Лиза. История жизни, или На Пределе - Людмила Малинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА 26
ГЛАВА 26
2001 год
Такой долгожданный вечер оказался для меня серьезным испытание. Нет, не потому что разругалась вначале с подругой, а потому, что чуть погодя у меня состоялся не самый приятный разговор с понравившимся мне парнем! А начиналось все так хорошо. Не зря ведь не хотела идти туда. Чувствовала, что ни чем хорошим это не закончится! И почему сразу не прислушалась к своим ощущениям? Моя чуйка редко подводила меня, а в этот раз почему-то не обратила на нее никакого внимания. Ну что ж, значит, так угодно было судьбе!
Было ранней утро. В гордом одиночестве шагала по пустынным улицам города, в надежде найти ответы к мучавшим меня вопросам. Я ушла молча, по-английски, ни с кем не прощаясь, пока все спали. На сердце камень. В душе скребли кошки. А все потому, что у меня с Андреем вышел весьма неприятный и немного странный разговор. Мне пришлось рассказать ему об изнасилование.
Впервые я увидела его холодный, немного презрительный взгляд. Словно ему стало стыдно общаться со мной после этого. Видела недоверие в серых глазах. Было больно осознавать, что стала настолько противна человеку, к которому хоть что-то смогла испытать. Он даже прикасаться ко мне перестал. Мы так и легли спать, отодвинувшись друг от друга к самым краям постели, отвернувшись друг другу спинами.
Но беспокоило меня вовсе не это. Я впервые доверилась парню и рассказала ему, что со мной произошло. Не почувствовала поддержку. Лишь пустоту от его безразличия. Не знала, что будет дальше и даже не пыталась строить хоть какие-то планы на будущее. Просто не видела его. И обнадеживать себя лишний раз не хотелось. А строить иллюзии о совместной семейной жизни тем более не было никакого желания.
Мне нужно было время исчезнуть, все обдумать и взвесить. Не хотелось быть в очередной раз игрушкой в чьи-то руках. Девушка уже взрослая, своя голова на плечах. Если действительно заинтересован во мне, то найдет и примет такой, какая я есть. Верно? Своим же принципам никогда не уступлю. Первая не пойду на контакт. Просить и умолять тоже не стану. Упрямая? Гордая? Ничего подобного! Воспитание не позволяет просто!
До дома добралась за час, хотя идти пешком от Андрея до мамы всего занимало десять пятнадцать минут. Отчим снова забухал и мать в очередной раз с ним ругалась. Я же просто прошла мимо них, а они даже не заметили меня. Очередной скандал дома пропустила мимо ушей. Привыкла уже делать вид, что ничего не происходит. Так продолжается уже семь лет. А до этого многое повидала, когда с нами жил отец.
Зашла в комнату и оглядела учинённый накануне бардак. Хмыкнула. Скинула с себя топик и бриджи. Одела повседневные домашние штаны и футболку, и завалилась в свою любимую кроватку, притягивая к себе и обнимая мягкую игрушку. Только она всегда была рядом со мной. В этот момент ничего не хотелось. Просто молчать. Просто лежать. Даже мысли разом куда-то испарились.
Спать совершенно не хотелось. Слез тоже не было. Что очень странно. Я просто лежала, смотрела в глазки-пуговки игрушки, и гладила ее по голове. Словом вовсе выпала из реальности. Как любят сейчас говорить: «Ушла в себя. Вернусь не скоро». Но при этом почему-то прекрасно осознавала, что происходит вокруг. Мать с отчимом наконец-то перестали ругаться и помирились. За окном все время кто-то ходил. А потом начались звонки на стационарный домашний телефон.
Видимо спрашивали меня, но мама сказала, что меня нет дома. Правильно, откуда ей было знать это, если увлеченная руганью она даже не заметила, как я зашла домой и прошла мимо нее. Только на пятый или уже десятый, сбилась со счета, раз, она зашла в комнату и обнаружила меня валяющуюся на кровати. Даже удивилась этому.
— Тебя Лера спрашивает, — не задавая лишних вопросов, тихо сказала она.
— Меня нет, — отозвалась в ответ и отвернулась к стене.
Дверь в комнату закрылась. Через несколько секунд услышала:
— Нет, Лера. Ее еще нет дома. Хорошо, передам.
Мама не стала возвращаться ко мне и передавать Лерины слова. Она слишком хорошо меня знала. Бесполезно лезть в мою душу. Я как партизан, буду молчать в тряпочку. Надо будет, сама все расскажу, если посчитаю это нужным. Что поделать, мамин характер. Хотя вылетая копия отца. Даже ругаться толком не умею, сразу на глазах слезы выступают, и рекой по щекам текут. В такие моменты хотелось быть сукой и стервой. Никого не жалеть и быть непреступной, как скала.
Боже, если бы кто-нибудь знал, как я ненавидела себя в такие моменты. Как сожалела, что вообще появилась на этот свет. Я ненавидела, когда меня жалели. Хотелось быть сильной и непреклонной. Хотелось независимости. А еще лучше вообще исчезнуть из этого города и начать жить так, как мне этого хотелось. Стать эгоистичной тварью, которая думала бы только о себе. Увы, я не такая. И, к сожалению, это сыграет потом со мной еще ни одну злую шутку.
Провалявшись так еще полдня, я все-таки вышла из комнаты. Зашла на кухню, где курила мама. Подперев руками подбородок, не мигая уставилась на нее. Мне не хотелось раскрывать ей свою душу. И была благодарна, что она тоже не лезла ко мне с расспросами. Ведь Лера звонила много и часто. Спрашивала обо мне, но неизменно получала отрицательный ответ. Спасибо, мам. Ты меня очень этим выручила. Ибо видеть, а тем более слышать кого-либо мне сейчас ой как не хотелось.
— Кофе будешь? — спросила мама.
— Можно, — ответила я. — Мам?
— Да?
— Помнишь, ты говорила, что хочешь в Питер съездить? — неожиданно вспомнила, как она недавно разговаривала со своим то ли двоюродным, то ли троюродным братом из Санкт-Петербурга.
— И?
— А давай съездим? — вот хоть тресни меня по голове, всегда удивлялась ее спокойствию и хладнокровью. Сейчас на ее лице ни один мускул не дрогнул. Словно маску надела. Всегда мечтала быть такой же. Увы, не судьба. Слишком уж я эмоциональная. — Отдохнем. Да и я уже давно не была там. Заодно ты с братом увидишься. Вы же уже давно не виделись, да? А расскажи мне о нем?
И мама рассказала. Я внимательно ее слушала и все запоминала. После
