Никто, кроме нас - Владимир Васильев

— Хм. — Вернер Винцль опустил взгляд; на лице его отразилась напряженная работа мысли. — Это действительно упростит дело. Вы говорите, подобная возможность пока недостаточно изучена?

— Да, понадобятся дополнительные эксперименты. Бекасов пока не стал широко оглашать свои наработки; обнаруженное подобие гравитационных диполей со схемой расположения микросолнц перед катастрофой у «Боро-Боро» и расположением «лиц в небесах» — чисто наше открытие, союзники, надеюсь, еще не в курсе.

— Немедленно приступайте к экспериментам! И не в рамках «Квазара», а где-нибудь в уголке, понезаметнее.

Полковник понимающе кивнул.

— Кроме того, появилось первое более или менее правдоподобное объяснение феномену «лиц в небесах», — продолжал Попов.

— И какое же? Подсказка исполинов?

Ну конечно! У первого лица Солнечной весьма цепкий ум, он умеет быстро вычленять самое важное из любой информации.

— Совершенно верно, — подтвердил шеф «хозчасти». — Создатели генераторов попросту объясняют нам, как пользоваться их изделиями. Только не спрашивайте меня о способе — я понятия не имею, каким образом давно исчезнувшая раса сумела спрогнозировать взаимное расположение восьми планетных систем в отдаленном будущем и как выбрала людей, которым, с точки зрения исполинов, предстояло родиться через миллионы, если не миллиарды лет.

— И почему только людей, — пробормотал президент и в упор взглянул на полковника.

— Возможно, лишь людей исполины сочли достойными? — не очень уверенно предположил Попов.

— Ну-ну, полковник, патриотизм хорош в разумных дозах. А полагать свою расу достойнее прочих хоть и похвально, но все же весьма самонадеянно.

— Вы правы, господин президент. Однако на генераторе и в небесах восемь человеческих портретов и ни одного портрета союзников.

— Откуда вы знаете, может быть, те же свайги или а'йеши втихую изучают генератор, на котором проявились портреты их расы?

— У меня нет таких данных, — сухо сказал Попов.

Президент, не изменившись в лице, продолжил:

— Нет данных — еще не значит нет явления.

— Господин президент, с момента возникновения первого портрета ни один обнаруженный генератор не контролируется исключительно чужими. Рядом с каждым так или иначе вертится хотя бы один мой человек. Лица проявились только на самом первом обнаруженном генераторе, остальные не подверглись никаким изменениям.

— Ну, посмотрим. — Президент тактично сменил тему. — Итак, вам нужна моя санкция на дополнительные исследования? Я ее даю. Что еще?

— По линии «Рой» что-нибудь поступало? Я имею в виду закрытые дипломатические каналы, информацию по остальным я отслеживаю.

— Кое-что было. Сказать, чтобы отправили внеочередную сводку?

— Если это возможно. — Тон полковника отнюдь не звучал просительно.

Президент прекрасно знал, что разведка и контрразведка нуждаются в оперативной информации, приходящей по дипломатическим каналам. Собственно, эта информация по-любому попала бы на столы к Попову и его аналитикам, вопрос только, насколько своевременно. Нынче ситуация сложилась так, что каждый выигранный час мог изменить расстановку сил.

— Пожалуй, я велю, чтобы сводки вам отправляли не каждый час, а каждые полчаса, — задумчиво проговорил президент. — Устроит?

— Было бы просто здорово, — кивнул полковник. — И последнее. Вы намерены одобрить контрудар по имперцам на Пламмере-двенадцать или же станете возражать против оного?

— Еще не решил, — честно признался президент. — Откровенно говоря, я предпочту поддержать официальную позицию Офелии в этом вопросе.

— Понятно. — Попов снова кивнул. — Спасибо, господин президент. Я буду держать вас в курсе относительно… дополнительных исследований. Отчеты будут иметь гриф «Квазар-четыре».

— Удачи, полковник!

— Благодарю, господин президент. Удача понадобится.

Малый атмосферный крейсер «Огастес Флинн», флагман флота сеятелей

1

«Огастес Флинн» готовился уйти за барьер. Астрогаторы просчитали четырехкомпонентный пунктир к Пламмеру-12 около часа назад; передовые эскадры с Офелии, Фелиции, Пеломена, Солнечной и Тай-Томори вынырнули из нуль-коридоров в хорошо защищенной системе Хоанги с ее четырьмя населенными планетами и дюжиной гигантских орбитальных крепостей. Хоанга отнюдь не располагалась вблизи любого из Пламмеров — она вообще принадлежала к другому спиральному рукаву. Если глядеть на галактику «сверху» и вообразить, что ее окружность представляет собой циферблат исполинских часов, то захваченное имперцами скопление Пламмер соответствовало двенадцати часам, а Хоанга — восьми. Кроме того, Хоанга была существенно ближе к ядру; Пламмер же тяготел к окраине, практически точно с подветренной стороны.

