Наблюдатель - Дэвид Эллис

Я не стал рассуждать на эту тему. Вместо этого открыл телефонную книгу в моем мобильном. Когда я был прокурором, то много работал с Питом Сторино из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию. Несколько лет спустя он ушел в таможню и теперь занимал высокий пост в городском аэропорту, в отделе по иммиграции и таможне.

Я позвонил ему на мобильный, и минут десять выслушивал его жалобы. Когда с болтовней было покончено, я перешел к делу.

— Пит, мне нужна твоя помощь, — сказал я ему. — Пассажира звали Гвендолин Лейк.

Глава тридцатая

Он не отвечает по мобильному, — сообщила Столетти. — Секретарша сказала, что его нет в офисе.

— Хорошо. Рано или поздно мы все равно его найдем.

В ожидании беседы с Полом Райли, которая обещала быть очень интересной, Макдермотт занялся изучением отчетов по убийствам Фреда Чианчио и Эвелин Пенри. По Чианчио практически ничего не было. Перечень улик казался полной бессмыслицей — убийца не оставил никаких следов. У них имелось лишь предполагаемое орудие убийства и сам труп. Макдермотт просмотрел предварительные данные вскрытия, но они давали мало информации, разве что сообщали о многочисленных поверхностных ранениях на трупе Чианчио.

— Что это? — неожиданно спросил Макдермотт, внимательно вчитываясь в список. Он прочитал еще раз, но не смог понять значение термина. — Что за чертовщина такая — «предплюсневая фаланга»?

Столетти подошла к нему:

— Что?

Макдермотт указал на фразу в отчете, где перечислялись повреждения на теле Фреда Чианчио: «Надрез между четвертой и пятой предплюсневыми фалангами нанесен после смерти».

— Что такое «предплюсневая фаланга»? — поинтересовалась Столетти.

— Я спросил тебя о том же, — вздохнул Макдермотт. — Может, это хвост? Как думаешь, у Фреда Чианчио мог вырасти хвост?

— Все может быть, Майк. А вдруг он был инопланетянином?

Макдермотт поднял голову и увидел криминалиста Тони Резко.

— Скажи, Тони, ты, случайно, не знаешь, что такое «предплюсневая фаланга»?

Резко задумался, а потом ответил:

— Нет.

— Тебе удалось что-нибудь выяснить по поводу тех записок?

— Я узнал кое-что про вторую записку, — ответил он.

— Прекрасно. — Макдермотт бросил отчет по вскрытию поверх остальных бумаг. — Я готов тебя выслушать.

Я подвез Шелли и вернулся в свой офис около четырех часов. Проигнорировав мигающую лампочку на автоответчике, стал проверять обычную, бумажную почту. Я искал еще одно письмо, но не нашел. Затем под стопкой писем я увидел конверт из манильской бумаги. На нем фломастером было написано мое имя, но адрес отсутствовал. Как и адрес отправителя. Я осторожно открыл конверт. Внутри оказался обычный белый почтовый конверт, подписанный той же рукой. И снова там стояло лишь мое имя. Я тут же понял, что это очередное послание. Я так же аккуратно открыл маленький конверт. Из него выпал лист бумаги, и там было написано:

Другие радуются уважению, грешники ищут его заново. Но ангелы ютятся там, на алтаре. Шепчут секрет. Если кто решится его тронуть.

— И как прикажете это понимать? — сказал я в пустоту. — Бетти!

Бетти заглянула в кабинет.

— Ах, вы вернулись. Вас разыскивал детектив Макдермотт.

— Это доставили с курьером? — спросил я, показав конверт из манильской бумаги. — Не по почте?

— Да, конверт принес курьер.

— Как вовремя, — пробормотал я. — Он хорошо знает, когда здесь появиться.

— Что?

— Ничего. Бетти, позвоните детективу Макдермотту. И выясните, кто доставил этот конверт.

Бетти подошла к телефону.

— Сегодня утром к нам прибыло три курьера, — сообщила она. — Мы можем выяснить, когда именно они приходили.

Возможно, данный путь окажется тупиком. Этот человек очень осторожен. Вряд ли он обращался в курьерскую службу и оставил там номер своей кредитной карты или телефон.

Через минуту Бетти дозвонилась до Макдермотта. Я сообщил, что получил еще одно письмо, и попросил прислать за ним полицейского.

— У меня есть мысль получше, — сказал Макдермотт. — Почему бы вам самому не заехать к нам?

