Закон улитки - Андрей Курков

А за стенками барака шел снежок. Сева делал последние затяжки, смотрел на снежинки, падавшие под ноги. И одновременно прислушивался, ожидая вот-вот услышать шаги первых клиентов. Интересно, думал он, кто сегодня будет первым? Чеченцы или федералы? Поразмыслив, Сева сделал ставку на федералов.

И ошибся.

Минут через пять от основной трубы нефтепровода отделились три фигуры. Двое несли тело, завернутое то ли в одеяло, то ли в шинель. Третий шел сзади, склонив голову.

– Чеченцы! – распознал в темноте Сева и на мгновение огорчился – сам себе проиграл. Впрочем, самому с собой спорить неопасно и беспроигрышно.

Двое несших тело остановились рядом с Севой возле входа в барак-крематорий. Осторожно опустили ношу на землю.

– Аза где? Здесь? – спросил один из чеченцев.

Получив отрицательный ответ, он бесцеремонно отправил Севу за Азой. Сева ушел. Чеченцы подняли тело и зашли в открытые двери, из которых им навстречу валил теплый воздух. Третий их спутник устало присел прямо на свежевыпавший снег под деревом.

Чеченцы – оба высокие и крепкие, с короткими густыми бородами-щетинами – остановились возле Виктора.

– Открывай свою печку! – скомандовал один.

Виктор с опаской посмотрел на завернутое в шинельную ткань тело. Что-то заставило Виктора помедлить с принятием решения. И чеченцев этих он раньше не видел, и вели они себя нагловато по сравнению с другими. Другие были почти просителями – им они с Севой делали платное одолжение, а эти вели себя как хозяева.

– Надо Азу подождать, – сказал Виктор.

– Ты что, новенький? – Второй чеченец сделал шаг вперед и, наклонив немного голову, заглянул Виктору в лицо. Виктору от этого стало не по себе.

– Открывай давай, – повторил чеченец. – У нас мало времени!

Виктор вздохнул. Открыл две железные дверцы. Чеченцы развернули шинель. Виктор прикипел взглядом к принесенному телу. Это был парень лет двадцати, с виду русский. Клетчатая фланелевая рубаха и джинсы, в ухе – маленькая золотая сережка-звездочка. Явно не солдат. Лицо отличалось бледностью и худобой, но ведь мертвые румяными не бывают.

– Что присматриваешься? Друг он тебе, что ли? – спросил, наклоняясь к телу, один из чеченцев. Они подхватили тело за руки-ноги и быстренько впихнули ногами вперед в трубу-топку.

– Работай, не стой! – снова крикнул один Виктору, и тот, словно спохватившись, закрыл внутреннюю дверцу, потом внешнюю. Провернул «прощальный» вентиль, добавляя газа. Печка-труба загудела.

– Все, что останется, отдашь старику! Он там, на дворе! – чеченец показал рукой на открытые настежь двери. – И смотри, чтоб вежливо, по-человечески!

Чеченцы зашагали к выходу.

– А фамилия и год рождения? – крикнул Виктор им в спину.

– Старик скажет!

Вскоре в барак зашли Аза с Севой. У Азы в руках как всегда был гроссбух. Он ворчал себе под нос что-то по-азербайджански. Явно был недоволен.

– Там старик на дворе, он назовет фамилию, – сказал Виктор.

– Уже назвал, – ответил за Азу Сева.

Аза потоптался около печки крематория. Принюхался к жаркому кислому воздуху, скривил свое круглое лицо и, бросив: «Через час вернусь!», ушел.

– Чего это он? – спросил Виктор.

– За клиента не заплатили, – Сева кивнул на трубу-печку. – Ему не заплатили, – добавил он и пожал плечами. – Нам-то, может, что и перепадет…

Достав из кармана камуфляжной куртки пачку папирос, Сева тоже отправился к выходу. Виктор, которому, как после сауны, захотелось после этой жары прохлады, направился следом.

С неба сыпал снег, и казалось, что вот-вот наступит Новый год. Не верилось, что это октябрь, пусть даже и конец октября. В Киеве сейчас сезон дождей и сырости, а здесь – красота на мрачном фоне, на фоне дыма из трубы частного крематория.

Виктор вздохнул. Он стоял, задрав голову к небу. Глаза были закрыты. Чувствовал разгоряченной кожей таяние снежинок на своем лице. Думал о Киеве, о Соне, которая, должно быть, тоже ждет зимы и снега. Даже подумал о Нине, которая неизвестно чего ждет, только явно не его, Виктора. Ждет, наверно, простой жизненной стабильности, чтоб был рядом мужчина, чтоб была крыша над головой и немного денег. Ах да! И дача с участком земли для огорода!

