Последний парень (ЛП) - Мэдден-Миллс Ильза

— А ты сдаёшь, Звёздный Лорд. Иди сюда и поговори с мамой Чес. Я умею слушать.

Я выдавливаю ухмылку. Хоть и не понимаю, причём тут Звёздный Лорд, но догадываюсь, что это как-то связано со Стоун.

— Хочешь подвергнуть меня психоанализу?

— Ну само собой, дорогуша. Моя тётя Луверн жила в Литл-Роке, но сама она цыганка из Нового Орлеана.

— Неужели?

— Она сказала, что я унаследовала её дар. Давай, усаживай свою сексуальную задницу сюда и покажи мне ладонь. Давай расскажу, что там написано.

Тяжело вздохнув, я допиваю коктейль и плюхаюсь на стул.

— Хорошо, выкладывай весь этот бред.

— Правую руку, пожалуйста. — Чес кивает на мою правую руку, и я кладу её на барную стойку.

С серьёзным выражением лица она изучает мою ладонь, её длинные смуглые пальцы выводят замысловатые линии.

Трент очарованно наблюдает за нами.

— А по картам Таро ты тоже умеешь читать?

— Конечно, сладкий мой. Я всё умею, — отвечает Чес, не глядя на него. — Гадание, кофейная гуща, астрология, магический кристалл, фэн-шуй…

Я удивлённо смотрю на неё.

— Так ты теперь частично китаянка?

— Я чувствую враждебную вибрацию, — отвечает она.

Я закатываю глаза, но Трент хлопает меня по руке. Я посмеиваюсь, очевидно, алкоголь начал действовать.

— Ладно, ладно. Давай уже покончим с этим.

Чес указывает на линию в верхней части моей ладони.

— Видишь вот это? Это длинная линия судьбы, которая означает много счастья… хотя здесь она у тебя обрывается.

— Он что, умрёт? — вздыхает Трент.

Чес ухмыляется.

— Не паникуй. У него длинная линия жизни, но недавно тебя преследовали душераздирающие страдания и тоска. Ты совершил ошибку… крошечную… но так и не исправил её. Ты должен исправить её, или никогда больше не будешь счастлив.

— Чувак, это отстой, — говорит Трент, глядя на меня с сочувствием. — Нельзя оставлять дела нерешёнными. Подумай об отце. Ну то есть, мы не идеальны и никогда не будем, но всё налаживается.

Я вздыхаю.

— Понятно, что ещё?

Час смотрит на мою руку, прослеживая линию возле моего большого пальца.

— Это твоя линия любви.

Я улыбаюсь краем губ.

— Готов поспорить, она ужасна.

Не обращая внимания на мою выходку, Чес читает дальше:

— Ты глубоко любишь, но в прошлом тебе причинили боль. — Она поднимает на меня густо накрашенные глаза.

Я сжимаю губы.

— А кому не причиняли?

— Мэгги Грейс, вот же ж лживая сучка, — восклицает Трент. — Она бросила его, когда он травмировал колено. Не оставила даже прощальной записки, а теперь ходит и всем рассказывает, что она его невеста. Чокнутая.

— Хватит, — прерываю я его.

Да, она бросила меня, и это причинило мне жгучую боль. Но не сравнится с тем, что я чувствовал, когда Стоун выбежала из моего офиса.

Чес кивает и говорит низким и тихим голосом:

— Страх перед страданиями и непоколебимая гордость мешают тебе получить то, чего ты хочешь. Кое-кто тебе очень дорог. И это не твоя бывшая. Ты должен рассказать ей об этом, иначе как раньше уже никогда не будет. Если ты хочешь чего-то, то должен за это бороться. — Она сверлит меня проницательным взглядом. — Понимаешь, о чём я?

И хотя мой датчик херни зашкаливает, по спине пробегает холодок, а сердце начинает бешено колотиться. Чёрт возьми, я боец! И всегда им был. Но когда дело доходит до Стоун — это ведь она ушла от меня. Причём так легко! У меня тоже есть гордость, и если целой кучи чёртовых звонков и сообщений недостаточно…

Я резко убираю руку.

— Она ушла, она сдалась, не я. — Взяв бокал, я выпиваю его до дна. Напиток обжигает мне горло, и мне это нравится. Нужно ещё.

Указательным пальцем я подаю бармену знак повторить, и он не заставляет себя ждать.

Трент смотрит на меня с беспокойством, наблюдая, как я вливаю в себя и эту рюмку.

— Брат, ты в порядке? Я не видел, чтобы ты столько пил…

Я прерываю его.