Внешне криминалист Резко напоминал карикатуру: лысый череп и большие квадратные очки. Если бы он еще и разговаривал писклявым голосом, то картина была бы полной.

Закончив разговор с Полом Райли, Макдермотт повесил трубку и произнес про себя молитву.

— Тони, скажите, вы нашли на записке отпечатки пальцев?

— Нет-нет, мы проверили их первым делом. Но нингидрин ничего не выявил…

— Значит, вы нашли оттиски? — предположил он.

— Верно. Небольшие вмятины.

Резко положил записку на стол.

Берегитесь! Уйди, даже если тени вокруг таинственным обреченным роем адским явятся, смерти тебе разящих объятий фатальных, алым ужасом наложенных и черным трепетом одержимых, жертвенных и мрачных, одному лишь без агнца не избежать.

— Хорошо, — сказал Макдермотт, поощряя его на дальнейший рассказ.

— У нас не было времени съездить в лабораторию штата получить электростатическое изображение, поэтому мы просто сфотографировали лист при наклонном освещении. Это делается следующим образом: вы раскладываете лист на стекле и ставите источник света параллельно документу…

Технологи обожали рассказывать все в подробностях, и каждая беседа с ними напоминала урок. В глубине души Макдермотту хотелось схватить Резко за его тонкую шею, но тот был профессионалом и прекрасным специалистом, который любил свою работу. Поэтому он дал молодому человеку еще тридцать секунд.

— …для выявления оттисков используется графитовый порошок, потому что иногда они бывают очень слабыми…

Макдермотт больше не мог слушать:

— Это все равно что перевернуть лист и заштриховать обратную сторону простым карандашом, не так ли? И тогда ты можешь прочитать, что написано на обратной стороне? Мы делали нечто подобное в школе, во втором классе.

Резко отступил на шаг и холодно улыбнулся. Он знал Майка не один год и понимал, что тот шутит. Резко вытащил из-за спины фотографию. Это был лист, исписанный не связанными между собой словами. С первого взгляда было ясно, что эти слова — белые оттиски на затемненной графитом обратной стороне листа.

ТемныйТретийТройной

ТяжелыйТаинственныйОбраз

ОтветОтверженныйОбреченный

Макдермотт посмотрел на криминалиста:

— Значит, эти слова были написаны на другом листе бумаги, который лежал поверх записки?

— Вот именно. И ему очень нравятся слова, которые начинаются на буквы «Т» и «О».

Еще раз взглянув на записку, Макдермотт нашел предложение, в котором содержались оба слова: «…даже если тени вокруг таинственным обреченным роем адским явятся».

Столетти в свое время удивил порядок слов в этом письме. Выбор их был неслучайным, но очень странным.

Однако как она правильно заметила, в этом крылся какой-то смысл.

— Спасибо, Тони, — сказал Макдермотт. — Отличная работа.

Но что, черт возьми, это значило?

Мужчина в длинном оранжевом фартуке положил руку на плечо Лео и подал знак другому продавцу.

— Этому человеку нужна помощь.

«Не трогай. — Лео выдернул плечо из-под его руки. — Не трогай меня».

— Простите, — нахмурился мужчина.

Лео присел на корточки, притворившись, будто хочет завязать шнурок на ботинке, а сам потихоньку развернулся на сто восемьдесят градусов, продолжая завязывать шнурок и одновременно осматриваться по сторонам, — мускулистый мужчина в майке толкал впереди себя магазинную тележку, наполненную досками.

«Нет-нет, они уже здесь. Проверь вход…»

В зал вошла женщина — хорошенькая, худощавая, с темно-русыми волосами, в розовой атласной блузке, облегающих черных брюках и туфлях на высоких каблуках. Она была одета по-деловому, но очень стильно. Женщина посмотрела в его сторону, но не на него. Однако Лео понял, что ей нужен именно он. Нет, он совсем не глуп, но не мог уйти, не мог убежать. Только не сейчас…

Она отвернулась и направилась в ряд, где продавали удлинители и лампочки. Там остановилась.

«Я вижу тебя».

Огромный зал в магазине хозяйственных товаров в основном состоял из длинных рядов, тянущихся с севера на юг. В одном из таких рядов и стоял Лео. А женщина находилась в более коротком ряду, расположившемся с запада на восток.

Оттуда ей хорошо были видны кассы. Она наверняка собиралась подождать, пока Лео расплатится за покупки, а затем последовать за ним.

— Сэр, вы что-то ищете?

Лео поднял голову. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, лысеющий и близорукий. В длинном оранжевом фартуке на толстеющем теле.