Виктор пожал плечами – теперь мысли о Нине его не отпускали. Он пытался понять ее. На расстоянии, возможно, понять ее было легче. Но она все равно оставалась в его мыслях человеком посторонним и случайным. Только родство с Сергеем Фишбейном-Степаненко как-то оправдывало ее существование в жизни Виктора. Уже даже не в жизни, а в его прошлом.

А снежинки падали на лицо и таяли, и стекали каплями вниз.

– Витя, ты? – прозвучал рядом знакомый голос.

Виктор повернул голову и замер, увидев перед собой лицо Матвея Васильевича, с которым вместе ехал сюда из Москвы. Выглядел старик сейчас очень плохо, седая щетина покрывала его дряблые щеки и глубоко запавшие глаза светились грустью и непомерной усталостью.

– Матвей Васильич! – выдохнул Виктор удивленно. – А вы что здесь…

И тут Виктору стало понятно, что здесь делает старик. Это ведь тот старик, с которым чеченцы просили обойтись по-человечески, это был отец клиента, за которого не заплатили…

Виктор замолчал. Ему стало страшно. Язык не поворачивался задавать вопросы.

– Вот так вот, – после длительной паузы выдохнул Матвей Васильевич. – Ехал за живым…

Виктор увидел, как за спиной старика появился Сева, прислушиваясь к разговору.

– А вы что, знакомы? – спросил он негромко.

Виктор кивнул, и Сева отошел дальше, за дерево. Только огонек его папиросы теперь был виден метрах в десяти от них.

– Они шестилетнему пацану автомат дали, чтоб наших попугать, – тихо проговорил Матвей Васильевич. – А пацан на курок нажал… Разве это война?..

Вопрос прозвучал из уст Матвея Васильевича с таким чувством усталости и неверия, что Виктор ощутил, как по его спине прошла дрожь.

«Разве это война?» – следом за стариком задал себе в мыслях вопрос Виктор и в ответ только пожал плечами. Он-то здесь не воюет, он здесь вообще сбоку припеку. Его сюда судьба забросила, и даже не своя собственная. Судьба Миши.

– А ты своего друга нашел? – спросил вдруг Матвей Васильевич, словно лицо Виктора выдало его мысли.

Виктор отрицательно мотнул головой.

– Нет, – сказал он. – Но я найду!

Старик одобрительно закивал.

– Молодец, – прошептал он. – Если б у моего Васи такие друзья были – он бы выжил…

Часа через полтора они втроем стояли возле открытых торцевых дверок печки-крематория. Сева орудовал щеткой-скребком, вычищая внутреннюю топку-трубу, откуда прах сыпался в подставленное снизу жестяное ведро. Что-то металлическое вдруг звякнуло, и Виктор тут же бросил взгляд на Севу, на его лицо. И действительно, оно вдруг просветлело, в глазах промелькнул огонек не то чтобы радости, но какого-то азарта. Сева почувствовал на себе взгляд Виктора, выражение его лица снова стало деловито-сухим.

«Сережка-звездочка!» – вспомнил Виктор. Подумал еще о том, что не обратил внимания на пальцы парня.

– Идите на воздух, я сейчас вынесу! – сказал Сева.

Минут через пять он вышел из барака и подошел к Виктору и старику. Протянул старику с виду тяжеловатый кулек с эмблемой «Аэрофлота» и надписью «Duty free».

Виктор удивился. Обычно прах они отдавали в черных кульках без ручек. Просто завязывали кулек сверху узлом. А тут, видно, Сева проникся сочувствием, раз где-то из своих запасов выкопал такой кулек!

Старик взял кулек в левую руку. Правой порылся в кармане брюк, достал две мятых однодолларовых купюры и протянул Севе. Сева взял одну и посмотрел на Виктора. Виктору брать деньги не хотелось, в конце концов и второй доллар оказался у Севы в руках.

– Вы теперь куда? – спросил Матвея Васильевича Виктор.

Старик стоял и смотрел отрешенно перед собой, не видя и не слыша Виктора. По его щекам текли слезы. Он едва заметно приподнял кулек с прахом сына, словно прикидывая его вес.

Виктор повторил свой вопрос.

Матвей Васильевич вздрогнул, поднял глаза на Виктора. Тяжело вздохнул.

– Тут недалеко. Часа полтора вдоль трубы, там, дальше… А ты не знаешь, как его хоронить надо? – старик показал глазами на кулек с прахом. – В обычной могиле?.. У нас ведь всех в гробах хоронят… У нас крематориев нет…

Виктор напрягся. Рассказывать старику о колумбарии не было смысла и желания. Он ведь и сам до сих пор не мог решить, что делать с прахом Сергея. Точнее – уже решил ничего не делать. Его устраивало то, что Сергей, пускай и не живой, но всегда рядом, на кухне, где тепло и уютно, где всегда с ним можно поговорить…

– В обычной могиле, – выдавил из себя Виктор и отвернулся.

Матвей Васильевич кивнул. Они обнялись на прощанье. Сева почтительно отошел в сторону.