Божественная семейка. Книга 2 (СИ) - Грин Хелена

— Что ты намереваешься с ней сделать? — нахмурился Ариус.

Астарот обнажил клыки в кровожадной усмешке, оставив участь матери на откуп воображению.

Мальфиус сжал ладони в кулаки. Ариус едва успел одернуть брата, порывавшегося уже было сказать какую-нибудь глупость и нарваться на конфликт. Эфемерные подозрения начинали оформляться в голове, но Ариус не хотел давать росткам дальнейшую жизнь. Возможно, они ошиблись. Просто неверно поняли. Не стоит ссориться с отцом сгоряча, они ведь только-только обрели его.

— В чем дело? — Астарот прищурился. — Я вижу, в ваши сердца закрались сомнения. Вы назвались моей плотью и кровью, но при этом отказываетесь исполнить мой приказ? Какая досада…

— Мы тебе не слуги! — вскинулся Мальфиус.

Ариус закрыл лицо ладонью. Ростки подозрений крепли и стремительно набирали высоту.

А в следующую секунду неведомая сила впечатала его брата в стену.

— Если вы отказываетесь выполнить мои указания, значит, вы бесполезны, — скучающе произнес Астарот, поднимаясь. — А раз так… какой смысл в вашем дальнейшем существовании?

Полученные раны и недавняя схватка со Смертью, казалось, ни капельки его не беспокоили.

Тени — чужеродные для близнецов — сгустились за спиной Правителя Кошмаров, темная хмарь забилась в нос, туманя рассудок. Ариус закашлялся.

— Что ты собрался… — Ариус не договорил, глаза его в ужасе распахнулись. — Мальфиус, берегись!

— Брат! — ошеломленно выдохнул Мальфиус, когда Ариус закрыл его собой от сотен теневых клинков, устремившихся от Астарота.

Ариус дышал хрипло, пронзенный насквозь. Кровь его — не хмарь, вполне себе алая и очень горячая — полилась изо рта.

— Беги… — выдавил Ариус.

— Узнаю породу Амары, — брезгливо скривился Астарот. — Все тот же неуместный драматизм и самопожертвование.

Мальфиус швырнул в него сгусток тьмы в бешенстве. Он до последнего не хотел верить, что родной отец желает им смерти, но, похоже, рассказы матушки не были преуменьшением. Скорее… значительно сглаживали реальность. Она ведь просила их — робко, почти не надеясь на согласие — просила оставить Астарота за Завесой. Забыть его, как забывают дурной сон поутру.

Близнецы не поверили. Близнецы собирались собственными глазами увидеть, каков из себя их отец.

Они увидели и пожалели.

Астарот отправил сгусток тьмы обладателю, даже не пошатнувшись. Мальфиус упал на колени. Рядом с ним рухнул освободившийся Ариус — все еще живой, но раненый серьезно, он кинул все силы на восстановление. Мальфиус схватил брата за предплечье и вытянул из-под нового удара. Воронку перемещения создал на чистых рефлексах и тут же бросился в нее, спасаясь от череды атак. Астарот не стал преследовать их, к счастью.

Астарот оказался тем самым Ужасом из древних легенд, жестоким тираном, что не приемлет отказа и уничтожает все на своем пути — к сожалению.

Глава 16

Наверное, Инриль стоило заподозрить неладное, еще когда Морриш с Кристофером призвали ее впервые — богиня размышляла об этом между делом, пока ждала возвращения сыновей из очередной миссии или перемещала брата к очередному же монстру.

Да и потом богиня не слишком скрывала нынешнее положение дел перед друзьями — ответить искренностью после того, как они продемонстрировали свою верность, пожалуй самое меньшее, что могла сделать Инриль. Возможно, в этом причина? В любом случае, она имела, что имела.

То бишь, голоса в голове.

Нет, они не имели ничего общего с безумием — хотя влияние магии Хаоса на мир делало свое. Твари становились агрессивнее, нападали чаще, даже если шансов против людей или богов не было. Да и между самими людьми участились конфликты. Извечные проблемы: нет еды, крыши над головой и рабочей силы, чтобы обеспечить все это, тоже не хватает. Как получить все в кратчайшие сроки? Отобрать у соседей. Грубо и способ бессмысленный в долгосрочной перспективе — рано или поздно у самих соседей ресурсы тоже закончатся. Это даже демоны в конце концов осознали, Владыка Астерион — ярчайший пример.

Но разве человек осознает эту простую истину, не столкнувшись с ней с размаху? Нет.

И королевства начали борьбу за выживание. Где открытую, где скрытую — чудовищную в подлости своей, потому что на кону всегда стояли человеческие жизни.

Наблюдать за тем, как твой мир катится в бездну даже без прямого влияния темных богов, лишь из-за банальной человеческой алчности — горько. Но у Инриль не было никаких сил, ни физических, ни моральных, чтобы остановить зарождающийся кошмар. Ее семья едва успевала реагировать на новые нападения, а сама Инриль — перемещать брата и сыновей к месту событий. О каком влиянии на политическую обстановку может идти речь?

А потом в голове неожиданно зазвучал голос и затянувшаяся было вязь из тягостных мыслей, где одна цепляла другую, оказалась прервана. К первому голосу вскоре присоединился еще один. Оба — знакомые.

Летта и Тиль. За ними — тихо-тихо, едва заметно Без… Александр.

Инриль не понимала, чего хотели добиться друзья. Возможно, они тоже не в курсе. Они не молились в привычном понимании этого слова, не просили для себя благословений, в их словах не было ни капли той густой жадности, которую богиня встречала не раз когда-то. И до сих пор иногда встречает.

Друзья просто желали удачи.

«Пусть твой день пройдет гладко», — усталый, но чистый голос принцессы Летты, что взвалила на свои плечи заботу о целом королевстве, но осталась тем светлым и добрым человеком, с которым сблизилась Инра Фрей.

«Не встревай там в неприятности», — ворчливое наставление от Тиль, привычное и родное.

«Если понадобится помощь — дай знать», — мимолетное обещание поддержки от Александра.

Инриль не знала, что думать. Никто и никогда не молился божеству… о благополучии этого самого божества. Друзья стали в этом плане первопроходцами.

И отчего-то их пожелания придавали сил — моральных уж точно — больше, чем все истовые восхваления верующих в прошлом. Инриль отчетливо ощущала, как в груди затягивается теплый узел — сначала небольшой, но стремительно крепнущий. И она знала, что это означает. Несмотря на череду столетий, Инриль еще помнила, как у нее появился первый храм, первые последователи.

Тогда-то она и поняла, чего друзья добивались и это… неожиданно, по-хорошему обезоружило.

Никто из смертных знакомых не заботился о ней-богине. О ней в принципе не заботился кто-либо вне семьи без скрытого умысла.

Тиль, Летта и Александр позаботились.

А еще они рассказывали истории. О том, как прошел день, какой курьез приключился с общими знакомыми — из тех, что остались живы. Рассказывали о переживаниях. О том, что среди аристократов снова начались непонятные, а потому тревожные движения. О том, что Фаэн словил очередную гениальную идею и теперь забывает целыми днями поспать и поесть. О том, что зелье, которое пытается изобрести Тиль не получается и ее это расстраивает. Очень. Оно ведь должно стать равнозначной заменой более дорогостоящих, а потому недоступных сейчас для простых людей лечебных зелий.