Все случилось летом - Эвалд Вилкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не такой я человек, чтобы об этом не думать, — сказал он. — Я с женой жизнь собираюсь прожить. И поэтому мне не безразлично, на ком я женюсь. Дома у меня мать-старуха, ей хочется еще внучат понянчить, и она не вынесет, если что-то будет не так. Честь у нас в семье всегда на первом месте. И в Милгрависе, откуда мы родом, все на это смотрят так же.
— Илга чудесная девушка, — произнес Цемит и, помолчав, добавил: — Я вовсе не потому говорю, что именно это вам бы хотелось услышать.
Теперь Томаринь совсем растрогался. Он даже почувствовал что-то вроде нежности к Цемиту. «А все-таки он парень что надо, хоть избалован женщинами, — решил Томаринь. — И хорошо, что я зашел к нему, с людьми никогда не мешает посоветоваться, особенно в таких вещах».
— Вот это мужской разговор! — воскликнул моряк. — Мне Илга с первого взгляда понравилась. А знаете, как мы познакомились? В магазине. Зашел за чем-то, увидел ее. Потом зачастил туда, хотя до магазина путь не близкий.
— И потом отправились в кино?
— Да, пригласил ее в кино. А вы откуда знаете?
Цемит усмехнулся:
— Бог ты мой, совсем нетрудно отгадать! Оригинального тут мало. Впрочем, не важно.
В комнату без стука заглянул Миша. Просунув голову в приоткрытую дверь, он как будто удивился, увидев обоих за мирной беседой. Махнул рукой, приглашая Цемита выйти к нему для каких-то тайных переговоров. Когда же хозяин окинул его рассеянным взглядом, не сделав попытки подняться, Миша откашлялся и сказал:
— Пошли. К телефону просят.
— Кто?
— Не знаю. Женский голос.
— Скажи, нет дома.
Миша поморщился и закрыл за собою дверь.
Томаринь по-своему воспринял эту сцену. В нем пробудилось что-то отеческое, снисходительное. Пожалуй, он мог бы взять под свою опеку разболтанного парня, научить его уму-разуму. «В самом деле, — размышлял моряк, — что он может дать порядочной женщине? Свою любовь, и только? Надолго ли? Любви нужен прочный фундамент. Цемиту жена не по карману, даже если бы и захотел супружества. Ну куда он приведет жену? В эту конуру, и та как будто не его, а теткина. Тут одному повернуться негде. А главное, сколько он зарабатывает? Нет, жена ему не по карману. Потому-то у них с Илгой все быстро разладилось. Конечно, — продолжал рассуждать про себя моряк, — этот парень из породы неудачников, таких всегда хватало. Почему бы ему не пойти на завод, овладел бы специальностью. Или податься на промысел в Атлантику, поработал бы годика три на Севере, накопил деньжат, приобрел обстановку и квартиру! Словом, заложил бы фундамент. Куда там… интеллигент! Ему бы только рассуждать. А вкалывай дядя!»
— Э-хе-хе! — в ответ на свои мысли вздохнул Томаринь.
— Что вы сказали?
— Илга отличная девушка, вот что я хочу сказать, и ей со мной будет хорошо. Мы с матерью живем на окраине, старый рыбацкий дом. Не ахти какой, без удобств: нет ванны, горячей воды, всего прочего. Но я вступил в кооператив и деньги уже внес, к зиме обещают трехкомнатную, так что, если вдруг поссоримся, сможем все разойтись по комнатам, — сказав это, Томаринь добродушно хохотнул. — А Илга, если захочет, уйдет из магазина, я получаю прилично. Конечно, дома и соскучиться недолго, на работе все-таки коллектив, товарищи, общие интересы и все такое. Но, по-моему, магазин — для Илги не место. С каждым болваном будь вежлива, всякому дураку улыбнись, а потом шляются разные, только и смотрят, как бы хорошенькую продавщицу пригласить в кино.
Откинувшись на спинку стула, моряк громко рассмеялся. Потом добавил:
— Как однажды пригласили мы с вами.
Цемит усмехнулся.
— Вы чудесный парень, — сказал он. — Илга стоит того, чтоб о ней позаботились. Ведь ей пришлось уйти из десятого класса, не доучившись. Поступила на работу, теперь как будто в вечерней школе.
— Я знаю, — заметил Томаринь.
— Тем лучше. И мечтает об институте. Но после перерыва будет нелегко. Вступительные экзамены…
— Так в чем же дело! Есть подготовительные курсы — пускай учится! Наймем преподавателя. Не проблема. Можем себе позволить.
— Да, не проблема. Вы для нее готовы сделать все, а Илга, она согласна принять от вас эти благодеяния?
— А почему бы и нет? Я вас правильно понял?
— Вы меня поняли правильно.
Томаринь искоса глянул на собеседника: не смеется ли тот над ним? Вроде нет. Цемит был серьезен, только раскраснелся от выпитого коньяка. «Черт знает что, — досадовал моряк, задетый тем, что ему приходится все время отвечать на вопросы, будто он в кабинете у следователя. — А почему бы Илге не принять моего предложения? Разве ей не нужна квартира? Разве она не хочет учиться в институте? И сам не урод, еще молодо выгляжу, человек с положением. А главное, мы с Илгой такие друзья!»
— Нет, — сказал он, забыв про заданный вопрос. — Нет! — повторил Томаринь, отвечая закравшимся в душу сомнениям. — Не может быть, чтоб Илга мне отказала. Ерунда!
— Вы когда-нибудь видели снег на горных вершинах? — спросил Цемит.
— Снег? На кой черт в гору за снегом переть, он под ногами зимой валяется. Вы что, альпинист? Я больше по морям скитаюсь. Но, в общем-то, снег в горах видел. Был в Карпатах, на Кавказе. С чего это вы вдруг?
— Просто так. Пришло в голову.
— А у меня в голове совсем другое, уж вы извините, я все время о своем толкую. Что делать, раз человек собрался жениться… Вы вот спрашиваете, примет ли Илга мои, так сказать, благодеяния. Скажу откровенно, вопрос меня удивил. Но если подумать… Хм… В последнее время она немного замкнулась в себе, стала неразговорчивой, никак не пойму, что с ней такое. Впрочем, я сам виноват. Давно пора решиться, сказать — да или нет. Женщины любят определенность. Сколько можно гулять просто так? Каждой хочется устроить жизнь, зайти, так сказать, в спокойную гавань. Ну вот, я решился. И вы мне помогли. Завтра пошлю Илге письмо. У нее будет месяц на размышление. А когда вернусь из плавания, сыграем свадьбу. Сегодня уж я не пойду к ней, все равно ее дома не будет. Она вчера меня предупредила.
— Ну что ж, желаю удачи.
Томаринь улыбнулся. Ему захотелось как-то выразить свое расположение, и он сказал:
— Я все-таки помешал вам, а? И пластинки слушать перестали. Вы заведите, правда, заведите, меня хоть совесть перестанет мучить, что вам день испортил.
Цемит отмахнулся:
— На вас эта музыка наводит тоску. — И тотчас примирительно добавил: — Мне
