Ночь перед свадьбой - Софи Джордан

К ней и лорду Хейверноту подошли Порция с Ником. Ник окинул Мередит таким пристальным взглядом, что она покраснела. Ей хотелось прикрыть рукой оголенную грудь, выступавшую из низкого декольте платья, но она сдержалась. До этой минуты она чувствовала себя почти красивой. Ей было неприятно, что его появление совершенно лишило ее уверенности в себе.

Ник насмешливо улыбнулся:

– Ваше пение было чудовищным, Мередит.

Порция прикрыла рот затянутой в перчатку рукой. Но все равно было слышно, как она по-детски хихикнула.

– Она пыталась отказаться, но бабушка и слушать ее не стала, – выступила в защиту Мередит Порция, глаза которой весело поблескивали.

– Надеюсь, леди Дерринг больше не допустит такой ошибки, – заметил Ник.

Мередит покраснела. Узнав, что Ник был свидетелем ее выступления и страдал вместе с остальными гостями, она почувствовала себя еще более униженной.

Рука лорда Хейвернота напряглась под ладонью Мередит, и он высокомерно спросил:

– А кто вы такой, сэр?

Мередит понимала, что ей это должно было быть приятно. Виконт был возмущен отношением к ней, но ей не хотелось, чтобы он чувствовал необходимость защищать ее.

Ник, пронзив лорда Хейвернота взглядом, снова посмотрел на Мередит, вернее, на ее грудь. Затем рассеянно ответил оскорбленному молодому человеку:

– Я Ник Колфилд… лорд Брукшир. Леди Брукшир – моя невестка.

Ее удивило, что он назвал свой титул, тот самый, от которого, как говорил, он отказался. Не означало ли это, что он собирается стать настоящим графом? Настоящие графы были членами общества. Настоящие графы женились на настоящих юных дебютантках. При этой мысли ее замутило. Их взгляды встретились, и Мередит поняла, что он догадался о молчаливом вопросе, мелькнувшем у нее в голове.

– Очень приятно, милорд, – подобострастно поспешил с изящным поклоном ответить лорд Хейвернот, отпуская руку Мередит. – Леди Брукшир позволила мне проводить ее в столовую.

Мередит рассердилась. Ему незачем было говорить так, как будто он просил у Ника разрешения, уже имея его. Ему незачем вообще просить у Ника разрешения по любому поводу, касавшемуся ее. Как и любому мужчине. Ник не был ей отцом и даже опекуном. То, что он обращался с нею как со своей собственностью, не имело никакого значения.

– Пойдемте, лорд Хейвернот. – Мередит потянула его за руку. – Все уже ушли.

– Да, конечно. – Он почтительно кивнул Нику. Мередит скрипнула зубами и почти оттащила льстеца в сторону. Ник и Порция не спеша последовали за ними.

Мередит не проглотила и кусочка, несмотря на обилие изысканных блюд, расставленных на длинном столе. Она украдкой бросала взгляды на Ника, который обменивался любезностями с Порцией, сидевшей справа от него, и женщиной, сидевшей слева, баронессой с нарумяненными щеками. Баронесса гладила его по плечу, в то время как ее муж флиртовал с другой женщиной на дальнем конце стола. Оба супруга казались совершенно равнодушными к их смелым ухаживаниям. Мередит с отвращением наблюдала за ними из-за витого серебряного канделябра. Такая моральная распущенность никогда не выставлялась напоказ в Эттингеме. Вероятно, были такие случаи, но их старались скрывать.

– Не желаете ли куропатки? – заботливо спросил лорд Хейвернот.

– Да. Она хороша. – Мередит оторвала взгляд от Ника и заставила себя попробовать маленький кусочек, но была так встревожена, что, пережевывая его, даже не могла насладиться хрустящей корочкой запеченной куропатки.

– Похоже, вам не нравится. Некоторые леди не едят дичь. Моя матушка говорит, что это пища простолюдинов.

Мередит сделала глоток вина и, занятая мыслями о вульгарной женщине, хватавшей Ника руками, не подумав, сказала:

– И как вам удалось сегодня сбежать от вашей матушки, лорд Хейвернот?

Его лицо залилось краской, и Мередит упрекнула себя за жестокость. Она не хотела смутить его.

– Простите меня, – поспешила она извиниться, отставив свой бокал и накрыв ладонями его руку. – Это было грубо.

– Я действительно слишком много говорю о ней. Ничего не могу с собой поделать. После смерти отца матушка стала главной фигурой в моей жизни.

– Вы хороший сын, – улыбнулась Мередит, утешая его. – И этого не нужно стыдиться.

– Вероятно, вы правы, но это немного отпугивает предполагаемых жен. – Он коснулся салфеткой уголков рта. – Этому научил меня опыт.

– Подходящую вам женщину это не испугает.

– Правда? – Он так напоминал ей одинокого заброшенного маленького мальчика, что, когда надежда вспыхнула в его глазах, Мередит слегка пожала ему руку.

– Конечно. Если женщина захочет узнать, будет ли мужчина ей хорошим добрым мужем, ей не надо далеко ходить, а стоит только посмотреть, как он относится к своей матери. – Мередит в последний раз пожала ему руку и отпустила ее.

Волосы шевельнулись на ее затылке, как будто их коснулся чей-то тяжелый взгляд. Мередит подняла голову. И увидела глаза сидевшего напротив нее Ника. Его гневный взгляд, казалось, насквозь пронзал ее. Озадаченная, она вопросительно подняла бровь. Мгновенно гнев исчез, и она больше ничего не увидела в его взгляде.

Он снова обратил все свое внимание на баронессу, ухватившуюся за его руку. К ужасу Мередит, он кормил эту женщину ягодами со своей тарелки. Это было возмутительно. Мередит посмотрела на следующее блюдо, поставленное перед ней, в недоумении сведя брови. Этот всплеск гнева в его глазах не был плодом ее воображения, но теперь он полностью был увлечен соседкой по столу и не замечал Мередит. Она с отвращением наблюдала, как он флиртует с баронессой…и то тяжелое, что давило на ее сердце, могло быть только ревностью.

После обеда небольшой оркестр устроился в конце зала и начал играть. Леди Дерринг уговорила потанцевать несколько пар, не пощадив и Мередит с лордом Хейвернотом. Мередит танцевала и с другими джентльменами, надеясь расширить поиски подходящих кандидатов. После одного танца с толстым джентльменом, наступавшим ей на ноги и заглядывавшим ей за корсаж, и двух танцев с джентльменами, засыпавшими ее вопросами о вероятности заключения их браков с новыми свежими дебютантками этого сезона, в число которых она не входила, ей захотелось сделать передышку.

Мередит мучила тупая головная боль. Это был длинный день. Надо признать, как и вся предыдущая неделя. Каждая минута, кроме сна, была посвящена приготовлению к очередному вечеру. Волосы были только началом. Требовались новые платья. Как и перчатки, ридикюли, туфли, украшения, всевозможные интимные предметы туалета и снова платья. По всем статьям дорогостоящее предприятие. Большей подготовкой, пожалуй, могли бы быть лишь разработки военной стратегии при Ватерлоо.