Чары кинжала - Катарина Керр

— Кто откажется оказать барду услугу? Я с ним поговорю.

Обсудив этот неприятный вопрос, Гверан отправился назад в башню. Его мысли опять вернулись к коровьему набегу. Он легко сможет состряпать балладу из привычных хвалебных строк, надергав их из других песен. Надо только заменить имена, решил он сам для себя; ни один из этих пьяных увальней все равно не отличит одну песню от другой.

Рано утром, пока было еще прохладно, Таник вытащил во двор седло, тряпку, мыло и разложил все это около колодца. Он принес ведро воды, затем сел чистить снаряжение. Другие всадники проделывали это в специальном помещении, он предпочитал быть один — там, где было тихо. Он всегда помнил, что был здесь новичком и с трудом вживался в отряд. Дорин прогуливался по двору и подошел к нему как раз тогда, когда тот взялся за мыло. Наклонившись над Таником, капитан произнес:

— Хочу поговорить с тобой, парень.

— Конечно, капитан. Что-нибудь случилось?

— Нет, и не должно бы случиться. Что ты скажешь о маленькой служанке барда? Нашему Гверану не нравится, что ты крутишься вокруг нее.

— Это она крутится возле меня, капитан. Мне от этой глупой сучки ничего не нужно.

Дорин задумался. Таник хоть и говорил правду, но считал, что ему не доверяют, просто потому что он чужак.

— Ты меня удивляешь, — сказал Дорин. — Я боялся, что ты уже завалил ее на солому. Она-то явно не прочь.

— Ну уж, нет. Меня она раздражает своей болтовней.

— Мужчина всегда найдет способ, как заставить женщину замолчать.

— Конечно. Вот сам и займись ею, если хочешь.

Пожав плечами, Дорин встал, положил руки на бедра и стал рассматривать седло.

— Вот и славно, — подытожил Дорин. — Значит, у тебя не будет неприятностей с бардом.

— Никаких. Даю слово.

Довольный, Дорин направился к казарме. Таник продолжал чистить седло. Неприятности с бардом… Ах, эта проклятая трещотка! Да теперь бы он просто из принципа завалил ее на солому, однако Таник еще раньше выбрал для себя куда более опасную цель. Он действовал медленно, поджидая удобного случая, постоянно держа под наблюдением жену барда. Обычно в это время Лисса со своими детьми спускалась посмотреть на лошадей.

Терпение Таника было вознаграждено. Вот и она… Со своими мальчиками Лисса зашла на конюшню. Таник сидел на корточках и исподволь рассматривал ее. Было что-то такое в Лиссе, в мягком покачивании бедер при ходьбе, в том, как она улыбалась, вскидывая голову, в ее глазах, — такое, что обещало многое в постели, в отличие от того, что можно ожидать от испуганной молоденькой девчонки. Смотреть на нее было более чем приятно, это доставляло Танику огромное удовольствие. И он удивлялся, как ей не скучно с мужем, который намного старше ее. «Неприятности, ха! — подумал Таник. — Мы еще посмотрим, кто кого».

Днем Таник выбрал себе место для наблюдения за Лиссой — в то время, когда она обедала вместе с мужем. Лорд Мароик, его семья, камергер и бард ели за столом для знати, стоявшим рядом с камином. Таник занял место за одним из столов для воинов, откуда ему было хорошо видно Лиссу. Во время еды она больше заботилась о детях, чем о муже, который, казалось, витал где-то в облаках, рассеянно откусывая хлеб и глядя в пространство. Это подтолкнуло Таника к тому, чтобы попытаться найти возможность поговорить с Лиссой наедине. Один из всадников толкнул его локтем в бок:

— Что все это значит? Ты так смотришь на нее, словно выслеживаешь олениху в чужом лесу, мой друг.

— А какая в том опасность, если у оленя нет рогов?

— Оленю они и не нужны, если есть лесник, охраняющий дичь от браконьеров. Лорд Мароик выгонит тебя, если ты плюнешь барду в пиво.

— Неужели? — Таник повернулся, мрачно глядя на него. — А ты что, побежишь к капитану с докладом?

Парень мотнул отрицательно головой, и Таник занялся едой. Не стоит торопиться. Если он хотел Лиссу, ему надо бороться за то, чтобы получить ее, но тогда он использует для борьбы все средства, которые сочтет нужными. «Ничего в этой проклятой жизни не давалось мне легко, — подумал он. — Ничего не изменится и сейчас».

Жаркий летний день клонился к вечеру, когда Невин въехал в деревню Блайсбир, принадлежавшую лорду Мароику. Она была очень маленькой: кучка домов и закопченная кузница. Не было даже таверны. Поэтому ему пришлось искать, где бы он мог остановиться. Невин приехал сюда для того, чтобы попытаться победить засуху. Но для этого требовалось довольно много времени. Можно было, конечно, остановиться в лесу, но это для него было тяжеловато. После пятидесяти лет, проведенных в дороге в качестве странствующего лекаря, он постарел, кости ломило, он быстро уставал, и, главное, ему надоело постоянное одиночество. Около деревенского колодца стояли с ведрами в руках три женщины, болтая между собой. Когда Невин проходил мимо них, ведя за собой мерина и мула, они приветственно улыбались ему, приветствовали его, глядя на гостя с нескрываемым любопытством. Узнав, что он лекарь, женщины стали еще приветливее.

— Рады вас видеть, — улыбнулась одна из них. — Надолго к нам, господин хороший?

— Еще не решил, — ответил Невин. — Хочу обследовать здесь лес и луга — есть ли там целебные травы. Вы не подскажите, у кого я мог бы остановиться? Я заплачу, конечно.

Все трое замолчали, потом вслух перебрали все дворы и наконец пришли к выводу, что комнаты свободной нет.

— Погодите-ка, — вспомнила одна из них, — у Банны есть небольшой сарай за домом.

— Да она и слышать не хочет о бедняках! — заметила другая.

— Ну, тогда у кого еще есть сараи? — раздумывала вслух первая.

На нет и суда нет, и Невин направился к ферме вдовы Банны, которая жила вместе с сыном. Невину пришлось вернуться по дороге, ведущей в крепость лорда Мароика, и проехать еще около мили. Ферма была окружена невысокой земляной стеной, ворота открыты. Невин с опаской завел лошадь и мула во двор и осмотрелся. Посреди грязного двора стоял каменный круглый дом, рядом — коровник, курятник для цыплят и прочих птиц, а с другой стороны — ветхий деревянный сарай в тени тополя. Когда Невин громко поздоровался, из коровника выглянул светловолосый мужчина, держа в руке грабли.

— День добрый. Ковил — это вы? — спросил Невин. — Мне в деревне сказали, что вы и ваша матушка можете приютить меня на время. Я странствующий травник, как видите, в некотором роде лекарь.

— Понятно, — сказал парень, глядя мимо. Он уперся о грабли и посмотрел на мула, потом на лошадь, потом на Невина и наконец кивнул. — Может быть. Это как матушка скажет.

— А могу я с ней поговорить? — спросил Невин. Ковил долго смотрел на него, не говоря ни слова.