Завтрашний ветер. Незнакомка - Ника Ракитина

— Галтис, ты? — Ханарай ждала кого-то другого, повезло.

Глаза худенькой данмерки, стоящей на пороге, удивленно расширились:

— Вы кто? Что вам нужно?

Аррайда бережно отстранила хозяйку дома и задвинула засовы:

— Простите. Не хочется, чтобы сюда ворвались спящие с дубьем.

— Вы кто?! Я вас не звала! Убирайтесь!

Девушка стиснула худые руки, смешно и жалко торчащие из коротких рукавов.

— Меня прислал Льорос Сарано, отдать вам это, — покопавшись в поясной сумочке, Аррайда протянула данмерке колечко.

— Вы — Ханарай?

Та подалась назад, по пылающим алым данмерским глазам трудно было что-либо понять, но, похоже, девушка пребывала в смятении.

— Откуда оно у вас?

— Льорос, жрец Триединых, просил вернуть его вам. Вы — Ханарай?

— Да, да, я Ханарай! Вечно чужаки лезут не в свое дело. Но Льорос. Вы же не служите Дому Редоран?

— Не служу, — Аррайда вздохнула, — но я нашла тела убитых стражников в Андасрэте. Видимо, поэтому Сарано решил…

Ханарай отступила, прижимая кулачки к груди:

— Он тоже вечно лез не в свои дела! Как чужаки! И этот Сарано. Надеюсь, скоро…

— Что скоро?

— Ничего. Уходите! Я хочу побыть одна…

Аррайда положила колечко на край стола.

— Простите.

— Отстань…

Данмерка без сил опустилась на табурет.

— Его не вернуть. Ну, чего стоишь?! Тебя ударить? — Ханарай обхватила черен висящего на поясе ножа — странная игрушка для домашней хозяйки.

— Я ухожу.

— Нвах!.. Вынюхиваете, выведываете, лезете в душу… Он погиб из-за вас! Что ты делала в Андасрэте?

— Пережидала грозу, — ответила Аррайда честно.

— Скоро все это кончится.

— Почему?

— Потому, — Ханарай сжала узкие губы. — Потому что истинный бог сменит ложных. Все, пошла вон.

В двери уверенно постучали.

Лицо хозяйки дома скривилось. Она толкнула Аррайду плечом и сбросила засовы.

В дверном проеме оказался данмер — корпулентный, с круглым лицом и остроконечной рыжей бородкой — как на парадных портретах герцога Ведама Дрена. Его узкие глаза при виде Аррайды сделались еще уже, брови изогнулись:

— Кто она? Что она здесь делает?

— Она принесла мне колечко, Галтис…

— Откуда оно у нее? — тот, кого Ханарай назвала Галтисом, заботливо запер двери и небрежно развалился на табурете у обеденного стола, расспрашивая об Аррайде так, будто наемницы здесь не было.

— Говорит, что нашла в Андасрэте убитых стражников.

— Та-ак. Похоже, Форин лопухнулся. Придется это исправить.

— Да, Галтис. Ты же не собираешься…

— Как раз собираюсь. Похоже, из-за этой падали мы потеряли поставщика. Надо все расставить по местам, — суженные глаза контрабандиста сверкнули. — Чтобы больше не стояла у нас на дороге.

— Ты прав.

Наемница взглянула исподлобья:

— Вы уверены?

— В том, что ты влезла в наши дела? — Галтис раскачался на табурете, ерзая им по каменному полу. — И что без тебя тут станет легче дышать?

Нож потек по воздуху в ее сторону — именно потек, она видела его замедленное, плавное, как в патоке, движение. Хотя контрабандисту казалось, должно быть, что полет ножа был стремительным. Аррайда шагнула в сторону. Нож воткнулся в буфет и прочно засел. Но еще до этого наемница схватила со стола сковородку с ужином и опустила Гуврону на лысоватый лоб. Галтис рухнул, ошметки яичницы полетили в стороны. Ханарай кинулась на Аррайду с ножом. И один раз даже достала.

…Наемница слизнула с кисти кровь. Стянула руки Гуврона его же ремнем, серую юбку Ханарай связала узлом у нее на голове. Подобрала выпавшие из складок ключи. Осмотрелась в поисках режущих предметов, до которых пленники могли бы дотянуться. Ничего не обнаружила. Вздохнула. Обмотала запястье бинтом. Прежде чем звать к нападавшим стражу — занята она, редоранская стажа, — или сдавать их Легиону, следовало поискать в доме что-то, указывающее на их незаконный промысел. Осмотреться хотя бы поверхностно.

Подкинув в ладони звякнувшую связку, Аррайда переложила ключи в левую руку, а в правую взяла кочергу: клеймора не слишком удобна для драки в тесноте, да и мебели жаль.

Наверху ничего существенного не нашлось. Середину круглой комнаты занимал очаг, из которого тянуло горечью при порывах ветра на улице, забивавшего дым в трубу. Вдоль стен была расставлена мебель: посудная полка — тарелки с синей росписью, медный чайник, миски и черпаки; буфет с застрявшим ножом, стол и две скамьи вдоль него. Каменный пол, серые оштукатуренные стены. В задней стороне дома узкая кровать под серым одеялом, на подушке красная вышивка. Несколько платьев под полотном. Два сундука с одеждой, переложенной травами для запаха и от насекомых. И лестница в подвал. Из-за частых пепельных бурь альдрунские дома росли не вверх, а вниз — исключая скар — панцирь древнего краба-переростка, под которым располагался аристократический район неофициальной столицы Великого Дома Редоран. От его высоты кружило голову.

Сотворив заклинание кошачьего глаза, Аррайда стала спускаться в душное подземелье. Беззвучно, упруго ступая по каменным ступенькам, котрые не могли выдать ее нечаянным скрипом. Задумавшись, как же быстро она повзрослела, стала частью чужого совсем недавно мира, из наивной девочки превращаясь — в кого?

Нижний ярус тоже представлял собой кольцо вокруг опорного столба под очагом и казался нежилым. Пыльная мебель, ветхие гобелены на стенах, запах нежилья. Тем страньше было увидеть среди этого окованную железом, прямоугольную резную дверь в стене. За дверью кто-то звучно дышал. Так звучно, что едва ли расслышал легкие шаги наемницы. Аррайда задумчиво покусала губу. Затем вернулась наверх. Павшие контрабандисты лежали там, где она их оставила, и, похоже, еще не пришли в себя. Одарив их внимательным взглядом, Аррайда нашарила в буфете кувшин с маслом, отлила в плошку, и обильно смочила ключи. Снова спустилась вниз. Вздохи за дверью были все столь же явственны.

Беззвучно наемница смазала дверные петли, а подходящий по виду ключ сунула в замок и стала дожидаться, пока масло растечется по механизму. Такую дверь с ноги не выбьешь, а лишние секунды, если откроется бесшумно, помогут понять, с кем Аррайда имеет дело. Кто за дверью: пленник или враг.

Наемнице удалось застать его врасплох. Может, оттого, что дверь открылась беззвучно. Или оттого, что трупаки плохо соображают. Даже пепельные. Пока он раскачивался с пяток на носки, с темнотой вместо лица, поигрывая шипастой дубиной, она даже успела охватить взглядом внутренность комнаты и убедиться, что никого живого там больше нет. Если трупака можно считать живым. То, что внутри, Аррайде не понравилось, но сперва нужно было разделаться со сторожем святилища.