Квиллифер - Уолтер Йон Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты нарисовал убедительную картину, – сказала Орланда.
Я поцеловал ее в щеку:
– Позволь мне увлечь тебя дальше.
Я снова поцеловал ее, она повернулась ко мне, и мы собрались поцеловаться еще раз, но в этот момент в лагере прозвучал рог. Орланда приложила два пальца к моим губам и мягко меня оттолкнула.
– Тебя призывают на ужин, – сказала она. – Не опаздывай.
– Я увижу тебя завтра? – спросил я. – Чтобы получить мои поцелуи?
По ее губам промелькнула улыбка.
– Я обещаю, что я увижу тебя.
Я рассмеялся:
– Мы встретимся у фонтана маленькой богини. Быть может, искупаемся и, чтобы не пострадала наша скромность, сделаем вид, что нас там нет.
Я спрыгнул на землю, подобрал плащ и с легким сердцем зашагал вдоль ручья, постоянно оборачиваясь, чтобы помахать ей, пока она не исчезла за золотыми листьями ив. Доринда зарычала в мою сторону из-за того, что я опоздал, и хорошенько отходила ложкой. Она била меня, пока я раздавал похлебку бандитам, затем нарезал мясо для лордов и передавал тарелки жене разбойника, относившей ужин в Дубовый дом. Я практически не чувствовал ударов.
После собственного поспешного ужина я отправился мыть чашки, миски и ложки, а затем спустился в темницу и сделал подушку из плаща. Меня преследовал аромат волос Орланды.
«Смарагды», – промелькнула у меня глупая мысль, и очень скоро я заснул.
Я проснулся, ощутив аромат ее волос, а потом почувствовал на губах нежный вкус ее поцелуя.
Глава 9
Мое удивленное восклицание было уничтожено новым поцелуем.
Я поднял взгляд и увидел, что Орланда смотрит на меня и ее лицо сияет в свете маленькой лампы из рога. Она наклонилась к моему уху.
– Пойдем со мной, только тихо. Я не могу освободить других, только тебя.
Я быстро вскочил на ноги и схватил плащ, мне удалось быстро проснуться, и я сходил с ума от радости. Она приложила палец к губам, призывая меня к молчанию, а потом взяла за руку и повела к лестнице.
Вокруг громко храпели мужчины. И, хотя некоторые беспокойно ворочались, никто не проснулся, когда я проходил мимо. «Возможно, мне снится сон, – подумал я, – и это лишь ночная фантазия».
Орланда беззвучно поднималась по крутой лестнице, я следовал за ней, вскоре мы покинули зловонную яму и оказались в царстве прохладного свежего воздуха, полного росы. Толстая дверь камеры была распахнута, и Орланда повернулась, чтобы отдать мне лампу и закрыть ее. Я услышал, как тяжелый деревянный засов встал на место, потом Орланда забрала маленькую лампу и повела меня прочь от замка, в сторону лагеря.
– А где часовые? – шепотом спросил я.
– В своих постелях. После того как пленников запирают в темнице, охранять ничего не нужно.
– Мы пойдем в лагерь? Но зачем? – Я указал туда, где исчезал из виду ручей. – Почему не в долину?
И вновь Орланда поднесла палец к губам, я смолк, и мы зашагали вдоль домов, стоявших у подножия утесов. К моему удивлению, собаки в лагере молчали. Сердце замерло у меня в груди, когда Орланда остановилась у ивовых ворот, которые вели в сокровищницу разбойников.
– Нет, – прошептал я, – виверны разорвут тебя на куски.
Она не обратила на мои слова никакого внимания и распахнула ворота, а я приготовился сражаться со смертоносными зверями, обученными рвать и поджаривать человеческую плоть. Но Орланда спокойно вошла за изгородь и направилась к портику старого храма. Я последовал за ней, заметив, что чудовища лежат в углу двора, и решил, что Орланда их отравила.
Я не видел, что именно она сделала с замком, но услышал, как он щелкнул и открылся и она вошла в храм. Я шел за ней и в тусклом свете маленькой лампы увидел ящики и мешки, стоявшие на полу и лежавшие на столах.
Орланда вложила мне в руки кожаный рюкзак.
– Поспеши! – сказала она.
Я открыл ящики и увидел аккуратно сложенные серебряные кроны.
Обнаружился и небольшой сундучок с золотыми монетами, в другом лежали самые разные драгоценности, среди которых я узнал золотые цепи ольдерменов Этельбайта. Сначала я высыпал в рюкзак империалы, затем добавил туда кроны. Серебряные монеты со звоном покатились по каменному полу.
– Не шуми! – прошептала Орланда.
Со следующим сундучком я обращался осторожнее. Вскоре рюкзак был полон, я насыпал сверху драгоценности, потом закрыл его сверху кожаным клапаном и завязал.
– Жалко оставлять столько сокровищ, – заметил я.
– Пойдем. – Орланда вывела меня из старого храма и, пока я пристраивал на спине рюкзак, заперла замок на двери.
Рюкзак получился тяжелым, но я знал, что в нем лежит мое состояние, и твердо решил нести его хоть на край света. Пока я расправлял на плечах лямки, до меня донеслось фырканье вивернов. Вспыхнуло пламя, и я едва не выпрыгнул из собственных сапог.
Нет, они не были мертвыми – просто спали. Отравлены, но живы.
Я все еще чувствовал себя как во сне, словно свобода и богатство были ночной фантазией, которая развеется с первыми лучами солнца. Мы с Орландой покинули загон с вивернами, она его заперла, а затем провела меня между сокровищницей и домом сэра Бэзила. Я шел осторожно, стараясь не дышать, и, к своей радости, не услышал, что разбойник заворочался на кровати в своем доме. Мы подошли к основанию утеса, окружавшего лощину.
– Эта тропа ведет к границе лагеря, – прошептала Орланда.
Свет ее лампы упал на камни, и я увидел узкую тропинку, не замеченную мной во время прошлых прогулок по лагерю.
– На вершине утесов есть часовые? – спросил я.
– Нет, – ответила она. – Зачем они там нужны?
Я последовал за ней и танцевавшим светом по тропинке. Днем идти было бы совсем легко, но ночью оказалось непростым делом, так как она огибала большие, похожие на колонны камни, подобные часовым долины. Иногда нам даже приходилось на них взбираться. Первопроходцы, давно уже лежащие в могилах, когда-то вырубили углубления для рук и ног, и Орланда всякий раз их освещала. Лишь однажды, когда я обходил базальтовую колонну, я едва не упал, и вес рюкзака чудом не утащил меня назад. Я взмахнул одной рукой в поисках опоры, голова закружилась, и я подумал, что вот-вот упаду, но Орланда схватила меня за руку и помогла восстановить равновесие. Я немного пришел в себя, и мы
