Инкуб. Строптивая добыча - Анна Вьюга

что ещё заставляет меня иногда вспомнить, что когда-то я был живым. И только один раз. Я тебя отпущу. Но не надейся, что моей власти хватит покрывать тебя в будущем! Так что будь благоразумен. И не пытайся больше встретиться с этой девушкой. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.

- Я с ней даже ещё не спал! – прорычал Велиар. – Договор не нарушен!

- На тебя донесли, идиот. На вас. Даже я не могу игнорировать такие подробные и предельно ясные доносы. Факт номер один – знакомство на балу в некоем захолустном Кроуфорде. Факт номер два – отказ от уже загнанной и готовой к употреблению добычи, который мог бы допустить инкуб лишь в одном-единственном случае. Если нашёл добычу повкуснее. Факт номер три – твоё беспрецедентное явление прямиком домой к почтенному семейству Льюисов, о котором до сих пор гудит вся округа. На моей памяти этим правом инкубы пользовались последний раз лет сорок назад. Не было необходимости. Факт номер четыре – слёзы рекой по какому-то неизвестному джентльмену, которые лились в довольно странном месте – за шторкой в самый разгар бала. Слёзы этой самой леди, на которую ты сейчас смотришь. Также есть свидетели.

Велиар посмотрел на меня как-то странно. Я отвела глаза.

- Факт номер пять. Необъяснимое поведение твоей лошади, которой вздумалось вдруг проявить странное для этой породы ослиное упрямство и перегородить Центральный столичный проспект, затрудняя движение транспорта, не далее как несколько дней назад – в аккурат, когда по нему прогуливалась эта юная леди… Дальше продолжать?

Графиня Ормунд. Больше некому.

Я почувствовала бессильную ярость. Нет ничего страшнее женщины, гордость которой задели отказом.

Велиар вскинул голову и посмотрел на Охотника свысока. Он остановился в двух шагах от него и ближе не подходил.

- Зачем ты пересказываешь мне этот бессмысленный набор фактов? Не понимаю, к какому выводу ты клонишь. Я не нарушал Договор.

Я сцепила пальцы до боли и прочистила горло.

- Кхм-кхм… Господин охотник! Этот джентльмен говорит чистую правду. Не знаю, кто вам что наврал. Возможно, у него есть недоброжелатели. Завистливые женщины, на страсть которых не ответили, к примеру. Но скажите мне, разве инкубы не могут чувствовать… девственна ли девушка? Уверена, что да. Так вот посмотрите на меня повнимательней! И вы признаете, что я – так же невинна, как в день моего рождения. А значит, в чём бы вы ни хотели обвинить лорда Велиара, для этого нет ровным счётом никаких оснований.

Я договорила и осталась стоять под давящим, пронизывающим до костей взглядом Охотника. Ожидая то ли гнева, то ли приказа помолчать и не влезать в дела инкубов, то ли угрозы, что и меня тоже загребут за компанию…

Но мне почему-то было страшно за Велиара. Понятия не имею, какая угроза над ним нависла, только я всем нутром чуяла, что всё серьёзно. Поэтому во что бы то ни стало хотела защитить.

Охотник рассматривал меня с минуту. А потом…

Улыбнулся.

Как мне показалось, с какой-то странной грустью.

- Посмотри на неё, Вел. Неужели сам не видишь? Неужели настолько ослеп?

- Хватит придумывать! Ты до такой степени сошёл с ума со своей профессиональной паранойей, что…

- Она уже больна. Больна тобой, Вел. А ведь ты её и правда ещё даже не трогал по-настоящему. Задумайся, что с ней станет, если доведёшь дело до конца? Я вмешался во-время, не то было бы слишком поздно. Или ты не знаешь, что бывает с больными инкуманией? Не видел, во что они превращаются?

Велиар замолчал. Когда заговорил снова, в его голосе было ожесточение.

- Хрень полная! Большей чуши в жизни не слышал. Знал бы ты, как эта строптивая добыча мне сопротивлялась! Никогда в жизни не думал, что буду настолько противен женщине.

Мне снова захотелось плакать. Только не сейчас! Только не при нём.

Охотник бросил на меня понимающий взгляд.

- И сколько ты за ней уже бегаешь, м? Хотя бы это ты в состоянии посчитать?

Я попыталась. Никак не выходило. Всё время сбивалась со счёта. Такое чувство, что целую вечность. У Велиара, кажется, тоже не получалось. Потому что в его взгляде промелькнуло удивление.

А вот серые глаза Охотника снова сверкнули сталью.

- Официально заявляю тебе, Велиар, что это всё в совокупности является нарушением такого количества пунктов Кодекса Инкубов, - что на твоём месте я бы уже поставил свечки в каждом храме каждого бога, в которого только верят все эти люди, за то, что твоё дело попало на стол именно ко мне.

Что ещё за Кодекс Инкубов? Впрочем, выяснять некогда. Ясно одно – всё плохо.

- А вы – можете идти, мисс Браун. Вас больше не побеспокоят. От лица всех инкубов приношу глубочайшие извинения за то, что в вашу жизнь вторглись столь бесцеремонным образом. Больше подобное не повторится. Ступайте! А мы с этим упрямым господином останемся и побеседуем.

- Что ему грозит? – не выдержала я.

Охотник пожал плечами.

- Пока ничего. Как я уже сказал, Велиару крупно повезло, что это дело не попало кому-то другому. Но больше такое везение не повторится. Я сделаю одно-единственное предупреждение! Этот инкуб больше не приблизится к вам ни на шаг. А о последствиях безрассудного поведения мы с ним сейчас будем до-олго-долго беседовать. В непринуждённой и дружеской обстановке, так сказать.

- Пошёл ты… - горько сказал «этот инкуб».

А потом устало прислонился к стене и закрыл глаза.

- Идите, мисс Браун. Идите, - мягко повторил Охотник.

Не знаю, почему… но я хотела бы иметь такого друга.

Развернулась. Молча, без единого слова, без единого взгляда.

Шаг, ещё шаг – прочь, в темноту, в пустоту, в бессонные ночи, в горькую соль. Чувствуя спиной голодный волчий взгляд. Разрывающий душу на части беззвучным воем мне вслед.

Вы были не правы в одном, господин Охотник. Для меня уже слишком поздно.

Глава 15.

«У каждого хищника бывает логово.

Логова инкубов тщательно охраняются от чужих глаз. Никто и никогда не бывал приглашён к ним в гости. Хотя настойчивые слухи ходят о том, что приходя на «кормёжку» в наш мир, инкубы вовсе не заняты только тем, что беспрестанно рыскают в поисках добычи, как голодные волки. Современному волку после сытной трапезы намного приятнее возвращаться в комфортабельное жильё с отоплением, горячей водой и вышколенной прислугой.

При этом на моей памяти – а в процессе сбора эмпирического материала для настоящего исследования мною опрошено