Драконы Эдема - Карл Саган

В наших преданиях, мифах и легендах Карл Саган находит ассоциации, идущие от истоков человеческого существования. И, читая эти места книги, мы, может быть, впервые задумываемся о том, почему рептилии вызывают у нас страх и предубеждение, почему в своих мифах и сказках мы неизменно награждаем их злодейскими ролями. Герои волшебных сказок во всех уголках Земли, у всех народов борются с драконами и Змеями Горынычами, отважный Персей убивает ненасытную Медузу (какая богатая ассоциация с гипнотизирующим взглядом многих рептилий), коварный змей склоняет простодушного Адама и любопытную Еву к нарушению запретов Эдема. Нам становится вдруг понятным наш безотчетный страх перед рептилиями и тот отрицательный смысл, который скрывается для нас за выражениями типа: холодный взгляд, холодный ум или холодный отсвет. Холодная кровь рептилий кажется нам слишком чуждой.

В 1983 году издательство «Прогресс» выпустило в русском переводе книгу известного психолога из ГДР Фриедхарта Кликса. Она называется «Пробуждающееся мышление. У истоков человеческого интеллекта». В этой книге ставится тот же самый вопрос, что и в книге Карла Сагана: «Что есть человек и чем он отличается от остальных наиболее развитых представителей животного царства?» Но ответы на этот вопрос у Фриедхарта Кликса и Карла Сагана несколько различны. И это неудивительно. Ведь Карл Саган по профессии астрофизик, и вторжение в область психологии, как об этом говорится в начале его книги, волнует его самого. Ибо он выступает в ней лишь как представитель смежной науки. А Фриедхарт Клике сейчас один из крупнейших психологов мира, президент Всемирного объединения психологов. Но в своей книге он вынужден вторгаться в антропологию и биологию, которые тоже не являются его научными владениями. В книге Сагана чувствуется акцент в сторону биологических, по сути, объяснений того, как произошел переход к естественному человеческому интеллекту. Клике же в качестве таких объяснений выдвигает психологические и социальные причины, и в частности развитие общественного труда. Для нас вторая точка зрения более приемлема, хотя соображения и чисто биологического порядка, принадлежащие Сагану, вносят свою лепту в понимание этой чрезвычайно трудной и до конца не решенной проблемы.

Вообще Карл Саган очень четко придерживался той эволюционной теории, которая естественным отбором и фактором случайности объясняет все. В своей книге он пишет: «Красота и элегантность современных форм жизни обязана своим происхождением естественному отбору, в результате которого выживали и размножались те организмы, что случайно смогли приспособиться к своему окружению». Но, как известно, основной трудностью объяснения всего пути эволюции с подобной точки зрения является необъяснимость тенденции к усложнению организмов, целенаправленное движение в сторону цефализации, то есть увеличения объема мозга живых существ. Вирусы и бактерии, простейшие представители живого, демонстрируют удивительную способность к адаптации и выживанию. Зачем же природе нужно было совершать огромный путь эволюционного развития? Как бы отвечая на этот вопрос, Карл Саган пишет: «Весь известный нам ход эволюции, особенно данные, содержащиеся в ископаемых остатках черепов, свидетельствуют о тенденции в сторону увеличения разумности. В этом нет никакой загадки: умные организмы в большинстве своем лучше выживали и оставляли больше потомства, чем глупые». Однако есть некоторые основания думать, что такое объяснение тенденции биологической эволюции не является исчерпывающим.

Сейчас резко возрос интерес к тем теориям эволюции, которые, сохраняя основные положения естественного отбора Ч. Дарвина, стремятся объяснить целесообразность развития живых существ. Мы заново с огромным интересом знакомимся с удивительной теорией развития Земли и жизни на ней, неотделимой от развития всего космоса, развивавшейся замечательным ученым академиком В. И. Вернадским. Мы вновь обращаемся к наследию академика Л. С. Берга, пытавшегося разгадать причину цефализации живых организмов. Вспоминаем догадки В. А. Анри, который еще в 1917 году пытался объяснить целесообразность в живой природе законами накопления лучистой энергии в приповерхностном слое Земли.

И еще с двумя положениями автора данной книги хотелось бы поспорить. Карл Саган весьма критически относится к идее воспроизведения в искусственных системах процесса понимания текстов, написанных на естественном языке. Возникающие здесь трудности кажутся ему принципиальными и непреодолимыми. Иллюстрирует он это положение на примере программ машинного перевода с одного языка на другой.