Но теперь расстояния ничего не решали. Генераторной паре было все равно, на сколько светолет провешивать коридор — хоть на один, хоть на тысячу, хоть на сто тысяч — через всю галактику. Хоангу избрали по той простой причине, что в случае неудачной атаки и захвата имперцами передового генератора воспользоваться им неприятелю будет чрезвычайно трудно: укрепленная Хоанга в состоянии блокировать створ своего конца коридора. Диаметр створа не так уж и велик, большие корабли и планетоиды с максимальными икс-приводами в него не проходят, а что бывает, если задеть границу створа, все прекрасно помнили — рассеченный на две части крейсер а'йешей, из-за которого и обнаружили первый генератор, красноречиво предостерегал от экспериментов и лихачества. Тактика обороны была предельно ясна: следует быстро давить поочередно выходящие из коридора вражеские корабли и можно считать Хоангу в безопасности.

Ситуацией же на мобильном конце коридора можно управлять. Генератор расположили на самом носу «Огастеса Флинна» — его даже не нужно будет перемещать наружу, финишный створ формируется чуть впереди корабля. Единственное неудобство — из отсека с генератором придется откачать воздух и отключить искусственную гравитацию. Генераторы сохраняли работоспособность только в условиях, близких к космическим: вакуум и невесомость. Именно поэтому их вывозили с Тахира посредством икс-привода и лишь потом воспользовались заранее активированной генераторной парой.

«Огастес Флинн» подкрадется к захваченной системе, выберет какой-нибудь не слишком оживленный вектор подлета и…

Адмирал Фисуненко живо представлял, как буквально из ничего выскальзывают корабли землян, быстро перестраиваются в смертоносный штурмовой клин и дальше идут уже на досвете, в боевом режиме и во всем блеске — окутанные заградительными полями, гоня перед собой фронт поставленных помех, а на траверзах оставляя области нелинейности.

Атака должна быть дерзкой и стремительной — освобождение Пламмера-12 планировалось как показательная операция, как проба сил в новой, мобильной космической войне. Как демонстрация нового оружия союза, оружия, которое само по себе не убивает, но зато отменяет преграды, до сих пор сдерживающие боевые корабли и разделяющие миры.

Отменяет мегаметры пустоты и время, необходимое для их преодоления.

В сущности, война за мобильность заканчивалась. Начиналась мобильная война. Война на истребление — после того, как имперцы уничтожили почти три четверти азанни и захватили бессчетное количество миров, они не станут сдаваться даже превосходящим силам союза. Не рассчитывают они на пощаду, их клич «Империя или смерть» слишком долго заставлял людей бессильно скрипеть зубами, свайгов — гневно топорщить гребни, азанни — в ненависти приоткрывать крючковатые клювы…

Око за око, самозваный император Унве. Подобная поговорка есть в языке каждой расы, даже у морозных кристаллов-а'йешей. Зуб за зуб, коварные оаонс-перевертыши. Не союз развязал эту чудовищную войну, в которой сгорают планеты и гаснут солнца. Так будьте же готовы, что гнев галактов обрушится на ваши мятежные головы. Гнев, подкрепленный знанием давно исчезнувших из галактики исполинов.

Адмирал Фисуненко почувствовал, как мир на неуловимый миг раздвоился, а сам он воскрес и умер. Воскрес на пути к Пламмеру и умер в Хоанге — именно в такой последовательности.

«Огастес Флинн» совершил первый прыжок и принялся готовиться ко второму.

Искусственный спутник «Желтая тень»

1

«Желтая тень» и впрямь официально считалась частной территорией. Правда, реальным владельцем этого небольшого, напичканного новейшей аппаратурой спутника в конечном итоге являлась контрразведка доминанты Земли, причем, как ни странно, не отделение Солнечной, а селентинское отделение. Впрочем, странным это обстоятельство показалось бы только стороннему человеку (или нечеловеку) — подобные «частные территории» Солнечная имела по всей галактике. Внутри конторы о таких спутниках тоже были осведомлены далеко не все, что и понятно. Так что о сторонних людях и нелюдях рассуждать можно было лишь гипотетически.