— Я в норме. Надо в уборную. — Я встаю, пошатываясь, и Трент помогает мне удержаться на ногах.

— Мне пойти с тобой? — зовёт он меня, пока я пробираюсь через толпу к задней части клуба. Подняв руку и даже не глядя в его сторону, я жестом даю ему понять, чтобы он оставался там.

Пробираясь по узкому коридору, я нахожу уборную и распахиваю руками дверь. Слава Богу, чёрт подери, там никого нет. Впившись руками в раковину, я смотрю на себя в зеркало: лицо пепельное, под глазами мешки от недосыпания. И виной тому не работа, концерт или Трент.

Стоун, чёрт бы её побрал, всё дело в Стоун.

И в этот момент я начинаю обдумывать её слова.

Она уезжает в Нью-Йорк и будет делать куда более чертовски важную работу, чем реклама автомобилей в Хьюстоне. Она не просто выбежала из моего офиса… она уезжает в другую часть этой грёбаной страны. Меня накрывает волна тошноты, и костяшки пальцев белеют, пока я сильнее впиваюсь в край раковины.

— Соберись, — бормочу я.

Меня тошнит, потому что я выпил слишком много.

Ложь — мне плохо из-за Ребекки Фильдстоун.

В груди всё сжимается при мысли о ней. Расправив плечи, я разминаю шею, чтобы снизить нагрузку.

Смирись. Нужно двигаться дальше.

Верно.

Этот корабль уже уплыл.

В уборную заглядывает Трент, морща нос.

— Чёрт, как же здесь воняет. — Он вздрагивает. — Ненавижу общественные туалеты, не могу ими пользоваться.

— Тогда чего надо? — рычу я на него.

Ухмыляясь, он берёт меня за руку.

— Угомонись, принцесса, я спасу тебя и вытащу из этой свалки.

Я позволяю ему вывести меня наружу.

— Куда мы идём?

Трент хлопает меня по руке.

— Отвезу тебя домой и уложу спать.

— Я не хочу домой.

— Если не хочется оставаться один, я побуду с тобой.

Хоть я и не сказал этого вслух, но мне стало страшно, до чего же хорошо он меня понимает.

Мы проталкиваемся через танцпол, и в голове мелькает мысль, как мы, должно быть, выглядим со стороны: меня, широкоплечего здоровяка под два метра, ведёт за руку стройный и молодой Трент.

Я протягиваю руку, чтобы взлохматить ему волосы, и говорю ему невнятно, хоть и стараюсь сосредоточиться на произношении:

— Очевидно, я пьян, так что не обращай внимания на то, что я говорю, но ты мой любимый братишка.

— Ты определённо пьян, а я твой единственный брат.

— Слава Богу.

Трент оглядывается на меня.

— Я тоже тебя люблю.

Чес на танцполе, отправляет нам воздушные поцелуи, когда мы проходим мимо, направляясь к выходу.

— Заходите в гости, — кричит она, — у меня есть кристаллический шар…

Остальных её слов я не слышу, поскольку мы выходим на улицу, и Трент заказывает такси. Поездка домой просто кошмарна, и я всю дорогу смотрю в окно, борясь с бушующим желудком.

Добравшись, наконец, до квартиры и забравшись в постель, я не могу уснуть, и это единственная причина, по которой я пил. Комната вращается, и я закрываю глаза, пытаясь найти утешение. Все, что я вижу, это роскошная блондинка.

Стоун. Она связала меня в узел, и единственный выход из этого положения… чёрт, я не вижу выхода.

***

Оставшаяся часть выходных проходит мучительно медленно. Я просыпаюсь с сильной головной болью и беспокойным желудком. Забив на пробежку, я провожу субботнее утро в постели с Киллером, смотря футбольные шоу перед игрой. Я изучаю линии на ладони чаще, чем хотелось бы признавать. Я боец, и всё время твержу себе это, но когда появляется реклама автомобилей со Стоун, я выключаю её. Не хочу даже видеть её лица.

Если она уедет, то это конец.

Ближе к полудню Трент звонит, чтобы обсудить наш совместный воскресный поход в кино. Я заставляю себя вылезти из постели и залезть в душ, и отправляюсь на встречу с семьёй в местном кинотеатре, чтобы вместе посмотреть «Стражей Галактики-2». Звёздный Лорд… Я не он. Я прямо здесь, на этой планете, жажду её.

Той ночью я ворочался, тело сводило от напряжения. Мне удаётся наконец уснуть лишь под монотонный гул телевизора.