Крылья зла - Эмили Блэквуд

Я проигнорировала то, как от его слов напряглись мои плечи, и повернулась к Эшлани, которая бежала к нам в белой сверкающей юбке, струящейся вокруг ее лодыжек. — А вот и вы двое! — воскликнула она, разрушив невидимое напряжение, которое, возможно, сохранялось между мной и Лэнсоном. — Я уже начала думать, что вы оба сбежали!

Я сделала долгий глоток своего напитка, позволяя ему обжечь мой желудок, пока я глотала. — Это все еще выглядит неплохим вариантом.

— Это праздник, Хантир! — возразила она. — Не будь такой ворчуньей.

Как бы я ни ненавидела это, она была права. Я обратила внимание на окружающую меня комнату, наполненную всевозможными предметами роскоши и дорогими блюдами, которых я никогда раньше не видела. Скучный, голый бальный зал как-то преобразился, превратив темные стены из дерева и камня в волшебные полотна из мерцающих огней и белых тканей, которые заставляли забыть о том, что ты вообще находился в этом ужасном месте.

— Видишь, — сказал Лэнсон, с ухмылкой наблюдая за мной, — здесь не так уж плохо.

— Отлично, — признала я. — Я постараюсь хорошо провести время, но обещаю, что не буду танцевать. И если кто-нибудь из этих придурков снова попытается меня избить, я уйду.

— Договорились! — пискнула Эшлани, хлопая в ладоши и поднимая очередную чашу с ликером.

Боже, как я ошибалась. Это была выпивка. Это точно, без сомнения, должны были быть напитки. Потому что где-то посреди шепчущего мне на ухо Лэнсона, пополняющего мой бокал, когда он почти пуст, и прекрасной музыки, которая становилась все громче и громче по мере того, как продолжалась ночь, я оказалась на танцполе.

Танцевала и кружилась, как проклятая идиотка.

Как будто мне действительно здесь место. Как будто у меня есть шанс по-настоящему повеселиться.

Сначала я танцевала с Эшлани, позволив ее заливистому смеху и раздражающе заразительной улыбке затащить меня туда против моей воли. Она вцепилась в мои руки, не отпуская, кружила меня, хихикая и откидывая голову назад, пока мы пробирались к центру танцующих фейри.

— Ты улыбаешься, — сказала Эшлани. У меня так закружилась голова, что я подумала, что могу рухнуть прямо здесь. — Я никогда не видела, чтобы ты так улыбалась.

Она была права. Мои щеки начали болеть от этого. — Обычно не так много поводов для улыбки, особенно здесь.

— Всегда что-то есть, — ответила она, обращая внимание на что-то позади меня. — Нужно только поискать.

Я обернулась, ожидая, что Лэнсон будет стоять прямо за моей спиной.

И чуть не замерла, когда увидела Вульфа, высокого и раздражающе чертовски красивого в черном костюме, который, казалось, едва облегал его длинные, скульптурные конечности. Я перестала танцевать. Любая улыбка, задерживавшаяся на моем лице, испарилась, полностью исчезла из моего выражения, когда я встретилась с холодным, пустым взглядом Вульфа.

Только он не был совсем пустым.

Я успела сделать несколько шагов к нему, прежде чем осознала, что делаю, прежде чем смогла отговорить себя от этого. Я двигалась сквозь толпу, едва избегая других пьяных и танцующих фейри, не сводя с него глаз.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я. Мой голос звучал совсем не так сердито, как мне хотелось.

Губы Вульфа дернулись вверх. — Праздную. Наслаждаюсь жизнью. Как и ты, похоже.

— Ты не похож на человека, который празднует. Или на того, кто наслаждается жизнью, если уж на то пошло.

Он широко улыбнулся, сверкнув своими идеально белыми и острыми зубами. — Если ты хочешь, чтобы я показал тебе, как хорошо провести время, Охотница, тебе нужно только попросить. Конечно, с «пожалуйста».

— Пошел ты, — сказала я и повернулась на пятках, чтобы вернуться к Лэнсону.

Грубая рука схватила меня за плечо и одним движением притянула обратно к Вульфу, как будто ему не потребовалось никаких усилий, чтобы так легко переместить все мое тело.

— Осторожно, — прорычал он.

Его глаза остановились на моих, задержав взгляд на несколько секунд, а затем переместились на мой рот.

Я не двигалась. Не могла.

Мы были заперты во времени, застряли в пространстве. Ничего не существовало, кроме него, стоящего здесь, его хватка на моей руке была крепкой, но не болезненной.

На секунду я позволила своим мыслям рассеяться.

Может быть, Вульф все-таки не такой уж и страшный? Может, он не такой уж большой засранец, каким я его себе представляла.

И, может быть, он позволит мне узнать, каково это — поцеловать его.

— Хантир. — Голос Лэнсона, раздавшийся сзади, заставил меня подпрыгнуть.

Вульф прижимался ко мне еще несколько секунд — гораздо дольше, чем нужно, — прежде чем отпустить меня. Его челюсть сжалась, когда он перевел взгляд на Лэнсона, и я тут же почувствовала холодок в том месте, где только что была его рука.

— Здесь все в порядке? — спросил Лэнсон. Он говорил медленно и расчетливо, хотя глаза его были обращены не на меня. Его губы сжались в тонкую линию, когда он уставился на Вульфа.

Вульф приподнял бровь, ожидая моего ответа. Я перевела взгляд с одного на другого, все еще находясь в легкой дымке от того, что мы пили в течение последнего часа.

— Все в порядке, — ответила я, хотя мои глаза были прикованы к Вульфу.

Лэнсон переплел свою руку с моей. Горящие глаза Вульфа скользнули по моей руке к нашим сцепленным пальцам, и его брови сошлись вместе.

— Потанцуй со мной, — пробормотал Лэнсон, но произнес эти слова достаточно громко, чтобы Вульф тоже их услышал.

Мне не нужно было отвечать. Он уже тянул меня за собой, отрывая от пьянящего присутствия Вульфа и втягивая в толпу бальных платьев и полупьяных студентов академии, пытающихся на ночь вырваться из своей извращенной, несовершенной реальности.

«Перестань беспокоиться, — напомнила я себе. — Перестать волноваться и уж точно перестать думать о Вульфе».

Когда Лэнсон притянул меня к себе в центре зала, я не стала возражать. Эшлани танцевала где-то в толпе рядом с нами, ее смех наполнял воздух и пробивался сквозь ровный поток музыки.

— Я ненавижу его, — сказал Лэнсон, пытаясь скрыть отвращение в своем голосе. — Я ненавижу то, что он здесь, и ненавижу то, что он смотрит на тебя.

Обхватив Лэнсона за плечи, я позволила ему покрутить меня, чтобы я могла увидеть, о чем он говорит.

Вульф стоял на краю бального зала, его высокую фигуру можно было различить в любом месте, он скрестил руки на груди, а его невозможные, наполненные льдом глаза были прикованы к нам.

Ко мне.

— Просто не обращай на него внимания, — сказала я, придвигаясь чуть ближе к Лэнсону.

Могу поклясться, что я увидела, как челюсть Вульфа сжалась от этого движения.

В