водитель, хорошо ориентирующийся на местности, несмотря на непроглядную тьму.

— Вот ведь народ, — ругнулся в пространство Мащенко. — Ведь всё оплатили по полной программе, в том числе и уличное освещение. Так нет, сэкономили строители на фонарях. Проглоты.

Однако предприниматель без труда вывел свою «ауди» на трассу, и мы помчались со скоростью ветра. До города было рукой подать, и через десять минут Мащенко уже выруливал к улице Красноармейской, где в скромной панельной пятиэтажке проживал младший сержант милиции Востриков. Проживал он, кстати говоря, на первом этаже, так что нам с Мишей не пришлось топать по лестнице в кромешной темноте, ибо подъезд, как это у нас водится, не был освещен. Подсвечивая себе фонариком, самоотверженный Миша нажал на кнопку звонка. Я стоял рядом с компетентным сотрудником и прислушивался к шорохам, доносящимся изнутри. Ничего существенного, а уж тем более настораживающего я не уловил. Хозяева квартиры, вполне возможно, уже отправились спать.

Если, конечно, с ними не случилось какого-нибудь несчастья. Но мои опасения, похоже, оказались напрасными. После того как Миша надавил на кнопку звонка в третий раз, за дверью послышались шаги и нечленораздельная речь, по всей видимости, матерная.

— Откройте, милиция, — на всякий случай решил соврать я.

— Я вот тебе сейчас покажу милицию! — отозвался из-за двери визгливый женский голос. — Скотина!

Оскорбление я проигнорировал, поскольку оно, скорее всего, относилось не ко мне. Зато с нетерпением ждал, когда наконец провернется ключ в замке и мы увидим чудное виденье, покорившее сердце младшего сержанта Вострикова.

— Чтоб ты провалился, пьянь! — пожелали мне вместо приветствия в открывшуюся дверь. — Я же тебе русским языком сказала полчаса назад, что Васьки нет дома. Нет, он опять приперся.

Виденье, если честно сказать, было не таким уж чудным. Во всяком случае, не в моем вкусе. Патлатая, заспанная женщина в халате щурилась на нас без всякого дружелюбия, и я уже начал опасаться за область лица, но тут ко мне пришел на помощь бойкий Миша, сунувший под нос хозяйке свое удостоверение сотрудника ФСБ.

— А что он натворил? — удивилась хозяйка.

— Мы его разыскиваем как свидетеля, — опять покривил я душой.

— Но я же тебе час назад говорила, что его нет дома.

— Простите, — вежливо поправил я хозяйку, — но вы меня с кем-то перепутали.

— Что ты мне голову морочишь! — возмутилась патлатая Вострикова. — Был он здесь, товарищ капитан. И баба с ним была, вся такая из себя. Ну натуральная ведьма.

— Про ведьму поподробнее, — попросил Миша.

— Так вы у этого спросите, он же с ней приходил. — Вот упрямая женщина! Ведь наверняка уже поняла, что ошиблась, но будет теперь упорно стоять на своем, вводя в заблуждение озабоченных проблемами людей.

— Ваш муж случайно не приносил с работы небольшой такой аккуратный чемоданчик?

— Вы только посмотрите на него! — захлебнулась в негодовании Вострикова в ответ на мой невинный вопрос. — Это же шизофреник какой-то. Я же тебе русским языком сказала, что это Сашкин чемоданчик, и Васька повез его хозяину. Теперь они наклюкаются там как свиньи, и мой Востриков приползет только к утру.

— Это который Сашка? — насторожился Миша. — Это Киселев, что ли?

— А то кто ж еще.

— Спасибо за информацию, — вежливо поблагодарил я, поворачивая от дверей.

— Напьются до того, что себя не помнят, — неслось мне вслед из гостеприимной квартиры. — Уроды! Еще и в органы таких берут.

Я хоть в органах не служил, но на слова злобной мымры обиделся. Допустим, мы действительно разбудили ее среди ночи, но ведь вопросы ей задавались в предельно корректной форме. С чего это ей пришло в голову путать меня с каким-то придурком? Час назад, вот и Миша не даст соврать, я спокойно сидел за столом в компании очень приличных людей и вел непринужденный светский разговор. Так что алиби у меня, выражаясь юридическим языком, безупречное. Сокольский выслушал Мишин доклад, хмуря густые брови. Генерал сидел на переднем сиденье забугорной тачки рядом с Мащенко, тогда как мы с Мишей и Васей расположились на заднем.

— Судя по всему, по следу этого чемоданчика идем не только мы, — сделал вполне очевидный вывод Сокольский.

— Я же вам сказал, Станислав Андреевич, что Верка своего не отдаст. Живая она или мертвая, но за свой гонорар она будет держаться зубами.

— Но ведь она же мертвая, — почти простонал Мащенко. — Я же собственными глазами видел ее труп.

— Александр Киселев. Улица Трудовая, — прочитал по бумажке Михаил. — Это ж где такая находится?

— Частный сектор, — отозвался Мащенко.

— Ты уверен?

— Я, между прочим, после армии таксистом работал, — обиделся Мащенко. — Город знаю как свои пять пальцев.

— Поехали, — коротко бросил Сокольский.

Я хоть и родился в этом городе, но на улице Трудовой бывать не бывал. И сейчас, оглядывая непритязательного вида хибары, я пришел к выводу, что честный труд у нас всегда оплачивался скупо. Впрочем, при свете автомобильных фар оценивать архитектурные изыски деревянных строений было довольно затруднительно. А уличного освещения в этих местах, похоже, отродясь не водилось. В этом смысле улица Трудовая ничем не отличалась от Буржуйского поселка с его хороминами и разбогатевшими в одночасье жителями.