В области работ по машинному переводу действительно был период неудач. Он был связан с попыткой преодолеть все трудности анализа текстов на естественном языке, оставаясь на уровне морфологии, лексики и синтаксиса. Но сейчас в различных странах мира, в том числе и в нашей стране, уже действует несколько опытных систем машинного перевода. Они используются для перевода научно-технических текстов и обеспечивают вполне приемлемый для специалистов перевод. А шутки типа, что, встретив предложение «Накося, выкуси!», компьютер воспринимает его смысл как предложение поесть после того, как закончится процесс косьбы, так и останутся лишь шутками.

И наконец, часть утверждений автора книги, касающихся левого полушария мозга, тоже нуждается в корректировке. Исследования в этой области развиваются столь стремительно, что почти невозможно успеть отразить на страницах книг уровень текущих знаний о функционировании левого и правого полушарий. По-видимому, сейчас наиболее правдоподобной представляется гипотеза о том, что правое полушарие оперирует с некоторыми нерасчлененными комплексами-образами, а левое — с вычлененными из них обедненными структурами, в которых в явной форме выделены те пли иные связи. Однако накоплено немало данных, свидетельствующих о том, что в правом полушарии есть средства моделирования работы левого полушария, и наоборот. Правда, эти средства моделирования не обеспечивают по сравнению с оригиналом такой же эффективности функционирования, но зато делают каждое полушарие вполне автономным и жизнеспособным. Кроме того, Карл Саган ничего не говорит о том, что, хотя у большинства людей в их поведении явно проявляется доминирование левого полушария, имеется меньшинство, для которых именно правополушарные механизмы оказываются более значимыми. А значит, в мышлении и поведении таких людей ярче проявляются творческие способности, связанные с установлением сложных ассоциативных связей, эмоционально окрашенных решений и такими видами деятельности, как живопись или поэзия. А если верить Уильяму Голдингу, написавшему повесть «Наследники», то именно так, в виде картин и образов, мыслили наши «двоюродные братья» неандертальцы.

Известный специалист в области математической логики С. Ю. Маслов в конце своей жизни написал работу, в которой высказал мысль, что доминирование левого или правого полушария различно в разные исторические эпохи. Как изменчивая мода постоянно возвращается на «круги своя», так и наши оценки окружающего и способы достижения своих целей то пронизываются «жаром холодных чисел», то «витают в облаках». С. Ю Маслов иллюстрировал это положение на изменениях в восприятии архитектуры, на смене архитектурных стилей, господствовавших в Европе. Он связывал строгие логичные каноны классицизма с левосторонними механизмами мышления, а буйство форм барокко — с правосторонними. Он сравнивал рационализм конструктивизма с причудливыми формами, порожденными в модерне. И, обращаясь к своей области знаний, к математике, обнаруживал удивительные периоды, когда математическое мышление демонстрировало такую же смену механизмов. Ту ведущую роль играли строгие логические рассуждения, в которых каждый шаг был строго обоснован, и математическая мысль восходила по ступеням познания, каждая из которых прочно опиралась на предшествующие. Но и в иные периоды возникало время интуиции, опережающих время гениальных догадок и эвристических рассуждений. Другими словами, С. Ю. Маслов предположил, что прямое движение от доминирования правосторонних механизмов у наших предков к доминированию левосторонних, возможно верное как тенденция, все время нарушается возвратом к уже пройденным этапам. И не этим ли объясняется загадка смены великолепных наскальных рисунков периода палеолита схематичными рисунками, характерными для неолита?

Но это только гипотеза, требующая тщательной и всесторонней проверки.

Заканчивая это послесловие, мне бы хотелось обратить внимание читателей на две недавно вышедшие книги, имеющие прямое отношение к проблемам, обсуждаемым Карлом Саганом. Первая из них: П.В. Симонов, П.М. Ершов. Темперамент. Характер. Личность. М., Наука, 1984 — содержит немало материала, касающегося нашей эмоциональной сферы, порожденной лимбической системой и другими отделами мозга. Вторая: В.С. Ротенберг, В.В. Аршавский. Поисковая активность и адаптация. М., Наука, 1984 — посвящена еще не решенным проблемам, связанным с правополушарными механизмами и феноменом сна. Эти книги, написанные на научно-популярном уровне, могли бы существенно дополнить то, что составляет содержание книги, которую вы уже прочитали.