Застигнутые любовью - Джэсмин Крейг

Колени Кэтрин подогнулись, она не заметила, как оба они оказались на полу, а у нее под головой была сброшенная одежда. Руки Джошуа продолжали ласкать ее, он бормотал слова любви, восхищался ее красотой, говорил, какая она удивительная любовница… Кэтрин услышала свой собственной низкий стон страсти и с отчаянием поняла, что ее тело все еще способно с готовностью покоряться ему, несмотря ни на что. Но ведь так не бывает! Так не должно быть! Сделав последнюю, отчаянную попытку связать воедино разбегающиеся мысли, она поняла: когда Джошуа занимается с ней любовью, невозможно поверить, что он может любить кого-то еще. Его нежность, его страсть кажутся предназначенными лишь ей одной!

Она крепко обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. Его поцелуй вызвал последнюю вспышку страсти, Кэтрин окончательно покорилась ему, и это принесло победу обоим. На один краткий и сладкий миг этого им было достаточно.

11

Они все еще лежали, сжимая друг друга в объятиях, с затуманенным от пережитого блаженства сознанием, когда в дверь спальни постучали.

– Мистер Хант! Вы там?

Джошуа медленно приподнялся, опираясь на локоть, и провел рукой по взъерошенным волосам.

– Да, Барбара, я здесь.

– Похоже, в вашей комнате не работает телефон. Вам звонят из Калифорнии. Из банка.

– Я действительно не слышал звонка. Спасибо за сообщение, Барбара. Иду немедленно.

Джошуа поднялся и поставил на ноги Кэтрин. Он глядел на нее, ничего не говоря, и на лице его застыла какая-то странная нерешительность.

– Твой банк ждет, – напомнила она наконец.

– Да. Вероятно, речь пойдет о деньгах, которые я пытаюсь раздобыть для съемок одного фильма. – Он стал поспешно одеваться. – Но я тут же вернусь. Ты подождешь меня?

Кэтрин ответила ему слабой, неопределенной улыбкой и, еле дождавшись, пока закроется дверь, стала натягивать на себя одежду. Она надеялась, что его разговор продлится достаточно долго, и она успеет сбежать, но руки не слушались, и ей никак не удавалось застегнуть лифчик. К тому же она оторвала в гневе столько пуговиц, что муслиновую блузку невозможно было застегнуть. От нетерпения Кэтрин завязала ее узлом, надеясь, что это выглядит просто немного экстравагантно, но не совсем уж неприлично.

Она выскользнула из дома, не потрудившись захватить чемодан, который был слишком тяжелым, и пробежала по обсаженной деревьями дороге почти милю, пока не оказалась на маленькой бензоколонке. Здесь работал платный телефон, и она вызвала такси. Удача – если в подобной ситуации можно было говорить об удаче – сопутствовала ей и тогда, когда такси привезло ее на железнодорожную станцию: экспресс до Нью-Йорка ожидался через пять минут.

Кэтрин возвращалась на Манхэттен, почти ни о чем не думая. Только слушала ритмичное постукивание колес, загипнотизированная монотонностью этого звука. Войдя в квартиру, она немедленно сняла с себя всю одежду и встала под душ. Горячая вода привела ее в чувство. Она вновь обрела способность соображать.

Сначала Кэтрин сумела убедить себя, что уехала из Коннектикута просто потому, что ей требуется побыть одной, вдали от Джошуа. Ей нужно понять, что же делать дальше, хотя и так ясно: единственная разумная вещь – это подать на развод. Разве сможет она жить рядом с Джошуа, постоянно помня о том, что он любит другую? Да еще собственную мачеху!

Кэтрин вздрогнула и выключила душ, чувствуя подкатившую к горлу дурноту. Она быстро вытерлась и стала шарить в шкафу, пока не нашла желтый шелковый халат, старательно запахнула полы и туго подпоясалась, чтобы каждый дюйм тела был закрыт. Впрочем, какой-то анализирующий и до занудства честный участок мозга тут же указал ей на то, что затянутый пояс просто провоцирующе натянул ткань на полной груди и на изгибе бедер. Она посмотрелась в запотевшее зеркало ванной и поняла, что похожа на некий подарок в сверкающей и соблазнительной обертке, только и ждущий, чтобы его развернули.

Однако никто этот подарок не собирался разворачивать! И уж конечно – не Джошуа… Может, он и хотел ее тело, но любовь ему была не нужна. А раз так – то и он ей не нужен!

Кэтрин включила телевизор и тут же выключила, не успев даже дождаться изображения на экране. Плеснула себе в стакан что-то выпить – и вылила в раковину, не притронувшись. Выбрала на полке книгу – и швырнула ее на диван, не открывая.

Расхаживая взад-вперед по комнате, она наконец призналась себе, что убежала от Джошуа не потому, что жаждала одиночества. И ей вовсе не требовалось времени на размышления. Она убежала оттого, что хотела, чтобы он бросился вдогонку! Ей были необходимы доказательства того, что она ему нужна. Ей хотелось, чтобы он ворвался в ее квартиру, обнял и поклялся в вечной любви. Чтобы сказал, что никогда не любил Даниэлу, а любил лишь ее одну!

И тут Кэтрин остановилась и горько рассмеялась над собственной глупостью. Лицо ее пылало, как в лихорадке, и она прижала лоб к холодному пластику стены. «Ах, Джошуа! – подумала она. – И зачем только я влюбилась в тебя?! Клянусь, я никогда не позволю себе снова оказаться в такой ситуации! Мне больше не хочется испытывать такую боль. Никогда в жизни».

К тому времени, как в замке начал поворачивается ключ, Кэтрин почти убедила себя, что ей никто не нужен. И все-таки сердце ее моментально подпрыгнуло от глупой надежды.

– Может, ты снимешь цепочку, чтобы я смог войти? – спокойно спросил Джошуа.

Пальцы ее дрожали, когда она сбрасывала цепочку. Он не ворвался, как вихрь, не сбил ее с ног, но, по крайней мере, он все-таки приехал!

Джошуа вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, даже не делая попытки пройти в комнату. Кэтрин заметила, что под загаром лицо у него бледное, почти серое. Но – к несчастью для ее бьющегося сердца – несмотря на свою бледность, он казался ей столь же неотразимым, как и всегда.

– Не думаю, что бегство поможет тебе решить все проблемы, – сказал он наконец. – Может, мы хотя бы поговорим? И ты позволишь мне все объяснить насчет Даниэлы?

– Не знаю, стоит ли, – ответила она. – Это слишком больная тема. Порой бывает легче просто признать, что все позади.

Джошуа нахмурился.

– Почему у нас все должно быть позади? Мне казалось, что мы не безразличны друг другу, по крайней мере, мы друзья…

– Я не считаю тебя своим другом!

Кэтрин очень старалась говорить спокойно, но эти слова почти прокричала – причем, каким-то неестественным, хриплым голосом. Она опустила глаза и обнаружила, что пальцы ее нервно скручивают и раскручивают атласный пояс. Она не смогла придумать, чем занять руки, и от отчаяния сцепила их вместе, а потом подняла глаза на своего мужа.